и красив, не то что при жизни. Бери револьвер, патлатый! — Психопат кивнул Юргену. — Твоя очередь.
— Тебе нужно высадить цветок в землю… — сказал Юрген.
—Что?
— Ты должен дать волю растению.
— Зачем?
— Чтобы отпустить своего брата. Пока цветок с тобой, ты будешь переживать тот страшный день все снова и снова. Скольких людей ты уже загубил? Тебе не нужна игра. Ты ищешь покоя, ищешь смерти. Хватаешь ее за хвост, а она убегает от тебя…
— Я не хочу умирать! — рявкнул стрелок, его лицо раскраснелось, а дыхание участилось.
— Ты себя обманываешь. Игра для тебя — это риск. Свою смерть ты хочешь свалить на волю случая, потому что сам боишься принимать решения. Ты такой же, как и твой брат. Ты трус…
— Заткнись!
Бах! — Булат выстрелил из карабина в потолок.
Пуля выкрошила бетон и, разлетевшись на куски, хвостнула по стоящим у стен мониторам. Те с шипением погасли. От дырочек на их поверхности потянулись паутинки трещин.
— Еще одно слово, верзила, и следующая пуля будет у тебя в башке! Бери револьвер и нажимай на спуск.
Юрген дрожал, но не подвал виду, что боится. По его виску катилась струйка пота, сердце бешено колотилось, но он понимал, что если даст слабину и стрелок это увидит, то все его убеждения были зря. Он уже зацепил стрелка за живое. Нащупал потаенные струны. Осталось только выпустить наружу его демонов, которых он держал в себе много лет.
— Хорошо, — закивал Юрген, взяв револьвер связанными руками. — Я сыграю. — Просто я хотел бы уточнить правила. Можно вопрос?
— Валяй!
— Если я сейчас погибну, то игра будет считаться законченной? Ты их отпустишь?
— Нет, — помотал головой стрелок. — Игра закончится, только тогда, когда вы все проиграете, либо я сдохну.
— Ты так хочешь себя убить, что готов пожертвовать тремя невинными жизнями? Ты снова хочешь обложить себя трупами, как в тот злополучный день под грузовиком…
— Нет, я просто хочу быть рядом со своим братом, — по щекам стрелка побежали слезы. — Я устал…
— Все хорошо… Случается, что люди умирают, но мы должны жить дальше. Твой брат хотел бы, чтобы ты продолжал жить. Вспомни, к чему он стремился? О чем мечтал?
— Он хотел убраться из этого чертового места подальше на какой-нибудь остров, где нет мертвецов и бандитов. Мы вместе об этом мечтали.
Булат вытер лицо рукавом и сел на крутящийся табурет. Положил карабин на колени и ссутулился. Плечи его подрагивали.
— Отпусти его, живи дальше, — голос Юргена стал спокойным и размеренным. — Ты можешь начать все сначала, ты можешь присоединиться к нам. Вместе мы найдем этот остров, о котором вы мечтали.
— Я не могу, мне плохо без него…
— Мы тебе поможем, вместе всегда проще, мы никогда не оставим тебя под грузовиком. Ты можешь нам доверять…
— Я не знаю, что делать… — стрелок растерянно всхлипывал.
— Развяжи мне руки и я сварю нам кофе. Я берег его на особый случай. Сегодня этот случай настал.
Булат отставил карабин в сторону и вытащил нож. Юрген напрягся. Но стрелок решительно подошел к нему и перерезал веревку на запястьях. Следующим освободил Гектора.
— Спасибо вам, — прошептал Булат дрожащими губами. — Вы — единственные, кто понял меня.
— Все нормально, — Юрген положил руку ему на плечо. Теперь ты один из нас.
Бах! — грохнул выстрел.
Стрелок дернулся и завалился на пол с прострелянным затылком. Сзади него стоял Гектор с дымящимся карабином.
— Ты что наделал?! — закричал Юрген. — Зачем? Я же его переубедил!
— Это ты хорошо провернул, — ответил Гектор. — Но мы не можем взять с собой психопата. Он брата своего убил.
— Гектор прав, — пробормотала Энн. — Ему лучше отправиться к брату…
— Что же вы за люди такие? — всплеснул руками Юрген.
— Обычные мы люди, — пожал плечами Гектор. — Просто пока кто-то в бункере отсиживался и в психологии упражнялся, нас пытались, то сожрать, то убить, а иногда и по нескольку раз на дню… Вылезай уже из своей раковины, мозгоправ. Мир уже не тот и никогда не будет прежним… Кстати, знатно ты его заговорил. За это хвалю, молодец! Откуда знаешь, как в душу человеку залезть?
— Мать у меня была психологом, — вздохнул Юрген. — Слышал, как она сеансы проводит… Может вы и правы. Я слишком долго жил один…
* * *
Хан осторожно спускался в котловину. Склоны поросли колючками и норовили зацепить ноги. Грунт под ногами постоянно съезжал, приходилось хвататься за поросли молодого кустарника. Локи было проще на четырех лапах. Он первым спустился к бульдозеру и по хозяйски облаял копошившихся за ним оживших. Те, завидев пса, ломанулись на штурм бульдозера. Гнилое озеро заколыхалось и вмиг накрыло ковш.
Хан схватился за обрез. Вот, черт! Еще немного, и они своими телами выстроят лестницу через ковш.
— Твою мать! Локи, заткнись!
Пес послушно рванул обратно к хозяину. Хан замер на склоне в ожидании развязки. Если мертвые перемахнут через бульдозер, придется уносит ноги. Но желтая махина опять победила. Переломав и перетоптав кучу собратьев, ожившие отхлынули назад. Хан с облегчением вытер рукавом лоб и зашипел на собаку:
— Ты видишь сколько этих тварей? Я в жизни столько не видел! Хочешь, чтобы меня сожрали?
Пес виновато опустил голову, и заерзал на месте, будто все понял.
Хан наконец спустился в ложбину и подобрался к бульдозеру со стороны прохода. Он старался держаться так, чтобы ожившие его не видели. Выставив обрез вперед, приблизился к кабине., забрался на ступеньку и заглянул внутрь. Внутри, опершись лбом о рычаги управления, застыл высохший мертвец в оранжевой жилетке.
Хан открыл дверь и брезгливо
