— Ты точно не можешь ничего сделать, чтоб ускорить процесс?
— Точно, — ответила юная техножрица.
Она указала вперед на длинный пульт аппаратуры, полный мерцающих дисков, записывающих информацию, и непонятные для меня.
— Мы должны продвигаться с огромной осторожностью. Если оставить это место без присмотра на недели, все системы станут не стабильны. Ошибка сейчас может стать катастрофичной.
— Катастрофично было бы умереть, я уверен, — сказал я, какая-то мысль начала свербеть в мозгу. — В чем именно заключается проблема?
— В терминах, которые сможете понять? — ответила Фелиция резко, видимо уязвленная моей попыткой влезть в дела, которые должны быть предоставлены помазанникам Омниссии.
Она указала на ряд индикаторов, которые пылали унылой, мрачной краснотой.
— Энергия для питания этого места и окружающих деревень вырабатывается турбинами в основании дамбы. Если расход уменьшается то, она накапливается в конденсаторах, а с тех пор как напали орки, не было никакой нагрузки. Что означает, что они полностью заряжены и более того — перегружены и чрезвычайно нестабильны. Если мы полностью откроем шлюзы, не отключив сначала генераторы и не сбросив лишний заряд, то они взорвутся как бомба. Это достаточно понятно для вас?
— Очень понятно, спасибо.
Я развернулся и поспешил из часовни, как всегда с Юргеном, наступающим мне на пятки, и активировал свою комм-бусину.
— Сатин, насколько быстро вы сможете перенацелить Василиски?
— Потребуется несколько минут, — сказала Лисица из танка, несколько смущенная, но доверяющая моему суждению.
— Какова новая цель?
— Ворота шлюза в основании дамбы, — сказал я.
— Они смогут опустить стволы так низко?
— Если не смогут, то мы просто наклоним их, — уверила меня Сатин, сразу ясно ухватив задачу. — Планируете устроить зеленым ванну?
— Надеюсь, намного больше, чем просто ванну, — сказал я, выбираясь на открытую площадку, в то время как помощники Фелиции двигались в противоположном направлении, туда, откуда я только что пришел и выглядели при этом как возбужденные малолетние хулиганы.
Горный холод ударил жестко, сразу напомнив мне, что моя рубашка по прежнему была неприятно липкой, но времени волноваться об этом не было.
Я поспешил к концу площади, где Сатин вдохновляла экипажи «Василисков» повернуть их неуклюжие машины артиллерии отборным матом.
— Почти, комиссар, — она уверила меня, перекрикивая перемалывающий звук траков, с которым водитель разворачивал машину, пытаясь направить длинный пушечный ствол на шлейф воды, появляющийся у подножья дамбы.
— Орки, — напомнил я ей.
Одновременно с моими словами треск лазерного огня и лай тяжелого вооружения поприветствовал первые из автомобилей зеленокожих, достигших другой стороны дамбы.
Это были по большей части мотоциклы, легкая цель на таком расстоянии, и их ответный огонь был очень неточен, если не считать несколько попаданий по своим.
Из пары попробовавших помчаться к нам по дороге, первый превратился в яркий огненный шар, как только ракета Лускинса нашла цель.
Ехавший сзади налетел на обломки, подпрыгнул, успешно перелетел через парапет, и вместе с наездником, мрачно вцепившимся в руль, понесся вниз, пока не превратился в уродливое пятно на водосбросе.
— Блокировать дорогу, — приказала командир танка своему отделению, и Леман Расс дал залп, изрыгая пламя и дым из стволов орудий, его лазерное вооружение искрило и трещало, так что с того места где я стоял казалось, что они находятся в центре маленькой, но очень интенсивной грозы.
Ярость этого взрыва полностью пришлась на набившихся в узкой дороге зеленокожих, без разбора разрывая как транспорт, так и его пассажиров, без сомнения пожалевших, что в пылу попытки опередить своих товарищей поехали по дороге, а не продолжили трястись по пересеченной местности.
Это напомнило мне кое о чем.
Я глянул вниз и обнаружил что все дно долины, насколько глаз мог видеть, наполнено зеленокожими, как оставленная гнить на солнце миска личинками.
— Открыть огонь! — приказал Пирс настолько спокойно, насколько возможно при таких обстоятельствах, и солдаты с ополченцами, словно откупорив свое стрелковое оружие, залили весь склон таким количеством огня, каким только смогли.
Человеческая армия, я не сомневаюсь, дважды бы задумалась в такой ситуации, но близкие человеческие фигуры, казалось, приводили орков в ярость.
С сотрясающим кости воплем «Вааааргх!», который я еще с пустыни терпеть не мог, (и все ещё не могу, после стольких лет, задумайтесь об этом) они кинулись толпой по склону, побросав свои транспортные средства, как только уклон стал для них слишком велик.
В этом была и хорошая сторона, поскольку я не сомневаюсь, что их тяжелое оружие быстро бы расправилось с нами.
Они могли бы нанести нам куда больший урон, если бы стрелки заняли позиции и открыли заградительный огонь, но будучи орками, они, конечно, ничего такого не сделали, напротив, бросая свой транспорт с союзниками, они присоединялись к этой отвратительной, неудержимой массе.
Ряд за рядом они падали от выстрелов нашего оружия, но только продолжали прибывать, растаптывая поверженных ногами в своем стремлении прикончить нас, полностью игнорируя собственную безопасность.
Полагаю, никакие человеческие войска, кроме Астартес, не смогли бы долго атаковать по такому крутому склону, но зеленокожие неслись, словно по спортивной площадке, лишь слегка затрудняясь подъёмом.
— Продолжать стрелять! — завопил я.
Леман Расс подметал дорогу напротив своими тяжелыми болтерами, разрывая на части выживших зеленокожих, пока парочка горящих грузовиков фактически перекрыла их поток, пытающийся залезать и атаковать нас с вершины дамбы.
К сожалению, они не могли опустить оружие на спонсонах так низко, чтоб достать зеленых, решительно карабкавшихся по скорну, и нам оставалось полагаться только на тяжелое вооружение пехотинцев, которых можно кинуть в драку.
Наступающая волна смерти была достаточно близко, чтоб их дикая пальба начала попадать по гребню, и я нырнул за Василиска, когда смесь болтов и стабберных снарядов начала гудеть в воздухе вокруг меня.
— Это было близко, — отметила Сатин и нырнула в укрытие за мной.
Не всем так повезло.
Пара ближайших пехотинцев упала, и на мой взгляд, они вряд ли поднимутся обратно.
Она осторожно выглянула.
— Какого хрена он делает?
— Один Император знает, — ответил я, замечая Ариотта почти в тоже самое время, что и она.
