поучиться, и генерал великодушно предоставил ему такую возможность.
Под утро они вместе с освободившимся Трофимовым выработали сценарий дальнейших действий, и Степан поехал в банк, чтобы до конца отыграть роль, которая ему была отведена в срежиссированном генералом спектакле.
Разбудил сначала секретаршу, потом, с её помощью, мирно дрыхнувшего Большого Босса. Вкратце рассказал ему о ночных событиях, умолчав, разумеется, об участии в них пограничников – официально руководящая роль и, соответственно, все лавры принадлежали ФСБ.
Вскоре приехали представители Следственного комитета во главе с важняком Зарецким. Большой Босс подробно рассказал им о попытке рейдерского захвата банка и покушении, представив всё таким образом, как будто он сам принимал все основные решения, лишь советуясь со Степаном. Подписав необходимые бумаги, невзначай поинтересовался, что можно говорить репортёрам, а о чём следует умолчать, и получил необходимые рекомендации.
Пришло время для пресс-конференции. В актовый зал набилось несколько десятков корреспондентов всевозможных СМИ, включая телевизионщиков с двух местных и одного центрального канала. Пресс-конференцию Большой Босс провёл самостоятельно, почти не прибегая к помощи своего референта, организовавшего это мероприятие. Тут он был в своей стихии. Красуясь перед камерами, толстяк расточал комплименты Федеральной службе безопасности, которая не оставила его в трудной ситуации и предотвратила покушение на его жизнь. Не забыл похвалить департамент безопасности банка, ни словом не упомянув Степана, в полном соответствии с его настоятельной просьбой. Тому абсолютно не нужно было засвечиваться на телеэкранах, поэтому он даже не заходил в зал, наблюдая за происходящим из коридора. Вот по Чумакову Большой Босс прошёлся мощно, признавшись, что и раньше не доверял этому человеку, а события последних дней ему полностью открыли глаза на его гнусную сущность. И выразил надежду, что такие люди никогда больше не попадут в число представителей депутатского корпуса.
Напоследок он, разумеется, воспользовался случаем и обстоятельно прорекламировал свой банк, рассказав о текущих и предстоящих программах. Потом долго отвечал на многочисленные вопросы, умудрившись не сказать при этом ничего лишнего.
После окончания пресс-конференции они вдвоём прошли в кабинет Большого Босса.
– Ты твёрдо решил уходить? Не передумаешь?
– Нет, я же объяснял вам.
– Жаль. Заявление об уходе написал?
– Да, вот оно.
Большой Босс размашисто расписался и поставил дату. Вызвав секретаршу, продиктовал ей формулировку приказа.
– Теперь дуй в отдел кадров, забирай свою трудовую книжку и бери бегунок. В последнюю очередь зайдёшь в бухгалтерию за расчётом и премией. А вот это тебе от меня. – Большой Босс толкнул по столу пухлый конверт. – У тебя на всё сорок минут. Потом поднимайся в ресторан, будем тебя провожать. И запомни: если что-нибудь понадобится – звони мне. Я для тебя всё что угодно сделаю.
Выйдя в приёмную, Степан заглянул в конверт. Там лежали две нераспечатанные пачки стодолларовых купюр. Однако! Свою жизнь Большой Босс оценил в два раза дороже, чем пятьдесят миллионов долларов, которые Степан в прошлый раз сохранил для банка. В бухгалтерии его кроме расчёта ждала премия в двести тысяч рублей. Зайдя в свой кабинет, Степан собрал в сумку немногочисленные пожитки и запустил процесс полного стирания жёсткого диска компьютера. Этот процесс был небыстрым, но Степан никуда не торопился. Новый хозяин в этом кабинете появится не ранее завтрашнего утра. Прихватив сумку, он оглядел в последний раз комнату, которая на протяжении трёх лет являлась его вторым домом, закрыл дверь и направился в ресторан.
Там, разумеется, собрался не весь коллектив. Руководство, департамент безопасности, несколько представителей от других департаментов. Столы ломились от яств, коньяк, как и обещал Большой Босс, оказался божественным. Может быть, и не нектар, но определённо стоял где-то поблизости. В многочисленных тостах пожелания соседствовали с сожалениями об уходе такого ценного сотрудника. Было сказано много тёплых слов. Степан старался пить поменьше, в основном налегая на еду, но тостов было много, и наступил момент, когда он почувствовал, что уже хватит. И тут зазвонил его телефон.
Извинившись, Степан вышел из помещения. Разумеется, это была Ольга.
– Ты как, ещё не созрел?
– Как ты догадалась?!
– Почувствовала, что тебе уже хватит.
– Это фантастика! Ладно, бери такси и подъезжай. Поведёшь мою машину.
– Хорошо, через десять минут буду.
Вернувшись в зал, он ещё раз извинился, на этот раз за то, что вынужден покинуть такую хорошую компанию, обнялся с Большим Боссом, попрощался с остальными и, прихватив сумку, спустился на подземную стоянку.
Можно было, конечно, забрать машину завтра. Ничего бы с ней до утра не сделалось. Но он не любил долгих прощаний. Рвать надо сразу и уходить не оглядываясь. Эта страница его жизни уже закончилась, и её надо перелистнуть. Тогда начнётся другая жизнь, и ей можно будет отдаться полностью. А если тянуть, возвращаться назад, чего-то ждать… Ничего хорошего из этого не выйдет. Сидеть на двух стульях одновременно некоторое время можно, но очень неудобно. А ещё они в любой момент могут разъехаться.
– И долго ты ещё тут стоять будешь? – спросила неслышно подошедшая Ольга. – Может, поедем уже.
– Конечно, поедем. Это я так, задумался. Вот ключи, заводи. Кинув сумку назад, он сел на пассажирское сиденье. Ольга выехала со стоянки и погнала машину к дому. Решётка на здании ВМА уже стояла на прежнем месте. Как будто ничего и не происходило. Но теперь она была чистой.
Добравшись до дома, Степан помылся и сразу завалился спать, попросив разбудить его к вечерним новостям на «Первом». Уснул мгновенно, едва коснувшись щекой подушки. Не слышал, как Ольга выходила в магазин, готовила ужин. Когда она его вечером разбудила, Степану показалось, что он проспал всего несколько минут. И только умывшись, почувствовал, что усталость несколько отступила.
Включил телевизор. На этот раз почти половина новостного выпуска была посвящена Санкт-Петербургу. Вначале прошёл сюжет о борьбе ФСБ с вконец обнаглевшими наркодельцами. Показывали оборудование подпольных цехов по производству синтетических наркотиков, называли цифры, характеризующие объём изъятой продукции, количество арестованных распространителей, демонстрировали загаженные наркопритоны и их потерявших человеческий облик обитателей.
Сразу после этого показали откормленного деятеля наркоконтроля, привольно развалившегося в громадном кресле за девственно чистым письменным столом в уютном кабинете. Тот на голубом глазу вещал, что нарколаборатории никто не крышует, более того, о них вообще не поступало никаких сигналов, а значит, они ещё только открылись. В следующем сюжете показали старушек у подъезда, жалующихся, что в доме уже месяц не продохнуть от идущих из подвала запахов. И абсолютно никому нет до этого никакого дела. Куда только жильцы ни жаловались – везде им отвечали, что разберутся и примут меры.
Уже собирались президенту писать, но приехали фээсбэшники и прекратили это безобразие.
