Сенат получит реальную власть, будет издавать законы, избираться с заданным интервалом, шушукать закулисно, строить друг другу козни и так далее. Дело стоящее, так как Таргус не сомневался, что пятьсот мудрых стариков (1) принимают решение гораздо трезвее, чем самый умный из Виридианов в одиночку… И Таргус не считал себя самым умным в роду.
Были представители Виридианов поумнее и похрабрее…
В Швеции Сенат уже принял полноту власти и активно продвигает интересы всех слоёв граждан на низшем и среднем уровне. На высшем уровне продвигаются интересы Таргуса, потому что пока эти варвары не станут римлянами, он им и корзину брюквы самостоятельно тащить не позволит.
Романизация идёт полным ходом, уже есть двенадцать тысяч получателей ежемесячной стипендии. Большая часть из них на начальном этапе, но есть уникумы, которые освоили классическую латынь в совершенстве. Таргус с удовольствием подумал про себя, что выбрал правильную тактику. Ничто так не подстёгивает лингвистические способности человека как материальная заинтересованность.
— Полегче, — попросил Таргус у медсестры, поморщившись от случайного тычка пинцетом в покрытую коростой рану. — Промой спиртом.
— Сейчас, Ваше Величество, — взялась за банку со спиртом Матильда.
«Что там ещё?» — подумал Таргус.
Лингвистические способности шведов.
У них в языке было много заимствований из вульгарной латыни. С чем связана эта аномалия, Таргус сначала не понимал, а затем задал вопросы правильным людям и всё понял.
Причины аномалии, как ни странно, таились в христианстве.
Скандинавию крестили позже всех в Европе. Дело было в том, что скандинавы до последнего оставались дикими варварами, грабившими все прилегающие земли, а также в том, что Скандинавия — это самая окраина жопы мира, что верно во все времена и во всех мирах.
Собственно, крещение произошло в тысячных годах «нашей эры», то есть католические святоши уже успели набить руку в миссионерской деятельности, поэтому ловко оприходовали диких варваров, которые на «Vale!» неблагодарно отвечают броском копья или топора. Эти дикари даже понять ничего не успели, как стали состоять в этой радикальной иудейской секте.
Из библии, которую до сих пор издают преимущественно на вульгарной латыни, в язык наивных, но любознательных варваров начали обильно проникать относительно цивилизованные слова. Это им не сильно помогло, они так и остались немытыми варварами, но, тем не менее, приятно, когда «фундамент» называют «фундаментом», а не непонятным «штифтунгом»…
Ещё Таргусу было приятно, что романизация продвигается гораздо быстрее, чем он мог предполагать даже в самых смелых своих прогнозах. Знать и интеллигенция легко осваивала классическую латынь, ибо положено. И они послужили хорошим конкурентным примером.
Крестьянская и ремесленническая обида на эти социальные классы, которым «и так всё легко даётся», заставила глав семейств отправлять своих детей в открывающиеся языковые школы, а дети — это самый лучший материал для романизации.
Те же черкесские и балкарские детишки-заложники показывают, что при компетентном учителе дети способны на лету схватывать новый язык, особенно если вокруг все говорят только на нём.
Эти кавказские заложники в будущем станут янычарами Таргуса. Только он не будет драть их в задницы, чем «славится» султанский двор, а использует с наибольшей пользой для дела.
Вообще, Таргус с удивлением узнал, что в Османской империи пруд пруди разного рода гомосексуалистов. Это вроде как официально порицалось, но ходят упорные слухи, что даже некоторые султаны были не прочь «укрепить мужскую дружбу».
Таргус гомосексуалистов не привечал, потому что считал гомосексуализм бесполезным. С этической точки зрения ему было на него плевать, но у ребёнка не может быть две родных матери или двух родных отцов. А ребёнок это кто? В детстве — бесполезный иждивенец, но это проходит со временем и он превращается в полезного члена общества: легионера, учёного, шахтёра, рабочего, крестьянина, кого угодно.
Гомосексуалисты же тратят это полезное время воспроизводства будущих членов общества на бессмысленное тыканье членами друг другу в задницы или лизание различных отверстий.
Бесполезность — это худшая черта, которую может иметь физически здоровый человек.
А ещё все эти нетрадиционные сексуальные отношения — это удел изнеженных греков. Настоящие римляне приемлют только нормальные отношения между мужчиной и женщиной. Или мужчиной и женщинами, или женщиной и мужчинами, тут как повезёт.
Именно поэтому в Шлезвиге и Швеции гомосексуализм преследовался законом. Более того, сенаторы скоро будут рассматривать его предложение закрепить запрет на гомосексуализм в Конституции.
Конечно, кто-то будет прятаться по углам и делать свои грязные дела, но зато законопослушные граждане не будут заниматься ерундой и займутся полезным делом. Ведь Шлезвигу всегда нужны новые люди.
Кто-то скажет, что Таргус слишком уж консервативен, но он ответит на это, что преследует исключительно прагматические цели. Ведь гомосексуальная пара — это минус две нормальные пары. Минус две нормальные пары — это минус как минимум восемь будущих членов общества. В Шлезвиге полезный человек может заработать от 50 до 300 рейхсталеров в год. Статистика показывает, что ущерб даже от двух гомосексуалистов существенен и заслуживает принятия мер.
Смертной казни или тюремного заключения за гомосексуализм не планируется, но зато идеально подойдут прогрессивные штрафы, чтобы хотя бы отчасти возместить ущерб.
Репродуктивные права Таргус у своих подданных уже отнял: существуют налоги на бездетность и малодетность, а также пособия за многодетность — всё, чтобы подстегнуть естественное воспроизводство населения.
Прогнозы показывали, что есть высокие шансы к концу столетия стать самой густонаселённой землёй в «Священной Римской империи».
Социальные расходы отнимают 39 % от бюджета курфюршества и кому-то может показаться, что это напрасные траты, но у Таргуса в распоряжении были статистические показатели различных сфер деятельности его небольшого государства, которые однозначно говорят, что все социальные расходы окупаются с лихвой. Во-первых, удовлетворённость подданных своей работой достигла высших значений за последние семь лет, что проявляется в увеличении производительности труда. Во-вторых, приток квалифицированных мигрантов из соседних земель увеличивает промышленную мощность курфюршества. В-третьих, освоение населением классической латыни идёт ударными темпами, а ведь романизация — это тоже статья социальных расходов. В-четвёртых, постоянно расширяется программа детских садов и садов-яслей, где работающие люди могут оставить своих детей. Ну и в-пятых, развивается образование.
Кому-то было бы сложно уловить связь между расходами на социалку и ростом могущества курфюршества, но не Таргусу. По собственному опыту он точно знал, что связь прямая и социальные расходы окупаются. Если тратить разумно, конечно же.
Самым простым примером положительного влияния высоких социальных расходов может послужить их процент. Два года назад Таргус тратил на социалку 56 % бюджета, а на остальное проворачивал все свои дела и ещё оставалось. Сейчас, несмотря на серьёзное увеличение социальных расходов за последние два года, их доля в общих расходах упала до 39 %.
Конечно, всё это возможно только из-за того, что вокруг находится малоразвитый, в чём-то примитивный, но объёмный рынок сбыта, готовый употребить всё, что произведено в Шлезвиге, но, тем не менее, остальным уже не догнать Шлезвиг классическими способами. Остальных спасёт только большая и кровопролитная война. Желательно, на уничтожение.
Таргус сейчас не мог дать войну всему миру. Начни иберы полномасштабное вторжение — Шлезвигу конец. Но тогда в дело неизбежно вмешаются Швеция и Российская империя.
И если первой можно пренебречь, так как аура неудачи и история с чёрной оспой совершенно растоптали её репутацию, то вот вторая…
