А может быть, только казалось такой. Обширные ровные стеклянистые пространства чередовались с высокими сыпучими барханами и насыпями. Камни и песок, нечастые растения, да пробегали иногда под ногами какие-то стремительные животные вроде ящериц. Разглядеть внимательно их не удавалось. Постепенно бард пристроился идти след в след за чародейкой и принялся бормотать что-то себе под нос.
– Что такое? – немедленно оглянулась Лайза, не снижая шага.
– А? – не понял бард.
– Ты что-то говоришь.
– Да не… это я так, рифму подбираю. К слову пустыня.
За всю ночь Лайза разрешила сделать привал только пару раз, на треть часа каждый. Все остальное время девушка бодро шагала вперед, заставляя барда поддерживать темп. Когда горы впереди стали различимы на фоне светлеющего неба, Саймон искренне обрадовался и начал присматривать место, подходящее для привала. Однако Лайза решительно отвергала предлагаемые варианты и продолжала идти вперед.
– Не дергайся, Саймон. Пройдем еще по утренней прохладце.
Когда же, наконец, прохлада уступила место теплу, а затем и жаре, чародейка объявила привал.
Вопреки усталости, Саймону не спалось. Возможно, из-за удушающей жары. Бард повернулся на бок. Неожиданно его внимание привлек странный объект, похожий на ящик с отверстиями, стоящий в паре десятков локтей от места привала. Точнее, Саймон был уверен, что это именно ящик с отверстиями, но среди пустыни? Вставать и проверять казалось неразумным. Во-первых, очень не хотелось вылезать из укрытия и шагать куда-то под жгучими лучами. Во-вторых, это мог быть просто мираж, и в погоне за ним можно было уйти очень далеко. Поэтому бард продолжал лежать себе на боку и смотреть на странный предмет.
Но ящик не давал покоя воображению. Саймон не вытерпел, сел, протер руками глаза. Ящик был на месте. Бард осторожно потряс спутницу за плечо.
– Что?
– Лайза, что это?
Чародейка села, несколько долгих секунд глядела на указанный бардом предмет.
– Это барашек, – наконец резюмировала она и легла снова.
– Хм, а я вижу ящик.
– Так и есть, ящик, – согласилась девушка. – А внутри – барашек.
– Но что он делает в ящике среди пустыни?
– Ждет хозяина. Саймон, отдыхай. Нам еще долго идти.
Бард лег, отвернулся спиной к ящику и постарался уснуть. Через некоторое время он провалился в тревожное забытье.
Когда Лайза разбудила спутника, Коар уже скрылся за горизонтом, и жара спала. Хотя дневной сон был неглубоким и тревожным, после него бард почувствовал себя отдохнувшим. Первым делом он посмотрел на ящик с барашком. На том месте ничего уже не было. Ни ящика, ни следов.
– А где барашек?
– Дался тебе этот барашек. Идти пора.
Лайза внезапно насторожилась и сделала знак остановиться. Бард тоже начал прислушиваться к окружающим звукам. Сквозь ветер доносился непонятный свист, или скрежет, будто сталью по стеклу. Источник звука быстро приближался. Лайза отбежала к ближайшему высокому бархану, поднялась к вершине и залегла. Бард упал рядом. Спутники осторожно выглянули на другую сторону.
Под углом к их курсу с большой скоростью двигался корабль. В свете звезд летело над песками голубое облако. Сверкали металлическим блеском паруса. Острый нос корабля разрезал песок, издавая тот самый воющий звук. На корме стояли три синие фигуры, одетые в тонкие развевающиеся одежды, с лицами, закрытыми металлическими бесстрастными масками, с тонкими руками, скрещенными на груди.
Странный корабль проплыл, будто видение, перед глазами потрясенных спутников и скрылся вдали. Скоро затих и звук.
– А чт…
– Без комментариев.
Поздно утром Лайза остановилась и протянула руку в сторону, указывая на что-то. Саймон равнодушно посмотрел в указанном направлении… и моментально утратил все равнодушие.
– Это ведь мираж? – спросил полуутвердительно Саймон.
– Кажется нет. Пройдем немного в ту сторону, если будет удаляться – остановимся.
Это оказался не мираж. Небольшой оазис среди пустыни. Маленькое прозрачное озерцо с холодной водой, укрытое в тени выросших на берегах пальм. Настоящий рай, особенно для уставшего путника, измученного жарой.
Путешественники остались в оазисе на целый день. Сон в прохладной тени. Свежая вода, которую можно пить, и в которой можно купаться, сколько душе угодно. Эта возможность, которую обычно считают чем-то естественным, становится наслаждением. Особенно после нескольких дней ее отсутствия.
– Если все пойдет хорошо, то уже к утру мы подойдем к горам, – заявила Лайза покидая оазис.
Спутники шли по местности, которая сильно выделялась на фоне остальной пустыни. Ровная как стол поверхность с твердой слежавшейся землей, покрытой трещинами, и редкими камнями простиралась на лигу вперед. Ее будто избегали растения, даже неприхотливый пустынник, не было видно животных и насекомых. Даже песок не заносил это место, а старался покинуть как можно быстрее, отчего под ногами при каждом порыве ветра текли серые тонкие струйки.
– Помнишь в Белом Лесу маги сделали большой взрыв? – обратилась Лайза к барду.
– Угу.
– В принципе, «Цветы Коар» достаточной мощности способны превратить местность в нечто подобное.
– Хочешь сказать, здесь когда-то применили разрушительное заклинание?
– Совсем необязательно. Быть может, и даже скорее всего, это место стало таким в результате каких-то естественных процессов.
– Хм, а я уже представил случившуюся в далеком прошлом, еще в Смутные времена, магическую войну, о которой даже легенд не осталось…
– Ага, – подхватила чародейка. – Или когда-то на месте нынешней Великой пустыни развернулась война Древних, в результате которой и сгинула их цивилизация, зато образовалась собственно пустыня…
– А расскажи подробнее о этом заклинании? – попросил Саймон.
– Ну, это заклинание было открыто… изобретено?.. да, правильнее все-таки изобретено, одним выдающимся магом в двести каком-то там году. Хм, знаешь, наверное, правильнее бы начать с объяснения всей системы магии. Я попробую разъяснить основу вашей лирской магии на аналогии. Представь, что тебе надо что-то сделать. Например, вырезать из дерева ложку. Ты пойдешь в лес, выберешь подходящий кусок древесины, подгонишь размеры, потом ножиком придашь окончательную форму, зачистишь, украсишь. Так?
– Ну да.
– При этом ты потратишь силы. Отдохнув, поев и попив, ты силы восстановишь. Так?
– Ага.
– Так и маги. Для выполнения задуманного они тратят силы, правда не физические, а… умственные, хотя это слово тоже не совсем верно определяет ситуацию. Наиболее тут подходит определение "магические силы", чтобы это ни значило. И маги тоже устают. Восстанавливают они свои магические силы усваиванием так называемой маны. Это вид энергии, рассеянный в окружающем мире, я говорила. Она повсюду, в живых существах, в предметах, в природных объектах. Постоянный фон маны присутствует везде. Но иногда встречаются места или объекты, в которых ее концентрация особенно велика – источники маны. Сама по
