Ознакомительная версия.
– И что с того? – не понял кригариец. – Что полезного в этом секрете?
– Как что?! – удивилась Вездесущая. – Если молния способна двигать металлические предметы, значит, с ее же помощью можно создать самодвижущуюся повозку! Или пилу, которая станет работать сама, без участия человека. Или мельницу. Или водяной насос. Или… да много что еще можно создать, опираясь на силу молнии! А ведь она умеет не только это! Если она так легко прожгла ворота банка, представляете, какая она горячая! И сколько полезного тепла можно от нее получить? А ее свет? Да, курсоры укротили молнию, но явно не до конца. Но если заставить ее не вспыхивать, а гореть ровным светом, этот фонарь осветит целый город! Или даже страну! Представьте себе маленькие солнца, которые будут сиять над нами ночью, греть нас круглый год и навсегда изгонят из нашего мира тьму!.. И, по-вашему, вы сделаете людей счастливее, вернув Книгу Силы курсорам? Лжецам и лицемерам, которые давно знают эти секреты силы Громовержца, но отказываются осчастливить ими народ?
– По-моему, ты ушиблась не только ребрами, но и головой, и несешь полную околесицу, – заметил ван Бьер. – Или опять врешь в три короба, чтобы втереться ко мне в доверие.
– Глупый кригариец, да ты вообще слышал, о чем я говорила? – покачала головой Псина. – Когда-то огонь тоже считался божественной силой. Но люди его приручили, и боги насчет этого не возражали. Теперь настал черед молний! И чем быстрее мы их укротим, тем быстрее заживем в лучшем мире! Гораздо лучшем, чем этот! В мире без тьмы, где тепла и света хватит абсолютно всем! И Громовержец, готова поспорить, тоже не будет против! Он дарует людям свою силу, чтобы они использовали ее всю, без остатка. Но зачем проводники его силы – курсоры, – скрывают от людей эти знания? Разве после этого их можно вообще так называть? Что это за проводники, которые берут у бога потоки благодати, а до народа через них доходят лишь ее жалкие капли?… Скажи мне, Шон – мальчик, которого Капитул сделал из-за этой книги сиротой, – ну разве я не права?
Завидев, как я внимательно прислушиваюсь к ее словам, канафирка, очевидно, решила, что нашла в моем лице если не друга, то единомышленника.
– Откуда столь ценная курсорская книга оказалась у моего отца? Ведь ее должны были стеречь, как зеницу ока, – задал я ей встречный вопрос. Все, что говорила Псина, звучало красиво и правильно, и я был готов согласиться с каждым ее словом. Вот только я помнил, что слова эти исходили от человека, который уже однажды мне солгал и пытался меня обокрасть. А, значит, я должен был оставаться на стороне кригарийца, которого сладкие речи Вездесущей совершенно не впечатлили.
– О, поверь, Илиандр охранял свою Книгу Силы очень надежно, – подтвердила Псина. – Но настоящий гениальный вор обкрадет все, что угодно: и храм Капитула, и вейсарский банк, если на то пошло. Говорят, одна такая воровская знаменитость промышляла несколько лет назад в Дорхейвене. Еще говорят, что она успела поживиться не только в домах кое-каких известных купцов и членов Торгового совета, но и в святилище Громовержца. И вынесла оттуда вместе с золотом и драгоценностями эту книгу. Которую и предложила втайне гранд-канцлеру Гилберту, поскольку была наслышана о его сложных отношениях с Капитулом.
– И мой отец ее купил? Но зачем? Ведь он тоже поместил ее в банк, а не открыл эти знания народу.
– Само собой, купил. Причем за немалые деньги. И припрятал в самое надежное хранилище Оринлэнда… как он тогда считал. Сиру Гилберту были нужен компромат, которым он мог бы шантажировать Капитул. И приструнивать Илиандра, когда тот начинал плести интриги против Торгового совета. Однако Илиандр оказался хитрее твоего отца и в итоге переиграл всех… Ну или почти всех, ведь книга до сих пор у тебя, а не у него. И сейчас тебе представился выгодный шанс отомстить ему, передав Книгу Силы Вездесущим. А через нас – народам всего мира! И получить взамен нашу благодарность и поддержку, ведь столь щедрый поступок…
– Хватит уже портить воздух своей гнилой канафирской ложью, Псина! – перебил ее Пивной Бочонок. – Теперь все будет по-другому. Книга Силы останется у Шона и он передаст ее Капитулу в обмен на гарантии сохранности своей жизни. А я прослежу, чтобы эти гарантии были достаточно крепкими.
Вездесущей было трудно дышать. Но она, превозмогая боль, ответила монаху негромким, сиплым смехом.
– Да ты кригариец, не только глупый, но еще и наивный. Ну прямо как твой сопливый друг, – заговорила канафирка, когда у нее прошли приступы смеха и кашля. – Воистину, вы – два сапога пара, пусть даже один из вас наполовину стоптан, а другой едва вступил в свою первую кучу дерьма!.. Поймите, вы оба: все, кто держал в руках эту книгу, обречены на смерть! И даже тех, кто не держал, но, по мнению Капитула, мог ее видеть – Штейрхоффа и прочих, – скорее всего, уничтожат. Вместе с их друзьями и родственниками. Сам знаешь, ван Бьер, какими щепетильными бывают курсоры и храмовники, когда дело касается заметания следов и избавления от ненужных свидетелей. Поэтому ничего вам тут не обломится. Вряд ли вы вообще переживете встречу с курсорами, на которую напроситесь со своей книгой.
– А вот это уже не твоя забота, – отрезал Баррелий. – Как-нибудь разберемся с Капитулом без тебя и Вездесущих… Счастливо оставаться, Псина! Давай, ползи в ближайшую нору и залечивай ребра. И постарайся в ближайшие два-три года не попадаться мне на глаза, если не хочешь, чтобы я тоже переломал тебе кости. А если вдруг попадешься – молись, чтобы я был пьян и не помнил об этом своем обещании… Ладно, идем отсюда, парень! И забудь о том, что она здесь наплела. Все это пустяки, обычный треп и пустые угрозы.
И мы, оставив Вездесущей факел, отправились к нашей тележке, которую, как я надеялся, монах мог найти и в темноте…
Прошла неделя с того дня, как мы поселились на мельнице близ вейсарской деревушки Фирбур, прежде чем я смог нормально поговорить с ван Бьером. Раньше это было попросту невозможно. Приведя меня сюда, он сразу же ударился в беспробудный запой и разврат с хозяйкой – толстой вдовой-мельничихой по имени Гверрна. И потому был совершенно не в настроении болтать со мной.
Гверрна, как поведал мне монах по дороге в Фирбур, являлась его старой доброй знакомой. Он знал ее с тех времен, когда воевал под знаменами короля Даррбока, а она таскалась за его войском в качестве маркитантки. Нынче же Гверрна в одиночку заправляла делами на водяной мельнице, доставшейся ей в наследство от умершего мужа. Вплоть до того, что сама таскала мешки с мукой и зерном. И лишь в горячий сезон, когда работы становилось невпроворот, толстуха нанимала себе в деревне пару помощников. И, подозреваю, расплачивалась она с ними не деньгами, беря во внимание ее неуемную страсть к любовным утехам. Под которую, как под обвал, угодил нагрянувший к ней в гости Баррелий.
Ознакомительная версия.
