Когда все вышли, Дробыш выдвинул нижний ящик стола, достал недопитую бутылку армянского коньяка и рюмку. Плеснул янтарную жидкость и поднес ее ко рту. В этот момент раздался близкий взрыв, стекла задрожали, барон от неожиданности дернулся и выплеснул половину налитого коньяка себе на брюки. Он несколько секунд наблюдал, как пятно увеличивается в размерах, а потом выругался и с силой швырнул рюмку в стену. Стеклянные осколки посыпались на пол.
Разноцветный поток пронизывал все естество и порождал боль в каждой частице организма. В сознании пульсировало единственное желание — покинуть тело, вдруг ставшее клеткой, заполненной болью. Кроме ярких всполохов и гудения потока ничего не было видно и слышно. Но вот где-то в глубине, там, где рождаются чувства, проявилась маленькая голубая искорка. Она медленно разрасталась, отвлекая на себя внимание потока. Вмешательство искорки позволило боли немного утихнуть, и тогда родились мысли: «Где я? Кто я?»
Поток ослабел настолько, что стало возможным осмотреться и попытаться понять окружающее пространство.
Оно было серым, и повсюду, до бесконечности, его пронизывали жгуты энергии во всех направлениях. Эта безмерность давила, порождая безысходность. По воздействию ее можно сравнить с недавней болью. Сознание определило это новое чувство и дало ему название — страх.
Рядом послышался звонкий смех. Он заглушил другие звуки, отодвинул разноцветные зарницы и страх от того, что называется — «я».
— Хи-хи-хи-хи! — продолжала насмехаться искра. Нет, уже не искра. Маленькое голубое пламя кружилось в танце перед взором.
— Ты кто?
Танцующее пламя не ответило. Оно схватило нежданного гостя этой бесконечности и, продолжая смеяться, бросило куда-то вниз…
Александр открыл глаза, и первое, что узрел, — обклеенный светло-зелеными обоями потолок. От времени они потемнели, а в некоторых местах абстрактный рисунок смазался от влаги. Бер непонимающе заморгал и повернул голову. Рядом с кроватью, на которой он лежал, сидел Михаил Карпов. Глаза закрыты, руки Миша держал над его телом и медленно водил ими, совершая манипуляции с энергетикой. Чувствовалось покалывание внутри от воздействия Карпова, и вместе с тем Александр не ощущал себя больным или раненым. Это он вслух и сказал.
От неожиданности Карпов подскочил на стуле и неверяще уставился на командира и учителя.
— Ты что здесь делаешь? Ты должен быть в пятом форте. И почему я здесь? Там же ишхиды нападают! — Бер сел. Взглядом поискал ботинки, нашел, начал быстро обуваться. Чувствовал он себя прекрасно. Сила бурлила, и ему не терпелось ринуться в бой. — Чего молчим? — Александр поднял правую руку, чтобы застегнуть рубашку, и нащупал шнурок, на котором ранее висел трофейный амулет силовой защиты. Теперь его не было — рассыпался в прах. И тогда Бер вспомнил…
Он стоял у парапета, раскинув руки. Глаза открыты, но мозг перестал обрабатывать информацию, поступающую от органов зрения и слуха. Все ресурсы были брошены на обработку входящих сигналов от других источников. Люди еще не придумали им названий, но здесь и сейчас это было не столь важно.
Александр взирал на мир, и мир взорвался движением. Мелкая живность, перепуганная взрывами, забилась в норы — желтые точки робко шевелились под фиолетовыми и зелеными биополями трав. В бело-синих аурах людей то и дело возникали протуберанцы обуревавших их эмоций. Темные щупальца ненависти вытягивались вперед, словно хотели дотянуться до обидчиков-ишхидов. Впрочем, так оно и было.
Окружающее просматривалось в подробностях на сотни метров вокруг. Казалось, пожелай, и горизонт приблизится по первому требованию. И не имело значения, в какую сторону устремлен взор, все равно видно, что происходит далеко позади или сбоку. Стали заметны энергетические потоки. Более того, можно попытаться подключиться к любому из них, и если они примут тебя, то… мировосприятие изменится? Бер не знал этого наверняка. В прошлый раз ощущения были немного иными, да и близость разведчиков ишхидов не располагала к созерцанию открывшейся картины.
Сколько он ни пытался потом вогнать себя в похожее состояние, ничего не выходило. Нет, тренировки многое дали: он научился видеть ауры на довольно приличном расстоянии, более детально обследовать повреждения у больных и раненых, легче получалось проникать внутренним взором в структуру вещества и многое другое. Однако такого всеобъемлющего видения достичь не удавалось.
Бер нашел ближайший, медленно колышущийся энергетический столб, возникший словно из ниоткуда, всего в каком-то метре от него (а может, он там и был, просто нужно внимательнее смотреть?), и сделал шаг вперед, с крыши. Он не слышал панические выкрики людей и проигнорировал бойцов, инстинктивно бросившихся к нему.
Ишхиды не могли упустить такой шанс и попытались убить человека. Всполохи силовой защиты от попадания десятка стрел прошли мимо его сознания. Александр даже не обратил внимания на то, что под ногами нет опоры. Просто повис внутри энергетического потока и попытался подчинить его себе.
Тело скрутила дикая энергия. Поток стремился вытолкнуть наглеца, а когда не вышло — попробовал разорвать на триллионы фотонов. Но Александр смог перенаправить разрушительную мощь вовне. Что помогло ему в этом — воля или ненависть? А может быть, бушевавшая Сила сжалилась над смертным или просто решила выполнить желание, чтобы избавиться от назойливой букашки?
Как бы то ни было, поток даровал частицу себя, и на краткий миг человек стал проводником Силы. И этого мига хватило для нанесения удара.
Память Бера услужливо подсказала, что нужно делать, ведь один раз он уже убил таким способом. До атакующих докатилась невидимая волна злого внимания висящего над землей мага людей. Александр за долю секунды подобрал ключик к каждому врагу. Потом зачем-то хлопнул в ладоши перед собой, и ишхиды начали падать в траву замертво, так и не осознав, что же принесло им смерть. Лишь вражеский маг немного потрепыхался в невидимых руках Силы, но тоже вскоре умер от кровоизлияния в мозг.
Выброс, хоть и был направлен вперед, оказался такой мощи, что некоторые люди почувствовали на себе его отголосок в виде накатившей слабости и с удивлением взирали на выступившую из носа кровь.
Когда все закончилось, Бер опустил руки и безвольной куклой повис в воздухе. Медленно набирая скорость, он рухнул вниз с высоты пятого этажа. Панические крики бойцов не могли удержать командира, а руки не успели дотянуться. Некоторые, забыв, что их могут подстрелить ишхиды, перегнулись через край, другие ринулась на улицу. Никто в них не пускал стрелы. Некому уже было стрелять. В разнотравье степи перед фортом лежали сотни мертвецов…
