они поняли, что это достаточно привлекло внимание караулов с других стен, или это было лишь предупреждение мне, чтобы я понимал, чего от этих гнид ждать.
— Открывай! Живо твою мать! — заорал я, приближаясь к воротам. — Быстрее, сукины дети!
Едва они успели немного раздвинуть створы ворот, как я тут же влетел в этот проём, так, что стражникам пришлось разбежаться кто куда, чтобы не попасть под лапы гибрида. Не слезая с седла я направил Кошмара прямо к ближайшей лестнице заехав прямо на стену.
Но, забравшись наверх к участку стены, откуда стреляли, я обнаружил мертвых солдат. Я спешился, сказав Кошмару стоять где стоит, применил восприятие и огляделся. Все караульные на стене были убиты, тут их около двадцати. Пока я прогуливался с Кошмаром здесь развернулся нешуточный бой. Очень странно, что на такой шум к ним не стянулось подкрепление. Если только это не случилось в несколько мгновений, в таком случае могли и не заметить. Но куда смотрел лейтенант? А сержанты?
Под восприятием я услышал как кто-то кашлянул, я поспешил туда. У выхода из башни я разглядел мундир лейтенанта, кажется он был ещё жив. Я подбежал к нему, напитал маной руки и применил магию исцеления, более высокого уровня, чем мог применять раньше. Бесцветная магия обволокла рану у шеи, с которой фонтаном била кровь, не смотря на попытки лейтенанта остатками маны её остановить. У него это бы не получилось, на рану наложен эффект вытягивания крови, а по венам на лице уже расползались чёрные паучки проклятия сектантов. Он только и мог, что прижимать рану у шеи и смотреть на меня немигающим округлившимся взглядом. Половины брюха у лейтенанта также не было, однако моя нынешняя магия всё исправит, так что я расширил действие магии на всё его тело. Пусть это не высшее исцеление, но смертельно раненного уже спасти сможет, в пределах разумного, конечно.
— Не теряй сознание лейтенант! — заорал я, когда увидел как его взгляд мутнеет, но он меня уже не слышал, — Чёрт!
Я правой рукой сплёл ментальную магию и зарядил ей ему прямо в лоб. Через пару мгновений лейтенант открыл глаза и даже чуть было не попытался вскочить.
— Лежи смирно, дай закончить, твою мать! — заорал на него я. — Кто на вас напал?
— Чернолицые, — прохрипел лейтенант. — Сюда пришёл один, в балахоне. Половина караульных напала на своих, стоило ему появиться. Он напал на меня, пока они заряжали пушку снарядом со склада.
Тут он закашлялся, перевёл дух и продолжил, всё ещё тяжело дыша, хриплым голосом.
— После того как они выстрелили, их главный улыбнулся и ушёл, оставив меня умирать, а караульные с такой же улыбкой казнили себя, словно они жили только ради этого момента.
Лейтенанту становилось лучше, но в глазах его промелькнула скорбь.
— Я знал этих людей, капитан, — сказал он. — У одного из заряжающих месяц назад родился сын, вместе праздновали его рождение. Что с ними стало? Во что секта их превратила?
— Оставь эти вопросы на потом, лейтенант. Я закончил. Сможешь встать? — сказал я, протягивая ему руку.
— Попробую, — сказал он, ухватился за меня и встал. Его шатнуло в сторону, видимо кружилась голова от потери крови.
— Как тебя звать? — спросил я.
— Игнат, — ответил лейтенант. — Баранов Игнатий.
— Вот что, Игнат, — сказал я. — Бей тревогу в роте. Созывай всех, пусть обыщут нашу часть стены и окрестности, нам надо найти эту мразь. Но будь готов к тому, что предатели всё ещё среди нас. Сумеешь это сделать?
— Так точно, капитан, сумею. — ответил он.
— И вот ещё что, мне нужно сформировать совет из тех в роте, кому ты точно доверяешь, — продолжил я. — Ты уже видел, что фанатиком может быть кто угодно, так что осторожно выбирай слова. Я буду ждать в кабинете прошлого капитана этим вечером, когда покончим с этим. А там уже выясним, кто сектант а кто нет.
— Сделаю, — ответил лейтенант. Судя по виду, он чувствовал себя уже лучше, хотя ещё недавно валялся тут в ожидании скорой кончины. — Разрешите идти?
— Иди, — сказал я. — А я осмотрюсь.
Когда лейтенант спешно ушёл к башне, я прошёлся вдоль тел, осматривая восприятием следы. Следов маны тут в достатке, и от пушки, и от боевой сектантской магии, что осела на каменной кладке стены. К сожалению, мне это ничего не даёт. Но вот прана…след праны этого ублюдка был необычайно ярким. Похоже он подошёл к ранненому Игнату и какое-то время постоял перед ним. А выбоина на стене говорит, что он всадил увесистый клинок в стену, зацепив лейтенанта, тем самым нанеся ту самую рану, с заклятием кровотечения и проклятием. Он явно упивался тем, что делает, желал, чтобы Игнат умирал в страданиях. Знал я таких гнид, и знаю как они думают. Пожалуй это уже что-то. Кто знает, может мне удастся найти его, используя его жажду к изощрённым убийствам, посмотрим.
Закончив осмотр места преступления, я снял с караульных экипировку и предал огню, прямо на стене. Стоило бы некоторых похоронить с почестями, но в Зоне не принято никого хоронить, итак хватает в округе бродячих мертвяков.
Знаю, рота не найдёт этого ублюдка, так сектантами и было задумано, но выстрел наверняка заметили другие роты. Мне стоит доложить об инциденте комбату, желательно до того, как об этом начнут расспрашивать и докладывать другие. С этими мыслями я вернулся к Кошмару, запрыгнул на него и верхом сбежал по ступеням со стены, провожаемый недоумевающими взглядами стражников у ворот.
Уже подъезжая к дому комбата, я заметил, что к дому направляются другие офицеры, капитан и два лейтенанта.
— Доброго вечера, уважаемые офицеры — поприветствовал я их, кивнув и придержав поводья. — Что привело всех вас к дому комбата в такое время?
— А вы разве не слышали? — ответил капитан. — Был произведён выстрел из пушки, оборонным снарядом. Удар был наверняка слышен даже отсюда. Хотим убедиться, что это не нападение очередных вывертов из врат.
— О, нет-нет, это не нападение, — ответил я. — Нет повода для беспокойства, господа, скорее проступок солдат, которые, уверяю вас, будут наказаны. Я как раз еду с докладом об инциденте.
— Постойте, уважаемый, — сказал тут капитан, когда я спешился, и повёл привязывать гибрида к столбу. —
