И сестрица Аяри, сейчас сидевшая на трибунах вместе со всем Сиреневым королевским кланом, хоть и ужасно переживала за своего братца, но конкретно в этот момент она гордилась им так, как никогда. Потому что Дитрих, по ударной волне воздуха точно понимавший, когда последует столкновение, в нужный момент перевернулся и, выпустив когти, рубанул воздух всеми четырьмя лапами. И он настолько точно подгадал момент, когда это было нужно сделать, что его когти оставили глубокие борозды на груди Небесного дракона, и тот, завывая от боли, бросился вниз.
Трибуны при этом тоже далеко не безмолвствовали. Когда Дитрих ранил раскалённой струёй своего соперника, зрители хотя и провожали раненого сочувствующими стонами, но всё же в них слышалось и понимание. Понимание того, что у сиреневого дракона просто не оставалось другого выхода. Когда Энгефиан покалечил своего соперника, трибуны ахнули, поражённые такой подлостью, но всё же смолчали. Однако теперь, увидев попытку провернуть подобную подлость повторно, они молчать не собирались. Зрители, и драконы, и люди, и остальные расы свистели, потрясали кулаками, пытались забросать соперника камнями, забыв, что их от драконов отделяет купол, и скандировали:
— Получи по заслугам! Получи по заслугам! Получи по заслугам!
Дитрих же опустился и принял облик человека. И вернулся в очерченный круг, где его уже ждал Энгефиан.
— Тебе просто повезло, — фыркнул лазурный герцог, — против меня у тебя нет шансов.
— Ты, правда, так думаешь? — деланно удивился Дитрих, — смотри, этот подлый трюк против меня не сработает, тебе придётся придумать другой.
Энгефиан зарычал, глядя на Дитриха с такой ненавистью, что было яснее ясного: он бы сейчас всё отдал за возможность вцепиться ему в горло. Но Дитрих заставил свою совесть замолчать. Энгефиан не считается с тем, что допустимо использовать на Турнире, а что — нет, значит, и Дитрих не будет.
— Провозглашается финал! — объявил глашатай, — финалисты вправе использовать любые средства атаки и защиты. Пилотаж, огонь, Цвет — допустимо всё. Единственное — добивать, а уж тем более убивать сдавшегося либо потерявшего сознание или силы соперника запрещено. Старт!
Дитриху казалось, что они с Энгефианом выходили на поле целую вечность. И нервы принца были так взвинчены, что он практически не замечал ничего. Не замечал никого на трибунах, не замечал, как его спину буравят сотни глаз, как все без исключения драконы в королевских ложах смотрят на него. При этом Дитрих тихо обращался к своим Цветам; Янтарь и Сирень были готовы оказать ему любую помощь, подстегнуть, придать сил… и Дитрих знал, что Энгефиан сейчас проделывает то же самое со своими Доминантами. Вот только он пока не знает, что Дитриха нельзя ранить Цветом, а, значит, это преимущество должно быть реализовано полностью. Он должен победить, он обязан победить! Никогда ещё ему не было так важно добраться до своей цели, одолеть соперника, во что бы то ни стало, любой ценой…
И когда глашатай дал вторую отмашку, оба дракона, за мгновение приняв вторую ипостась, взмыли в небо…
Глава 6
Дитрих ожидал, что Энгефиан ринется в атаку мгновенно, но этого не произошло. Как видно, невзирая на гнев, лазурный дракон хотел досконально изучить соперника, ибо каждый раз Дитрих умудрялся удивлять своих предыдущих оппонентов. Ведь это умение, умение удивлять соперника, является решающим для победы практически во всех видах соревнований. А цена ошибки сейчас могла быть слишком высока. И потому Энгефиан медлил.
Он попытался пойти на столкновение — и Дитрих спокойно от него уклонился. Попробовал достать огнём — не сработало и это. Мало того, ответным плевком Дитрих дал ему понять, что первая же ошибка может стать единственной. И потому Энгефиан пошёл с того хода, который считал единственно верным. Он взмолился своим Доминантам… И в следующий миг его окутала лазурная аура, которая меньше, чем за секунду вытянулась тонким лучом и направилась к Дитриху.
И каково же было его удивление, а так же удивление всех драконов, кто понимал толк в Цветах, когда лазурная нить прошла сквозь тело Дитриха, не причинив ему ни малейшего вреда. Мало того: он удержал в себе этот лазурный заряд! Да не просто удержал — но и отправил по обратному адресу, многократно преумножив. И Энгефиан был настолько ошеломлён этой атакой, что даже не успел вовремя среагировать, за что и получил мощный оглушительный удар. Да, с одной стороны, Лазурного дракона Лазурью ранить практически невозможно. С другой стороны — именно по этой причине Энгефиан ожидал в свой адрес атаки Лазурью в последнюю очередь. И именно потому этот удар, практически не причинив дракону физического вреда, в то же время полностью его дезориентировал. А когда Энгефиан пришёл в себя — Дитрих уже налетел на него и прочертил на груди левой лапой три кровавых борозды. Трибуны взревели.
Два дракона сошлись не на жизнь, а насмерть. После первой атаки Энгефиан набрал дистанцию, чтобы прийти в себя и позволить Лазури хотя бы минимально подлатать увечье. И пока он предпочитал отстреливаться пламенем, предпочитая огненный вал. Хотя он сам этим приёмом владеет посредственно, зато дракон успел заметить, что его соперник этот приём очень не любит, следовательно, это была надёжная защита, хотя и забиравшая много дыхания.
Однако Дитрих тоже не собирался играть в благородство. Когда Энгефиан использовал огненный вал второй раз, сквозь него пробилась тончайшая струя раскалённого пламени, едва не оставившая Энгефиана слепым на один глаз. Спасла его случайность: пролетая мимо королевской ложи, он задержал взгляд на Меридии, которая, не отрываясь, смотрела на поединок. В результате струя чиркнула его по виску, но и от этого Энгефиан едва не потерял сознание.
А потом стало происходить такое, от чего Энгефиан решил, что он сходит с ума. Дракон, Цвета которого он точно знал, и точно знал, что Дитрих так же должен не переносить Золото, как и он сам, стал обрастать Золотой аурой. А потом Энгефиана прошило тончайшей золотистой нитью… нитью той силы, к которой Энгефиан всю жизнь тянулся, и одновременно всю жизнь страшился… И это была такая невыносимая для него мука, что он взревел от боли…
А в следующий момент его прошила Пурпурная нить, чему Энгефиан просто отказывался верить! Кто такой этот недоносок, этот ублюдок, этот неизвестно чей выкормыш, который сейчас умудряется ранить его, Энгефиана, его собственными Цветами?! Это невозможно, это никак невозможно… И всё же это происходило… Этот сиреневый поганец словно сошёл со страниц детской сказки, вобрав в себя силу семи Цветов и наказывая с её помощью всех, кто посмел перейти ему путь. Но и сдаваться Энгефиан не был намерен. Этот дракон боялся огненного вала, он боялся прямых столкновений, он боялся неожиданных трюков, которые диванные чистоплюи считали подлыми… Значит, его можно победить!
И в этот момент Энгефиан сделал то, что предрешило исход поединка. Ему удалось удивить своего соперника… Он перестал атаковать его Цветом. Дитрих обрушивал на него удар за ударом, дышал огнём, сталкивался в воздухе, пытаясь сбить с крыла, но Энгефиан ушёл в глухую оборону. Он стойко принимал удары, и лишь колоссальная воля, даруемые ему Пурпуром и Лазурью, удерживала дракона от падения. И Энгефиан ждал. Он знал, что этот хотя и, будь он проклят, одарённый, но всё же молодой и неопытный дракон не станет ждать. Он захочет сломить его защиту, захочет использовать свои возможности на полную силу, захочет растоптать своего соперника. И он обязательно совершит ошибку, одну единственную, которая может подарить ему шанс.
И он её дождался. В тот момент, когда Энгефиан увидел, что Дитрих начинает обрастать Золотисто-Сиреневой аурой, гибельной для того, кто носит в себе Пурпур и Лазурь, он понял, что это его единственный шанс. И когда этот поток мучительной гибели направился к Энгефиану, тот неожиданно для всех и каждого ринулся ему навстречу. О, какая же это было запредельная боль! Его душу словно раз за разом выворачивало наизнанку… десять, сто, тысячу раз в секунду! И всё же лазурный дракон добился своего! Дитрих, не ожидавший, что Энгефиан отчаянно ринется в самое пекло ненавистных для него Цветов, упустил момент, когда тот оказался слишком близко. Столкновение — и оба дракона летят на землю. И Дитриху не повезло — он упал на брюхо и на мгновение потерял сознание! А когда очнулся — было уже поздно. Энгефиан придавил его своим весом и схватил передними лапами за шею. Дитрих отчаянно брыкался, рычал, но драгоценный воздух кончался слишком быстро.
