Но Венгловский ничего этого уже не увидел. Он был убит одной-единственной очередью из крупнокалиберного пулемета, потому что не знал и не догадывался, что это был не простой, а очень хитрый танк. Он давно поднаторел в боях и имел по периметру башни пять пулеметов.
Арсений Гайдабуров стал заговариваться. И все из-за того, что старая армейская дружба сковывала его и не давала развернуться его натуре монстра. Он бы давно их всех заразил, не моргнув глазом, но Федор Березин, он же – Егор Чепухалин, был его армейским другом. И Гайдабуров ужасно мучился неразрешимостью ситуации, от этого в мозгах у него шарики заскакивали за ролики.
– Так и хочется кого-нибудь обнять, так и хочется… – жаловался он, наевшись и напившись, – чтобы нашего полку прибыло… – и почему-то с вожделением поглядывал на Костю, как на самого юного и беззащитного участника застолья.
Но Костя, во-первых, сидел по другую сторону двигателя, а во-вторых, – за Бараско, у самой двери. Так что дотянуться до него у Гайдабурова не было никакой возможности.
– Сходи в балок за спиртом, – попросил его Березин на правах бывшего советского офицера и дружески подмигнул.
Костя все понял. Ему нужны были такие подтверждения, говорящие о том, что они одна команда. Бараско же, в свою очередь, с облегчением вздохнул. Он уже давно заметил поползновения майора и на всякий случай положил автомат рядом с собой, незаметно дослав в ствол разрывной патрон. «Черт знает, что там у этих монстров на уме, – подумал он. – А парня я не отдам».
– Ну давайте за дружбу! – сказал тогда майор Гайдабуров, выплескивая в стаканы остатки спирта.
Он пил и не пьянел. Должно быть, это было такое свойство всех «глушителей мыслей» или всех русских офицеров. Березин же беспечно хлопал его по плечу и клялся в вечной армейской дружбе. Гайдабуров, несмотря на то, что порядком налакался спирта, руки не распускал, обниматься не лез, в общем и целом вел себя сдержанно, только поглядывал на Костю как на первого кандидата в монстры.
– Иди, Костя, иди, – сказал Бараско и на какое-то время расслабился.
«Черт знает что! – подумал он. – Как они эту душу высасывают, обнимаясь? Надо отсюда сматываться, и как можно быстрее».
– Погоди, он же не знает, где заначка, – всполошился Гайдабуров. – Я схожу с ним, – и стал выталкивать Березина, чтобы выбраться из кабины.
– Сиди, майор, – веско сказал Бараско. – Костя еще никогда и никого не подводил. Правда, Костя?
– Правда, – ответил Костя и захлопнул за собой дверь РПН.
Снаружи летали редкие снежинки, и было холодно. Правда, вначале на сытый желудок холод не чувствовался. Ватное небо скрывало белое северное солнце. Поверхность озера блестела и была покрыта мелкими волнами. Чахлые ветки кустарника гнулись от уныло свистящего ветра.
Костя побежал через позицию к знакомым балкам. Кабели, толстые, как анаконда, утопали во мху. Шестигранная ФАР медленно покачивалась то ли от ветра, то ли искала цель за много километров отсюда. Крышки на пусковых установках оказались приподнятыми. «Неужели будем стрелять?» – удивился Костя и осторожно открыл дверь третьего балка справа. Внутри никого не было: ни в грязном предбаннике, заваленном пустыми бутылками и использованными консервными банками, ни в спальной части на четыре койки. Костя закинул автомат за спину, отодвинул самую дальнюю из них и полез в загашник, который был вырублен в вечной мерзлоте. Две бутылки он поставил рядом с койкой, третью засунул в карман и выпрямился. Ему показалось, что перед входом в балок мелькнула тень. Костя выглянул в окно. Однако никого не увидел и, решив, что ему показалось, выскочил из балка, на всякий случай держа автомат перед собой. Какой-то человек, как мышь, юркнул за КП. Костя постоял, ожидая, что произойдет дальше, и пошел к своим. Возвращаться за двумя оставшимися бутылками расхотелось.
Честно говоря, ему уже надоела пьянка. Во что бы то ни стало надо было передать на Большую землю о появлении в Дыре америкосов и сваливать, естественно, прихватив с собой еду и теплую одежду. Он только не представлял, что им делать со всеми этими монстрами без лиц. Рассуждая таким образом, он едва не наступил на человека, лежащего ничком под колесами ПУ[24].
Костя замер, выставив перед собой автомат:
– Эй!..
Человек не отреагировал. Костя оглянулся. Вокруг никого не было. «Анцитаур» безмолвствовал. Может, действительно никакой опасности и нет, подумал Костя и подошел к лежащему.
– Эй!.. Ты!..
То что это не рядовой, было очевидно. Бушлат на человеке был офицерским, а сам он был толстый, седой и плешивый. «Должно быть, это и есть генерал Лаптев», – догадался Костя.
– Живой? – спросил он, осмелев и наклонился.
«Вроде бы лицо нормальное», – успел подумать он, заглядывая сбоку.
Человек резко повернулся и, схватив Костю за лацкан куртки, потянул к себе. Костя с ужасом понял, что человек его обманул, что у него на лицо надета маска, которая от возни сместилась набок, и под ней обозначилась все та же знакомая пустота, которая у этого человека оказалась настолько черной, что не было видно даже глаз.
Костя уперся стволом в грудь человека и выгнулся, не давая себя обнять. Человек был силен и действовал рывками, все ближе и ближе притягивая Костю к себе, словно хотел высосать из него всю кровь. Однако в какой-то момент ему просто не хватило сил, и он на мгновение ослабил хватку. Тогда Костя сумел перехватить цевье АК-74М и выстрелить. Человека отбросило на колесо ПУ. Он по-поросячьи хрюкнул. В руках его остался капюшон от маскхалата. Костя отлетел в другую сторону.
– Ах ты, сука! – одышливо произнес человек, ворочаясь, как большая кукла, под колесом вездехода.
– А ты? Ты чего?! – с обидой произнес Костя.
– Ну-ка иди сюда, щенок! – сказал человек, пытаясь быстро подняться.
Справа на бушлате у него все явственнее проступало красное пятно. Но подняться быстро он не мог не из-за этого пятна, а из-за того, что был толстым и неуклюжим.
– Да пошел ты знаешь куда! – ответил ему Костя, перезаряжая автомат и ставя его на очередь. – Сейчас как пальну!
И только тогда «анцитаур» напомнил о себе. Он мгновенно нагрелся и заставил Костю оглянуться. К нему, как зомби, брели трое без лиц. Костя отскочил в сторону и навскидку выстрелил, однако не в туловище или голову, помня, что это бесполезно, а по ногам. Двое упали, третий прогудел, как в водосточную трубу:
– Давай обнимемся, человек!
– Зачем это? – с подозрением произнес Костя и отступил к берегу.
Из двоих упавших один поднялся, а другой, как часовой давеча, пополз, протягивая руки, чтобы схватить и сделать Костю монстром. Лицо у него было почти нормальным, на нем еще виднелись глаза и рот, но все словно в дымке.
