Страх перед кавалерией из легионеров выбивается плетями и дисциплинарной когортой.
Легионеры, вооружённые длинными ружьями со штыками, отправляют к Теллур любое количество кавалеристов. Методики давно отработаны, имеются специальные стальные шипы с цепями, поэтому слишком большой проблемой конники врага для легиона не являются.
Но казаки, ударив во фланг иберо-английской армии, начали сеять смерть и хаос, умирая в процессе, но ещё больше убивая. Казацкие сабли и пики были специально предназначены для массового убийства пеших воинов, поэтому оказались очень эффективными против потерявших всякое управление иберо-англичан.
Английская пехота не представляла собой ничего особенного в плане боевых качеств и дисциплины. Разве что красные мундиры делали их отличными мишенями на этих оранжево-желтоватых осенних полях.
Иберийская пехота показала себя гораздо лучше. Это именно иберийцы стали инициаторами попытки прорыва, а уже за ними увязались англичане. Форма у них белая, поэтому их тоже отлично видно на местном фоне.
Легионеры все как один облачены в серую форму, зачернённые кирасы и шлемы, без каких-либо бросающихся в глаза знаков отличий. Таргус планировал перевооружение всех легионов на форму цвета хаки, но это будет потом, в плановом порядке.
Вообще, местная военная мысль пока что плохо понимала концепцию камуфляжа, наоборот, войска должны выглядеть ярко, красиво, поражая противника диковинностью расцветок. А офицеры здесь — это вообще отдельная тема. Они наряжаются так, будто участвуют не в боевых действиях, а на показе мод. Естественно, эти их попугайские расцветы здорово облегчают работу «суркулусам», то есть стрелкам из особой центурии.
Офицеров легиона можно отличить только по их действиям и положению в строю, в остальном они мало отличаются от рядовых легионеров.
И до этого они тоже додумаются своей головой. Только не сегодня.
Когорты показали себя очень хорошо, понеся определённые потери, но в ответ уничтожив десятикратно больше.
Армия противника больше не представляла собой организованную силу, поэтому её окончательное уничтожение стало лишь вопросом времени.
Таргус придержал коня, решив, что он сделал всё, что от него зависело.
И тут из кустов сверкнула вспышка. Левую часть лица ослепительно больно обожгло.
Рефлекторно вскинув винтовку, Таргус выстрелил в повисший дымок, а затем уронил оружие и разрядил мгновенно выхваченный из кобуры револьвер. Но это было не нужно, так как сопровождающая его охрана тщательно обстреляла кусты.
— Ваше Величество, с вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил адъютант.
Было адски больно, казалось, что левую скулу кто-то грызёт.
— Врача, вашу мать! — заорал Таргус, поскакав в сторону медпункта.
Кровь заливала рот, ветер очень болезненно обжигал рану. На ходу разорвав пакет из этилцеллюлозы, Таргус достал из него ампулу спирта, вылил её содержимое на бинт и приложил к ране.
— Ах, сука! Сука! — ощущения были острыми, но так было надо.
— Ваше Величество! — обеспокоенно воскликнул адъютант. — Могу я чем-то помочь?!
— Это хренова царапина! — отмахнулся Таргус. — Но нужно обеззаразить и зашить её!
Спустя несколько минут он оказался в полевом госпитале, где латали раненых легионеров. Охрана образцово заняла оборону, хотя это было бесполезно. Надо было на поле боя расстреливать каждый подозрительный куст. С капитаном охранной когорты у Таргуса чуть позже состоится отдельный разговор.
— Эй ты! — окликнул Таргус какую-то панически трясущуюся медсестру. — Шовный материал, спирт, зеркало и хирургическую иглу! Живо!
Медсестра вышла из ступора, часто закивала и помчалась искать указанные предметы.
Таргус спешился, подошёл к ближайшей палатке и сел на деревянный раскладной стул.
— Ваше Величество, я всё принесла! — тонким голосом сообщила ему медсестра.
Таких много в полевых госпиталях. Они — результат военной пропаганды, широко распространяемой по Шлезвигу.
Определённое время была острая нехватка младшего медицинского персонала. Был объявлен клич, призвавший всех желающих записаться на курсы медицинской помощи. И так как мужики обычно не склонны идти копаться в требухе недобитых легионеров, наибольший отклик был достигнут среди женщин, для которых зарплата по полтора рейхсталера в месяц — это серьёзные деньги. Ну и повлияла нарождающаяся от длительной хорошей жизни эмансипация женщин, чего уж там…
Рабочих мест для лиц без члена и пары яиц в Европе всегда мало, к тому же никто не готов платить женщинам адекватные суммы в зарплату, раз уж взял-таки на работу.
Таргусу было насрать, имеются или отсутствуют у человека определённые первичные половые признаки. Он берёт тех, кто готов и может справиться с нужной ему работой. Этот принцип он принёс из параллельного мира, причём не из США образца 1970-х, а из Каскада миров, где женщины воевали и умирали наравне с мужчинами.
Предрассудки всегда вредны для дела. Не будь в этом мире такого ярого патриархального устоя, Таргус бы забрил в легионеры и женщин. А то ведь призывной потенциал сейчас срезан практически вдвое!
Кто-то может подумать, что женщины не умеют убивать, дескать, это нежные и невинные создания…
Ерунда!
Методика подготовки легионеров позволяет выбить всю эту наносную шелуху с женских мозгов и превратить их в идеальные машины для убийства, причём качеством не хуже, но только без яиц.
«А это ведь идея!» — улыбнулся Таргус, а затем поморщился от боли. — «Женские легионы, ровно в два раза больше легионеров, чем могло бы быть из-за тупых предрассудков!»
— Адъютант Кренц, — обратился Таргус к сопровождающему. — Найди мне Карлсона. Скажи, чтобы отводил войска и слал сигнал Ласси выпускать своих эквитов на преследование.
— Есть! — запрыгнул адъютант на коня.
Спустя несколько секунд его и след простыл.
— Шей меня! — приказал Таргус медсестре. — Как тебя зовут?
— Медсестра Матильда фон Ганау, — вытянулась в струнку медсестра.
— Я буду держать зеркало, а ты шей, — велел ей Таргус, отнимая зеркало. — Ты ведь умеешь шить?
— Да, Ваше Величество, — нервно закивала Матильда фон Ганау.
— Приступай.
В течение десяти минут рана была обработана и квалифицированно зашита.
— Теперь я не понял, — удовлетворённо рассмотрев результаты работы начал Таргус. — У нас что, закончились раненые? Почему я застал тебя сидящей здесь, а не ассистирующей на операции?
Медсестра испуганно зажмурилась.
— Там ногу… Ногу… — промямлила она.
— Ты что, не знала, на что подписывалась?! — удивлённо выпучил глаза Таргус. — Ноги пилят, руки! И кишки шьют! Это война! А ты думала, что будешь здесь царапинки спиртом протирать?! А ну быстро обратно под навес! Из-за тебя может умереть какой-нибудь достойный легионер! ЖИВО!!!
Медсестра, вжав голову в плечи, умчалась в полевую операционную, откуда доносились отчаянные крики раненого легионера. Но там она продержалась лишь минуту, после чего выбежала обратно, согнулась и её вырвало.
— Самая большая глупость, которую может допустить неопытный медработник — это плотно пообедать прямо перед боем, — наставительно произнёс Таргус. — На, понюхай, это приведёт тебя в порядок.
Он достал из бокового кармана форменных брюк фляжку с водкой и передал медсестре.
Матильда, к удивлению Таргуса, понюхала напиток, после чего сделала несколько больших глотков, запрокинув голову.
— Всё? Нормально себя чувствуешь? — участливо поинтересовался Таргус. — А теперь — обратно. Раненые сами себя не спасут!
Медсестра так и не вернула ему фляжку. Мысленно махнув рукой на посеребрённый плоский сосуд с гербом Шлезвига, Таргус вернулся к коню.
Битва завершена, а значит можно и отдохнуть.
//Королевство Великобритания, Кенсингтонский дворец, 29 сентября 1743 года//
— Как ты это объяснишь, аф Лингрен?! — король Георг II был до крайности зол. — Как мы могли проиграть?!
