Ознакомительная версия.
Один пулемет смолк, другой продолжал стучать. Стало немного светлее. Я схватился за торчащую из заслонки рукоять, повернул вверх и рванул на себя. Со скрежетом широкая железная пластина вышла из пазов; я пополз дальше и вскоре свалился на железный пол большого круглого отсека с очень низким потолком. С разных сторон в полу виднелись четыре лючка. Вверху змеились провода, некоторые были без изоляции.
Звуки боя доносились снизу.
Стараясь не поднимать головы, я подполз к ближайшему лючку и откинул крышку. Яркий свет хлынул в отсек вместе с грохотом, свистом снарядов, криками и шипением ветра. Я сунулся в люк.
Тонкие штанги образовывали горизонтальную решетку на расстоянии вытянутой руки от меня, в этом промежутке и находились кассеты. Одна торчала вертикально вниз прямо подо мной: толстая дырчатая штанга, к которой крепились черные бомбы, прохожие на пули в пистолетной обойме, только с оперением на внешнем конце.
Внизу был склон Арзамаса, мелькали крыши домов, между ними посверкивали вспышки. Дисколет летел по большому кругу. Снова ударили два пулемета, и сразу за ними — третий. Навстречу крепости со склона взлетели сияющие трассы пуль, которые загрохотали по днищу.
Я рванул рычаг под штангой.
Скрипнуло, лязгнуло, и бомбы посыпались с нее. На лету они разворачивались острыми концами книзу, начиная вращаться в потоке воздуха.
Взвыли турбины, и дисколет резко снизил скорость. Меня бросило прочь от люка, я вцепился в крышку. Плечо отозвалось вспышкой боли. Пальцы соскользнули, я покатился по днищу и сумел остановиться возле второго люка. Распахнул его.
Летающая крепость двигалась совсем медленно. Бомбы падали, первая уже превратилась в точку.
Склон, неторопливо уползающий прочь, был теперь хорошо виден — как и колонна танкеров, поднимающихся между разрушенных домов к Форту.
Первая бомба достигла цели, за ней вторая, третья…
Они падали не в одну точку, а аккуратным рядком, и цепочка взрывов потянулась внизу. Дымовые грибы вспухали над танкерами, сквозь них прорывались всполохи огня. Грохот накрыл дисколет, но его заглушил громоподобный стук трех или четырех пулеметов — я уже не мог понять, сколько их стреляет с борта летающей крепости, в голове все смешалось от рокота взрывов и густого, удушающего запаха гари, смешанного с острым духом солярки.
Дисколет остановился, медленно разворачиваясь в воздухе, и полетел к нижней части колонны, где оставалось еще несколько целых танкеров, пытавшихся перестроиться в колонну.
Я рванул рычаг на второй кассете.
Еще одна партия начиненных взрывчаткой гостинцев отправилась в короткий путь к земле и машинам омеговцев. Наши пулеметы смолкли.
На крыше одного из немногих целых домов появились двое — с этой высоты я отчетливо видел черную кожу, в которую они были затянуты, черные шлемы и длинную трубку ракетомета в руках одного. Он поднял ее наискось к небу, второй в это время опустился на одно колено и открыл по нам огонь из ружья.
Дисколет снова начал набирать ход. Омеговец направил ракетомет немного вперед, упреждая движение цели.
Глухо заколотил пулемет, пули взломали стену дома и крышу, выбивая облачка серой трухи. Крыша провалилась, омеговцы упали вниз, но ракетометчик успел выстрелить — дымная полоса вылетела из темного провала, в котором они исчезли, пронеслась совсем близко от борта летающей крепости и ушла выше, в небо.
Улица с горящими танкерами пропала из виду. Почему крепость летит назад? Я пополз к третьему люку и по дороге сообразил, для чего Карабан дал задний ход: там же пушки!
Скорость увеличилась, я откинул крышку, рванул рычаг — вовремя! Бомбы упали на грузовики под склоном и стоящие между ними орудия на колесных лафетах. Выросли темные облака разрывов, дым поднялся к небу, затрещал огонь.
Голос в моей голове что-то сказал, но сквозь грохот я не расслышал его.
Дисколет вновь стал набирать скорость, двигаясь по дуге вдоль подножия горы — к батарее на другой ее стороне. Внизу сновали черные фигуры и мелькали вспышки. Добравшись до последнего люка, я откинул крышку и просунул в него голову, выглядывая.
Форт остался далеко слева, причем мы опустились так низко, что он был на одной с нами высоте. После разгрома танкерной колонны защитники перешли в наступление: распахнув ворота, наружу валила толпа вооруженных людей, они разбегались по улицам, ныряли в раздолбанные огнем пушек и танкеров дома.
Наши пулеметы молчали. Летающая крепость приближалась к южному флангу омеговской армии, где расположилась батарея почти из десятка пушек. Между ними и стоящими вокруг машинами сновали солдаты.
Стволы пушек начали задираться нам навстречу.
— Быстрее! — заорал я, стукнув кулаком по полу.
И заметил, что из-под повязки на плече вовсю течет кровь.
Я вдруг снова ощутил боль, а еще жажду и понял, что руки у меня трясутся, а еще услышал знакомое жужжание в голове, сквозь которое едва доносился тихий равнодушный голос.
Стволы пушек обратились к дисколету. Один из наших пулеметов застучал, очередь прошла между орудиями, зацепила одно, стоящее немного в стороне от других. Низкий двухколесный лафет накренился, во все стороны бросились черные фигурки, и пушка упала набок.
А остальные дали залп.
В последний миг я разглядел того коренастого сержанта с седыми усами и бакенбардами, который преследовал нас через барханы — он стоял на капоте черного сендера с большим рупором в руках, командуя батареей.
Левая рука была неловко подогнута под тело. Я приподнялся, высвобождая ее, — и зацепил головой провод на потолке.
Затрещали волосы, и меня будто заехали чем-то твердым по темени, а еще схватили за шиворот и принялись трясти что было сил. В снопе трескучих искр я повалился обратно на пол. Зубы клацнули, шею продрала судорога. Я застонал.
В голове затрещало. На груди мигнуло зеленое свечение силовой брони, вокруг меня расцвела сеть светящихся линий, и голос в голове отчетливо произнес:
Сбой системы ликвидирован. Система работает в основном режиме. Изучение нейрологического центра носителя и корректировка параметров завершены. Крайняя опасность! Приближение поражающих объектов! Рекомендован перевод носителя в средний слой менталъности!
— Давай! — заорал я.
И мир застыл.
* * *
Нет, на самом деле все продолжало двигаться. Но теперь это происходило очень, очень медленно — я видел вылетевшие из пушек снаряды, которые приближались к дисколету со скоростью пешеходов. Темные, с красными проблесками, пузыри разрывов вспухали еще более неторопливо, а фигурки внизу и вовсе почти замерли. Все звуки стали очень тягучими, глухими и какими-то длинными. А я теперь не мог двигаться. Ну, почти. Тело будто погрузили в густое масло или в бочку древесной смолы — когда я попытался поднять руку, она начала перемещаться, но гораздо медленнее, чем снаряды, приближающиеся к дисколету.
Ознакомительная версия.
