Потом, когда беспризорные дети, собранные также на улицах, находились в одной из комнат, Наасс лично убил каждого похотливого скота, стреляя из лучемёта по причинным местам гадов. Они кричали и в ужасе метались по комнате. Но Фэд методично, одного за другим стрелял их, не чувствуя облегчения, и снова стрелял, пока не убил всех.
Детей он передал в лучший в его Восточной сети улиц приют и взял заведение под свою опеку, чем несказанно удивил хозяйку приюта – пожилую женщину с добрыми усталыми глазами. Ведь она считала его преступником. А он оказался человеком с сострадающей душой.
Трупы Наасс облил кислотой, поставил строительного робота, и тот навсегда замуровал вход в комнату.
Зайдя в палату Главного Собрания, Фэд приказал построить заложников в две шеренги, лицом к лицу.
Проходя посреди строя, смотрящий периодически указывал на кого-либо. Таких тут же хватали нейтрализованные бойцы и равнодушно, не обращая внимания на крики и сопротивление иных, волокли в сторону.
Из указанных Фэдом заложников образовалась кучка в тридцать человек, состоящая из ключевых министров правительства конфедерации. Их всех выстроили у стены в одну неровную линию. Некоторые пытались сохранять достоинство и дерзко смотрели в глаза солдатам, стоящим в шеренге напротив. Другие, наоборот, жались пугливо, боясь глядеть на вооружённых людей.
Бес с презрением смотрел на этих ублюдков, тайно тешащих низменные порочные наклонности, издеваясь над детьми, и нисколько не жалел ни одного из них. Он и сам со спокойной совестью убил бы каждого, но ощущение, что это не его война и он здесь лишний, не покидало капитана. Он просто стоял и смотрел.
Один из охранников Наасса и по совместительству командир одной из рот, влекомый чувством справедливого возмездия, взялся командовать расстрелом.
Как подозревал Иван, никто из здешних понятия не имел о правильной процедуре расстрела, да он и сам толком не знал. Ещё в той, мирной жизни, до войны, он видел в старых кинофильмах, как это происходит, и только. А пленных противников из войск диктатора он стрелял и резал без всяких формальностей – быстро и равнодушно.
«У них тут нейтрализация, гуманное общество будущего», – язвительно подумал капитан и снова поймал себя на мысли, что принимает всё происходящее отстранённо, как в кино, что ли. Или как в книге.
Охранник скомандовал:
– Приготовиться!
Нейтрализованные солдаты подняли лучемёты, кто на уровень груди, кто – живота.
«Странно, – подумал Бес, глядя, как бойцы недружно выполнили команду. – Они-то должны знать, ведь все, как и я, из прошлого. Хотя, если я сам точно не знаю, почему они должны? Они что, специальная расстрельная команда?»
До стоящих у стены министров вдруг дошло, что с ними собираются сделать. Лица и позы многих исказила нахлынувшая паника, а кто-то и впрямь мужественно воспринял неизбежное, лишь смертельно побледнев.
– Огонь! – скомандовал охранник.
Из лучемётов вырвались стремительные лучи, впиваясь в скручиваемые болью тела, прожигая их насквозь, оплавляя за ними стену. По ней вверх скользнуло жадное пламя, но, не найдя пищи, угасло. Лишь в глубине оплавленных отверстий светились злые глазки безжалостных шершней. Скорченные агонизирующие тела попадали на пол.
Среди заложников по залу прокатился единый выдох ужаса. В страхе все оцепенело уставились на равнодушных солдат.
Фэд вернулся в кабинет Президента и вновь обратился к народу:
– Возмездие свершилось, уважаемые и досточтимые граждане. Быстрое и справедливое. Уверен, любой из вас на моём месте принял бы такое решение. Хочу сообщить, что на этом карающая рука народа не остановится. В ближайшие часы я займусь всеми ключевыми фигурами причастными к распределению бюджетных средств. В моём распоряжении имеются разоблачительные материалы на каждого из них, переданные Лимом Рооммом. Даю слово, ни один из виновных не уйдёт от наказания.
Наверняка многие спросят, почему я самовольно присвоил неограниченные полномочия. Но вначале ответьте на мой вопрос, уважаемые и досточтимые граждане. Возможно ли привлечь к настоящей суровой ответственности хоть одного из тех, кто ворует у народа, получив доверие на представление его интересов на государственном уровне? Я знаю, вы скажете – «нет, не возможно».
Вот поэтому я, Фэд Наасс, простой человек с улиц Саант-Тирритта взял на себя эту нелёгкую ношу принятия непростых решений. Я, всю жизнь проведший на улицах города, по-настоящему знаю чаяния обычных людей, многие из которых никогда не видели неба и никогда бы не увидели, если бы не моё, тяжело давшееся мне решение, прийти и всё изменить. Изменить жизнь рядовых людей. И первое, что я сделаю – отменю плату за выход через энергетические уровни во всех городах. Пусть люди увидят небо, недоступное им ранее из-за нехватки ассигнаций. А для жителей нижних и средних уровней я снижу стоимость перехода с яруса на ярус, и многие смогут увидеть свои города и окрестности с высоты вип-уровня. Но мне нужна ваша поддержка. Выдвинете меня полномочным представителем, и мои обещания станут реальностью. Предлагаю через семьдесят два часа провести референдум, где каждый сможет высказать своё мнение: хочет ли он перемен к лучшему или желает жить без надежды на будущее.
Позвольте на этом окончить короткое обращение, уважаемые и досточтимые граждане. Я верю, вы примете единственно правильное решение, добро и справедливость восторжествуют. Да здравствует Сообщество!
Наасс кивнул Терранну, и тот отключил соединение.
– Так, Рут, теперь мне нужен список и голографии всех руководителей департаментов и служб, имеющих доступ к распределению бюджетных средств, – сказал Фэд.
Получив желаемое, смотрящий вновь направился к заложникам и отдал распоряжение одному из ротных выявить всех, кто на своё несчастье оказался здесь.
Через некоторое время людей собрали у той же стены, где лежали расстрелянные министры. Многие не выдерживали и срывались в истерику, кто-то терял сознание.
Посчитав, что они дошли до нужного состояния, Наасс распорядился заводить по очереди в отдельную комнату руководителя какого-либо департамента и его заместителей.
Когда привели первых, Наасс стоял посреди комнаты, широко расставив ноги, раскачиваясь с пятки на носок. Сильные руки с засученными по локоть рукавами рубахи он держал в карманах брюк. Позади смотрящего расположились трое громил-охранников со зверскими физиономиями.
Первые вошедшие нерешительно топтались у входа, на них напирали другие, подталкиваемые сзади равнодушными солдатами.
– Смелее, господа, – с показушным радушием проговорил Наасс, не меняя угрожающей позы. – Воровать у народа не боитесь, так чего же здесь, у его представителя мнётесь? Заходите, раз уж заглянули на огонёк.
