Амахисат, вовлечённая в сложные перипетии политики Таур-Дуат с ранней юности, и сама участвовала в раскрытии заговоров против Секенэфа – тогда ещё старшего царевича, подготавливаемого к тому, чтобы сменить на троне Владыку Меренреса. Смута в стране никогда не являлась её целью. И Секенэф был союзником, партнёром Амахисат на пути сохранения величия Таур-Дуат. Увы, сейчас их союз переживал непростые времена, но этот момент рано или поздно должен был наступить. И теперь от неё, от царицы и матери народа, зависело, как провести их ладью через этот порог с наименьшими потерями. Если же кто-то посмеет даже подумать навредить ему, – она лично позаботится о том, чтобы о таких даже памяти не осталось.
Несколько раз в общем разговоре прозвучало имя Хатепера, и мысли царицы вернулись к Великому Управителю. У старшего царевича не было наследников, а детей Секенэфа и Амахисат он любил как своих – как, впрочем, и Хэфера… Секенэф будет править ещё много лет – на это надеялись все, и царица даже больше прочих, ведь конец его правления станет её концом как царицы. Она сохранит политическую власть и связи, но своё место должна будет уступить другой. С Ренэфом, конечно, всё было бы иначе – она подберёт ему избранницу сама и останется в тени их трона. Но Хатепер…
Эта мысль пришла Амахисат одной из первых – предложить ему новый союз, стать его царицей после ухода их Владыки на Запад. Они со старшим царевичем вели общие дела задолго до того, как она взошла на трон, – Амахисат участвовала в нескольких дипломатических миссиях в Данваэннон, где в своё время обзавелась собственными союзниками.
Хатепер был консервативен. Такая мысль могла ему понравиться, тем более что он уважал царицу, как и она его, – пусть в некоторых важных вещах их взгляды и расходились. Когда-то Хатепер даже сказал Амахисат, что прими он решение выбрать себе супругу – у них мог бы получиться прекрасный во всех отношениях союз. О любви речи не было – лишь о крайне успешных общих делах, союзе двух обладателей блестящего разума и огромного влияния. И едва ли Хатепер захочет что-то менять – избрание новой царицы повлечёт за собой новые волнения среди вельможных родов. Амахисат была союзницей, которую он хорошо знал, и – насколько она могла просчитать его ходы наперёд – она устроит его гораздо больше любой из вельможных женщин, желавших возвыситься за его счёт. Кроме того, их брак, безусловно, укрепит и положение Ренэфа – царевич станет наследником уже Хатепера.
Вот только для свершения всего этого было слишком много условий, и самое главное из них – время. У Амахисат больше не было такой роскоши, как время, – она гораздо лучше прочих была осведомлена о том, что происходило за горами. Именно это заставило её нанести удар сейчас, не откладывая: её союзник в Данваэнноне подготовил слишком удачный момент для тщательно планируемого не одно десятилетие падения своих врагов – Высокого Рода Арелей. Царица предпочла бы нанести удар позже, после нескольких успешных военных миссий Ренэфа, дать ему ещё хотя бы несколько лет, чтобы возмужать. Но лучшего момента могло и не представиться. А теперь приходилось иметь дело с последствиями этого решения… Хатепер вёл своё расследование, и царица должна была во что бы то ни стало опередить его. Потому что если он доберётся до правды – их союз распадётся, и уже ничто не скрепит его. Более того, распадётся и её союз с Секенэфом – организованной лично Амахисат гибели Хэфера Император ей никогда не простит.
Когда царица думала о дипломатической миссии в Данваэннон, которую готовил Великий Управитель, у неё ныло между рогами. Были вещи, на которые даже она имела мало влияния. И сейчас таких вещей скопилось, на её вкус, слишком много и помимо проклятой миссии к эльфам.
Допросы мятежного бальзамировщика. Таа доносил ей о происходившем в храме, но пока что Хатепер не извлёк из разума пленника то, что хотел. И кто знает, что там расскажет этот Перкау?.. Амахисат пришлось полностью положиться на таланты Колдуна. В конце концов, устроить призрачную охоту и выдать бальзамировщика за себя было в его прямых интересах.
Павах. После сообщений о паре неудавшихся покушений на него, инициированных родом Мерха самостоятельно, осведомители царицы исправно докладывали, что у незадачливого телохранителя всё оставалось без изменений. В последний месяц его поручили опеке старого писца, а в остальном он по-прежнему пребывал в изоляции. Меж тем напряжение вельможных родов Эрхенны и Мерха только возрастало, хоть Амахисат и приложила немало сил, чтобы поддержать официальную версию, согласно которой Павах действовал самовольно. Но сколько ещё оставалось держаться той версии?.. Особенно если вернётся погибший царевич, задержавшийся на Берегу Живых…
Рассчитывать на то, что Хэфер погиб в пустыне, так и не добравшись до кассарской общины Ануират, было бы слишком большой неосмотрительностью, хотя тайком царица молилась Богам именно об этом. С другой стороны, раз Ануират не передали Секенэфу никаких вестей – а они должны были уведомить своего Владыку при первой же возможности, – время у Амахисат всё ещё было. Царица слишком хорошо знала супруга, чтобы он мог спрятать от неё сам факт получения такой вести. Даже если скроет детали – она увидит перемены в нём самом. Нет, судьба старшего сына по-прежнему была Владыке неизвестна. К счастью, не знал он и того, что уже знала Амахисат, иначе лично ринулся бы в Кассар, отложив все государственные дела.
Вот только и Секенэф сообщал ей далеко не всё… До чего именно они с Хатепером докопались в своём расследовании, царица доподлинно не знала.
Видеть же Хатепера своим врагом Амахисат не хотела. Она не понаслышке знала, что хотя лучшим его оружием всегда оставалась дипломатия – а про Великого Управителя недаром ходила молва, что он может уговорить саму Великую Реку сменить направление течения, – он был безжалостен, когда доходил до последней черты. Это познали на себе враги Секенэфа, когда Император только взошёл на трон. И хотя многие предпочли забыть – Амахисат была из тех, кто помнил.
Она должна была довести до конца то, что начала, и остаться в тени. Война внутри Дома Владык не нужна никому, и меньше всего – их возлюбленной земле. В таких войнах победителей обычно не бывает – только те, кто ухитряется выжить и сохранить хоть что-то. Нет, не пошатнувшийся трон Амахисат мечтала оставить Ренэфу.
При мысли о Ренэфе сердце болезненно сжалось от нежности и тревоги. Она приложит все силы к тому, чтобы защитить сына –
