Молодой человек в кожаной куртке был, пожалуй, немного мрачновато одет. Но его обаятельная улыбка заставила двух подруг откликнуться.
— Мы, вообще-то, здесь живем, — сказала одна из них немного обиженно. Понятно почему — должны же истинные петербуржцы отличаться от всех остальных! И этот парень — наверняка приезжий — мог бы знать такие простые вещи!
— Вот и хорошо! — приезжий парень широко улыбнулся. — Тогда не подскажете, как пройти на Малую Конюшенную?
— Конечно, подскажу, — сказала девушка, которая выглядела чуть постарше подруги. — Это тут, рядом.
Больше по своей воле она ничего ему не сказала. Проконтролировать сознание двух подруг для Кари было легче легкого. Девушки остановились, ожидая дальнейших приказаний. Но, к их счастью, парень вовсе не был маньяком.
— Значит, так — вот письмо, которое нужно отнести одному парню. Он сейчас сидит в летнем кафе. Довольно молодой, скорее всего, будет в очках… — Он постарался дать как можно более точное описание человеческого облика оборотня. — С этим управишься ты. Ответ передашь мне часа через два на «Маяковской», на выходе.
— …На «Маяковской», на выходе, — машинально повторила девушка.
— Молодец, выполняй!
И девушка отправилась с курьерским поручением. При этом выглядела она так, словно бы это поручение и было всем без остатка смыслом ее жизни. Мальчики, универ, клубы — ни о чем подобном она сейчас и не задумывалась.
— Теперь ты, — обратился Кари к старшей из девушек. — С тобой мы проедемся сейчас до «Петроградской». Я поеду дальше, а ты выйдешь и отыщешь одно неприметное такое здание. Просто отдашь вахтеру пакет.
Девушка только согласно кивала.
Все было сделано именно так, как Кари задумывал — однако же случилась небольшая накладка, которой он не ожидал. Наверху, на выходе из «Петроградской», старшую девушку совершенно случайно перехватила одна из ее подруг. У подруги никаких магических данных не было и близко, но женские разговоры ни о чем — это вещь, иногда напоминающая стихийное бедствие. А распрощавшись со своей хорошей знакомой, девушка позабыла о задании Кари. Позабыла не напрочь: весь оставшийся день и весь вечер ей что-то мешало — так мешает камешек, случайно попавший в сапог. Наконец, придя домой поздним вечером, она вынула из сумки пакет — и поняла, что именно ей мешает. Нужно было… Нужно отнести… Почему-то это казалось ей очень важным и существенным. Но идти домой было поздно, а на пакете не было надписано никаких телефонов.
И девушка резонно решила, что пакет можно отнести и завтра. В конце концов, если эта контора работает в субботу, то она будет работать и завтра, в воскресенье. К тому же, этот странный парень говорил про какого-то вахтера. Значит, можно будет избавиться от пакета — и спокойно уехать.
Но утром снова были какие-то телефонные звонки и какие-то сверхнеотложные дела. В результате, пакет оказался у вахтера «неприметного здания» только на следующий вечер.
Если бы она выполняла задания точно и в срок, оперативная группа О.С.Б. не отправилась бы в Собачью
Слободу, а попыталась бы застукать настоящего убийцу врасплох. Но этого как раз и не случилось.
* * *
Если оборотня «адские гончие» собирались держать, не пущать, а в случае чего — разорвать, то в случае с оперативной группой во главе с самим Эйно ничего подобного произойти просто не могло бы.
Эйно стоило только шагнуть к стае — и псы попятились, понимая, что нашелся кто-то посильнее и помогущественнее их вожака. Но на этом торжество О.С.Б. и закончилось. Самого вожака не оказалось в Слободе.
— Значит, подались это мы в бега, — разочарованно произнес Эйно, когда сознания псов были просмотрены, и выяснилось — Кари нет не только в Слободе, но, возможно, и в Запределье.
Он был прав — последние «кадры» считанного сознания показали очень искаженное лицо Кари, который был без ошейника. И это значило, что контрабандист получил возможность передвигаться, куда ему вздумается.
Голос Эйно прозвучал так, что стало понятно — попадись контрабандист сейчас, ничего хорошего его не ожидает.
— Неужели наша версия оказалась правдой? — пробормотал Эд. — Вот уж никогда бы в такое не поверил! Во все что угодно, но не в это.
— Тогда тем более объявляем перехват, — сказал Редрик. — Он, судя по всему, недавно был здесь, значит, вряд ли успел ускользнуть.
— Думаю, и не ускальзывал вовсе. Сидит где-нибудь в Питере и посмеивается. — У Эйно был к Кари свой счет, поэтому он предпочел бы, чтобы контрабандист оставался в ссылке навсегда — или, по крайней мере, как можно дольше.
— А завтра — День города, — задумчиво проговорил Редрик. — Как правило, большие неприятности случаются именно в праздники.
Возражать ему никто не стал.
* * *
— Ну вот, преступника отыскали без меня.
Оля была не то чтобы сильно разочарована или огорчена — нет, конечно. Скорее, ею овладела легкая досада. Ведь казалось же, что она — на верном пути. А тут — убийца уже разоблачен, осталось только его взять. Как именно происходят такие операции, она уже знала. Но одно дело — участие в большом «боевом крещении» со всеми оперативниками О.С.Б. И совсем другое — пойти по следу самой.
И победить. И рассказать об этом… не кому-нибудь, а именно Алексу. Почему-то этот парень, не очень следящий за своим видом и похожий на системного администратора в каком-нибудь слабеньком Интернет-клубе, все больше и больше начинал ее интересовать. И далеко не только в качестве временного начальника.
И только сейчас девушка смогла признаться в этом себе самой.
— Да не огорчайся ты, — Воронов проговорил это утешительным тоном. — На наш век преступлений и преступников уж точно хватит! Поменьше бы их было. А этот парень, если не считать истории с покушением на Андрея, сделал не самую плохую работу. Ты же сегодня сама убедилась — в его списке нет ни единого человечка, которого нельзя назвать последней сволочью.
— Но убивать — это не метод, — решительно сказала Оля.
— Да ну? Слушай, ты бы меня не разочаровывала. — Воронов немного напряженно рассмеялся. — Это ведь не твои слова, ты их где-то слышала. Ну, хоть бы процитировала для примера что-нибудь известное, Толкиена, например.
— Это там, где Гэндальф говорит о том, что никого убивать — даже врага — нельзя, потому что этим не воскресить того, кого убил он?
— Верно. Ну, да, я совсем забываю, у тебя же множество друзей-неформалов. Только Гэндальф не прав. И профессор не прав.
— Почему? — Оле и самой казалось, что знаменитое
высказывание чем-то неприятно. Но чем именно, она понимала не вполне.
