Сергей Джевага - Серый Орден

- Простите еще раз, - смущенно пробормотала она, не поднимая глаз. – Баловники растут, не справляюсь… Так как насчет снятия мерок? Я могу, муж обучил.

Разбив онемение в мышцах, я попятился к выходу. Смысл бередить свою и чужую души? Что ты ей скажешь? Лучше не тревожить, уйти неузнанным призраком прошлого и никогда не возвращаться…

- Зайду чуть попозже, когда вернется Марк. Прошу прощения за беспокойство… -  сказал я. Развернулся и ходульной походкой направился к двери. Хотел посмотреть хотя бы еще раз… чтобы запомнить, восстановить образ в воображении. Но зло обругал себя, поспешно ухватился за ручку.

- Эскер?!

Тело будто в стену врезалось. Я заскрипел зубами, с трудом произнес:

- Как узнала, Мия?..

- Вспомнила, как ты хмурился, когда отец давал сложные задания… так никто не умеет.

Перед глазами смазалось, в носу страшно зачесалось и возникло желание взвыть по-волчьи тоскливо. Но я лишь вздохнул, оглянулся и впился глазами, попутно отметил: появилось несколько морщинок, тени у глаз как свидетельство недосыпания. Однако почти не изменилась, такая же стройная и воздушная, привлекательная. Самое же гадкое то, что для меня эмоции десятилетней давности еще свежи. Проклятая память выдернула старое наверх, а ближайшие годы запихнуло обратно в ворох пыльных пожелтевших картинок…

- Ты жив, - слабо сказала Мия. – Я думала, погиб в той битве. Мы с отцом успели уехать до начала сражения, но вести еще доходили…

- Жив, - подтвердил я беспомощно. И понимая, что звучит нелепо, спросил: - Как ты? Вы же направлялись в Окран?

- Да, - ответила она, погрустнела. – Но отцу не удалось закрепиться на новом месте. Власти требовали от беженцев слишком многого, срывали непомерный налог. И потому отправились в Монрад. Тут стало немногим лучше, но мы не могли заниматься магией… Отец устроился в одну из мастерских, я работала швеей… кое-как сводили концы с концами.

- Мастер Логан в городе? – спросил я отрывисто.

- Нет, - помрачнела женщина еще сильнее. – Умер два года назад, простудился во время особенно холодной зимы…

- И ты вышла замуж…

- Гораздо раньше. Отцу нужно было как-то помогать, а Марк долго добивался руки… Он хороший человек.

- Да-да, - чересчур торопливо подхватил я. – Настоящий мужчина… Я рад… рад, что у тебя все наладилось.

Слова прозвучали до омерзения фальшиво, но я не мог себя контролировать. Мия вздрогнула, отступила на шаг и нахмурилась. Почти физически я ощутил ледяную стену, что разделила нас.

- Как ты жил? – поинтересовалась она. Красноречиво глянула на меч, побитую морду и пятна крови на куртке. – Ты изменился, Эск…

- Ничего незыблемого нет, - ответил я неопределенно. – Путешествовал, сражался, скитался из одной страны в другую…

Не скажешь же, что попался на удочку Богу Тьмы и заложил душу, а затем десять лет бродил с жидкой кашей в башке вместо мозгов. Слишком многое хочется поведать… и слишком мало могу рассказать.

- Понятно, - тихо сказала Мия. – Давно был в Генте?

- Месяца четыре назад.

- Как там? Я слышала, Край еще держится…

- Да, - кивнул я. – Но скоро грядут перемены к лучшему. Возможно, тебе удастся вернуться…

Сказал и осознал, что сморозил очередную глупость. Женщина побледнела, задрожала. Во взгляде отразилась мука пополам со злостью… Куда возвращаться? На пепелище? Туда, где тебя никто не помнит, а если помнит, сразу потащит в темницу как предателя родины? О, Эскер, сегодня ты образец чуткого ума и великолепных манер! Не лучше ли сразу лбом о стену, чтоб больше не дурить?!

- Я не хочу, - тускло обронила Мия. – Мое место здесь… рядом с Марком и детьми.

Повисла ужасающая пауза. Она смотрела на меня уже с неприязнью, обливала холодом. А я как дурак вдыхал изумительный аромат фиалок и сирени, любовался губами и разрезом глаз. И еще больнее чувствовал пропасть нас разделяющую… глубокую, пустую. Комната стерлась в восприятии, ворохи одежды и зеркала убежали вдаль. И из подсознания пришел приказ – прочь! Уходи, урод!..

Я заставил себя вежливо поклониться, опять отступил к двери. Словно сквозь подушку услышал собственный искаженный и каркающий голос:

- Мне пора, прости. Хотел рубаху купить, но зайду как-нибудь потом… Прощай, Мия.

- Прощай, Эскер, - шепнула она. Но как только я оказался в дверях, неожиданно воскликнула: - Приходи!..

Мышцы шеи поддались с трудом, я бросил взгляд через плечо. Женщина стояла, заломив пальцы в муке. Глаза блестящие и покрасневшие, нежные губы кривились в болезненной усмешке. Уже устыдилась порыва, но отступать поздно…

- Уверена?

- Да, - зло сказала Мия. – С мужем познакомлю, с детьми… чаю попьем, поговорим.

- Хорошо, - кивнул я после минутного колебания. – Я приду.

Ответа не услышал, прыгнул за порог как последний трус. Жадно хватанул ртом затхлый уличный воздух, мячиком скатился по крыльцу и отбежал подальше. Но тут заметил шагах в пятидесяти невысокого поджарого мужчину, шествующего с объемистыми тюками в руках. Лицо умное и правильное, волосы с проседью, а глаза мечтательные и счастливые. Незнакомец спешил, почти волоком тащил объемистые тюки. То и дело останавливался, подбирал лезущие во все стороны разноцветные бечевки…

Я свернул в ближайшую подворотню и, чеканя шаг, направился прочь. Услыхал за спиной звон колокольчика, мелодичный голос:

- Вернулся, милый?

- Да, моя хорошая, спешил как мог. Кто-то заходил?

- Просто интересовались. Проходи скорей, обед на столе…

Почти бегом я преодолел улицу, свернул направо, потом налево. Ворвался в толпу на какой-то базарной площади, начал прорываться сквозь массу тел. Чуть не сцепился с каким-то наемником, коему сдуру наступил на ногу. Но парня затерли случайные прохожие, и я сумел оторваться…

Очнулся лишь на набережной Монры, рядом с бесконечными рядами мелких рыбацких яликов, барж и шлюпок. Пошатываясь, спустился к реке, зачерпнул горстью затхлой и теплой воды, поплескал на лицо. Заметил невдалеке длинный пирс, побрел туда. Уселся на краю, закрыл глаза и попытался отрешиться.

…Голову напекало, тошнотворный запах тухлой рыбы и гниющих водорослей навязчиво толкался в глотку. Невдалеке слышались азартные крики рыбаков, пьяная ругань, восторженные голоса детей. Рядом плескалась вода, волны мерно ударяли о сваи… но для меня окружающее потеряло смысл. Перед внутренним взором скользил образ Мии. Той, молодой и улыбчивой, которую знал во время работы в мастерской големов Логана, и этой… взрослой, но еще более прекрасной и невероятно далекой.

То и дело вспыхивали воспоминания, проносились пламенными искрами. Я, Мия и старый приятель Лек за работой в темном зале мастерской. Затем вспышка – и прощание перед домом старого мастера, осенний холод и печальные зеленые глаза, теплота маленькой ладошки на щеке. Снова всполох – и реверс, смеемся вместе над кривляньями Лека, обсуждаем какой-то случай на работе…