— Понятно, — коротко ответил Кеннет. — Возникнут сложности — свяжусь с вами… Черт, они уже возникли!
Казаков повернулся к монитору, показывающему правый коридор «Цезаря». Чужой ломился в дверь каюты. Бил лапами и всем корпусом по тонкой переборке.
— Чрезвычайная ситуация! — некстати напомнил Цезарь. — Угроза жизни члена экипажа!
— Так сделай что-нибудь! — выкрикнула Маша. Она прекрасно знала, что Чужой, учуявший человека, сделает все, чтобы прорваться к жертве. Чужие уничтожали и не такие преграды…
— Ратников, Эккарт, со мной! — бросил лейтенант и отжал клавишу, открывающую люк, ведущий вниз. — Остальные сидят здесь. Угораздило ж этого янки…
— Сейчас все будет готово. — Доктор Гильгоф по-прежнему бился с аккумулятором. — Не лезьте на рожон! Да куда вы, черт побери?
Казаков не слушал. Чужого требуется ликвидировать любым способом, пока зверь не причинил еще больше неприятностей. Самое простое решение — немедленно пристрелить. Даже если хлынет кислота и повредит важные системы «Цезаря», корабельный компьютер обязательно найдет способ дублирования вышедших из строя участков. Хуже другое — если будет пробит корпус, уже никто никогда никуда не улетит. При желании, конечно, можно заделать пробоину герметикой, но это займет много времени. Не стоит забывать и о находящемся на орбите Сциллы «Киото» — захваченный «Новым Джихадом» рейдер был ясно виден на радаре, но пока не собирался спускаться на планету, пережидая снежную бурю.
…Чужой, углядев в дальнем конце коридора людей, не стал бросаться на более легкую добычу. Кроме того, зверюга наверняка могла распознавать степени опасности. Поэтому Чужой еще больше усилил натиск на дверь каюты, где помещался Кеннет, и наконец пробил ее.
Семцова, расслышав жуткий протяжный вопль, поняла, что американцу конец, — так кричат только один раз в жизни, осознав, что впереди бесконечность. Кеннету, однако, повезло — Чужой убил его мгновенно, разорвав когтями шейные артерии и грудную клетку. Из дверного проема, ведущего в каюту, выплеснулся фонтан крови и еще что-то мерзкое, слизистое и красное, со шлепком упав на светло-бежевый коврик и забрызгав стены. Маша мельком подумала: «Слава Богу, в каюте не установлена видеокамера… Не хотелось бы это увидеть».
Расправившись с американским полковником, Чужой подозрительно притих. Из каюты больше не доносилось ни звука — зверь словно уселся в засаду, дожидаясь, пока остальные люди не подойдут поближе.
Казаков, его сержант и германский обер-лейтенант медленно, осмотрительно и бесшумно продвигались вперед, надеясь, что Чужой не додумается атаковать их прямо сейчас, а останется в помещении. Там его можно будет спокойно пристрелить, тем более что каюты отделяются от основного корпуса корабля несколькими переборками, способными задержать не попавшие в цель пули автоматических винтовок. Но опять же, если потечет кислота…
Чужой снова показал людям, что он вовсе не дурак, а во многом даже умнее и хитрее маленьких и слабых двуногих. Создавалось впечатление, что он видит противников прямо сквозь стены (наверное, так оно и было, если вспомнить о способности зверя воспринимать тепловое излучение и колебания воздуха, вызванные перемещением предмета в пространстве). Казаков жестами дал понять Эккарту и Ратникову, что он первым встанет в дверном проеме и попробует срезать Чужого очередью из автоматической винтовки, а им, если эта попытка закончится неудачей, предстоит сыграть в трио вторые скрипки и добить чулише. Лейтенант замер перед рывком вперед в полутора шагах от двери каюты, но…
Чужой тоже не зевал. Значительно позже, здраво оценивая сложившуюся ситуацию, Казаков заподозрил, что зверь действительно разумен, ибо только разумное существо может додуматься взять заложника. Вот тебе и безмозглый хищник-убийца!..
Из-за разбитой двери черной молнией вылетело длинное щупальце, незаметным человеческому глазу движением оплело дуло винтовки и рвануло ее из рук лейтенанта. Он даже не успел нажать на спусковой крючок и дать очередь. Рывок заставил Казакова на миг потерять равновесие, однако Чужому этого было достаточно. Как только человек проявил слабость, зверь ею воспользовался. Другим щупальцем он ударил Казакова по голеням, окончательно сбивая с ног, и, наконец, сграбастал за туловище мощной и необоримой лапищей. Теперь Чужому было нечего опасаться.
— Пусти, сука! Пусти, кому сказал! — орал, надрываясь, Казаков.
Он понимал, что положение сложилось аховое: зверюга подтащил его к себе и, держа обеими передними лапами, выставил человека перед собой. Над головой лейтенанта нависала гладкая, угольно-черная оскалившаяся морда, на волосы падали капельки холодной тягучей слюны. Внутренняя челюсть зверя вытянулась вперед, сам Чужой длинно и победоносно заверещал и без всякой боязни выбрался в коридор, прямо под Дула Ратникова и Эккарта. Последние застыли.
— Тварь! Мразь! Отпусти!
Казаков сообразил, что произошло нечто доселе необычное — зверь не убил его сразу, а просто оплел своими лапами и щупальцами, — но продолжал выкрикивать в адрес Чужого самые вычурные оскорбления. Объятия у зверюги были жесткие — не пошевельнуться. Даже ногой не ударить. Такое впечатление, что в тиски угодил.
Подоженьице. Эккарт и Ратников за время многолетней службы не раз сталкивались с террористами, бравшими заложников, однако сейчас они просто не представляли, что следует делать. Не переговоры же с ним вести! А Чужой стоял, вытянувшись во весь свой двухметровый рост, с самым, если можно так выразиться, невозмутимым и наглым видом. Нате-с, выкусите! Начнете стрелять — убью вашего. Патовая ситуация.
— Господин лейтенант, с вами все в порядке? — брякнул Эккарт первое, что пришло на язык.
— Нет! — хрипло ответил Казаков, морщась. Густая вязкая слюна животного стекала по его лицу. — Не в порядке! Да прихлопните его, в конце концов!
— Уберите оружие! Пожалуйста, уберите вашу громыхалку, сержант!
Явился Бишоп. Андроид отлично понимал, что принимать решение нужно незамедлительно, ибо рано или поздно у Чужого кончится терпение и он попросту оторвет лейтенанту голову, а затем бросится на остальных. Его непременно убьют, но какие будут потери?
— Один выстрел в голову! — продолжал шипеть Казаков на своих. — Прямо в морду!
— Кому, вам? — не без доли цинизма бросил Бишоп. — Не дергайтесь, вы его раздражаете! Сейчас что-нибудь придумаем.
Чужой, пятясь, начал медленно отступать назад. Если он сорвется с места и сбежит, Казакова можно считать покойником. Зверь непременно прикончит его. Бишоп сделал единственную вещь, показавшуюся ему разумной, — попытался заговорить с Чужим. Память андроида вмешала достаточно сигналов, используемых Чужими при общении между собой. Он выбрал сигнал, означавший понятие «Стой на месте», и шагнул к Чужому.
