того как он нарушил данную ранее клятву служить своему Богу и отдал Чашу Глебу, внутри поселился некий ледяной очаг.
Он словно высасывал силы и радость, но Фратер долгое время не обращал на него внимания.
И, естественно, ни с кем не делился о своих переживаниях.
Но, как ни странно, это сблизило его с бездушной вампиршей.
Выскользнув из-под одеяла, мужчина некоторое время любовался спящей вампиршей.
Не удержавшись, он наклонился к чуть теплому оголенному плечу и поцеловал ее, испытав внезапный приступ нежности.
Как будто они готовились расстаться на долгие и долгие годы.
А не потому, что его мочевой пузырь решил, что неплохо было бы наведаться в нужник.
Ночной Беркред — это словно ожившая легенда о мрачных застенках Армии Демонов, в которой каждый шаг по коридору нагоняет на тебя ужас, сопоставимый лишь с цунами, что обрушивается на берег, на котором ты стоишь.
И в округе нет ни единого места, где можно спастись…
Лишь голая песчаная равнина, в любом из уголков которой тебя настигнет неминуемая волна, несущая смерть.
И нет никакой разницы, где погибнуть — стоя на месте или попытавшись убежать.
Но, одно можно отметить точно.
Нужники Армия демонов строить умела.
Удобное седалище, да и теплота, исходящее от стен, сквозь которые проходят горячие источники.
Даже комендант не знал, магия ли это, или замок на самом деле стоит на подобном природном явлении.
Никакие поиски отряда Практика, так и не дали никаких ответов на этот волнующий вопрос.
Сюда бы еще магический светильник, потому как носить изобретение гномов каждый раз, такое себе удовольствие.
Фратер кряхтел, мучаясь животом.
Вот что-что, а пищу здесь готовили отвратительно.
Порой вспоминаются ужины и обеды, которые Слуга и Лаурель готовили на пару...
Но местному кашевару, и уж тем более остальным, далековато до поварского искусства погибших.
Без каких-либо предупреждений и предшествующих звуков, деревянная дверь слетела с петель.
Крючок тоскливо звякнул, улетая вместе с крепкими досками двери в коридор, из которого доносился грохот боя.
А в лицо бывшему Паладину полетел обнаженный клинок.
Вступив в отряд Глеба, он поклялся себе ничему не удивляться.
Но тот факт, что происходящее, наконец-то, помогло ему опорожниться, удивил его не на шутку.
* * *
— Надо было в голову, — дала совет Эллибероут, ударом кулака размозжив прекрасное лицо молодой эльфийки.
Впрочем, не стоит обольщаться.
Эта прекрасно сложенная, чуть худоватая девушка в облегающем костюме инфильтратора, уувешанного многочисленными элементами мифриловой брони, могла быть старше половины членов отряда, в который сейчас входила черная драконесса.
Выдернув из груди зачарованный, буквально слепящий глаза, мифриловый кинжал, начавший тускнеть после смерти своего обладателя, Эллибероут отбросила чуждое ей оружие в сторону.
Практически восстановившиеся магические способности помогли ей сделать этот жест не пустым.
Скрытник-ассасин, в чьем глазу торчал кинжал его собрата, рухнул как подкошенный, а выпущенная из наручного арбалета стрела оказалась расщеплена, столкнувшись с ее клинком.
Драконесса почувствовала жгучую боль от раны, но усилием воли направила туда свою магию.
Неожиданный и неприятный сюрприз.
Надо было наплевать на все условности и продолжать спать в броне.
Так ведь нет.
Не вовремя вспомнила, что она не только дракон, но и женщина.
А очистка тела от ментальной магии потребовала больших ресурсов закаленного организма.
Поэтому, когда встал выбор между тем, что легче отстирывать от драконьего пота и выделений — одежду, или комплект брони, выбор стал очевиден.
Однако… все же больно.
Возможно, что этот кинжал смог бы даже пробить драконий доспех.
Похоже, что хитрые эльфы за две тысячи лет все же изобрели что-то новенькое и убийственно удивительное.
Раньше убить дракона могли лишь сущности, которым дела людишек эльфов и прочих мелких существ не были интересны.
Ну и Аггел…
Хотя, кто знает кем он был уже тогда, когда расправился с Красным и Желтым…
Драконесса почувствовала некоторую легкость, когда потоки ее магии смогли выжечь из тела чуждое колдовство.
Очень необычно…
Словно кто-то извратил исходные заклинания.
Или же придумал новые?
Все может быть.
Глеб говорил, что эльфы вывозили (и, скорее всего, продолжают вывозить) из Гиблых Земель древние артефакты.
Вполне возможно, что изучение древнего колдовства помогло длинноухим придумать нечто новое.
И еще более опасное, чем казалось ранее.
Драконесса, держась за рану, направилась к стойке с броней, когда услышала за спиной шум.
Обернувшись и зашипев от боли, она готовилась выдохнуть пламя и испепелить любого, кто встал бы на ее пути.
Но вовремя себя остановила.
Перед ней, упав на колени, заливая пространство фонтаном крови из разорванного горла, оседал еще один эльфийский ассасин.
А позади него, удерживая в трясущихся руках кусок вырванной гортани, стояла измазанная кровью — своей и чужой — гарпия Милена.
Не считая ее артефактного кожаного доспеха, руки и ноги девушки были иссечены десятками ран, от которых уже виднелись темные пятна магического или ядовитого заражения.
Инфильтраторы подошли к атаке со всей серьезностью.
— Продержишься? — спросила драконесса у девчушки, на глазах которой наворачивались слезы.
Та бросилась к драконессе на грудь, разревевшись как дитя, мгновенно превратилась из грозного асассина и чудовища, в обычную девушку, которая переживала большое горе…
Эллибероут несколько секунд стояла молча, пытаясь понять что делать в такой ситуации, и стоит ли делать вообще…
Драконы слишком долго живут во вселенной, чтобы вот так просто поддаваться эмоциям…
Впрочем… Были те, кто поступали иначе.
И их изгоняли.
Как сделали с ней, после того, как она связалась с человеком.
И, вполне возможно, что после освобождения, спустя тысячи лет одиночества и искупления своей вины, она могла бы попробовать вернуться в стаю…
Но снова поддалась эмоциям.
И снова же причиной этого стал мужчина, человек.
Хорошо еще она не успела зайти так далеко, как в прошлый раз…
Не нужны были вопросы для того, чтобы понять причину слез Милены, плавно переходящих в истерику.
В отряде Практика осталась лишь одна, полуживая гарпия.
Эллибероут, положив руку на голову гарпии, несмело погладила ее.
Драконам знакома боль утраты.
Но они никогда не нуждались и не демонстрировали утешение сами.
Сама же Эллибероут…
Почему-то она не могла поступить иначе.
Девочке нужна была хоть какая-то поддержка.
Сама же драконесса задавливала внутренние противоречия мыслью о том, что с каждым поглаживанием она убирает из тела гарпии враждебные ей магические и прочие элементы.
Но, если бы кто-то из драконов наблюдал это со стороны, то уж точно не поверил бы в то, что это не было проявлением эмоций.
* * *
Первое же, что бросилось в глаза после того, как мы прошли портал и оказались во внутреннем дворике Беркреда — это трупы.
Море трупов.
Десятки бойцов из числа солдат гарнизона, лежали всюду, куда удавалось кинуть глаз.
Перерубленные, пронзенные клинками и стрелами, маленькими арбалетным болтами, обожженные, повешенные на невесть откуда взявшихся толстых лозах растений, разорванные на части…
— Кто мог вообще устроить такую бойню? — со страхом в голосе спросила меня Диана Отелл, покрепче сжав в руке демонический клинок и поближе к телу держа зачарованный щит.
— Решили продемонстрировать нам всю безжалостность Практиков? — хмуро посмотрел на меня ее
