монстра парни нашли в крыле, которое занимали светлые, он притаился в пустой комнате, а самого крупного прикончил Ванька, когда тот попытался утащить с кухни тушу кабана. Теперь вампир, прищурившись, потягивал кровь животного, при этом тихонько мурча. Глядя на него, я почувствовал, как рот заполняется слюной. Что со мною происходит? Я тащусь от крови, словно от хорошей выпивки. Это ненормально! Остальные не проявляют к красной жидкости никакого интереса, нужно будет потом расспросить у Вала, почему меня так тянет на этот напиток. Да и Белку нужно попытать, он многое от меня скрывает, пора проявить твердость и вытянуть у скользкого друга сведения об отце. Может быть, папа был вампиром? Это многое объяснило бы. Заметив мой жадный взгляд, Ванька пододвинул вторую деревянную кружку в мою сторону. Поблагодарив вампира кивком головы, я присосался к напитку и сразу же почувствовал, как кровь превратилась в горячую обжигающую субстанцию, разнося по организму колючую мощную струю энергии. Я поднял вопросительный взгляд на следящего за мной Лиса.
– Смеричи – магические создания, кто и когда их создал – неизвестно, но они прекрасно защищены от магии, и убить их можно лишь при помощи оружия, – пояснил Задира. – Кровь таких созданий – весьма мощный стимулятор.
– Слушай, а почему кровь, которой угощает Ванька, не сворачивается? – задал я давно мучающий меня вопрос.
– В моей слюне содержится вещество, препятствующее свертыванию крови, – как само собой разумеющееся сообщил клыкастик.
– Ага, антикоагулянт. Эй, это что, выходит, ты просто плюешь мне в стакан? – Я брезгливо отодвинул чашку.
Вампир усмехнулся:
– Не просто, а сложно. Помимо плевания, я еще и кое-какие манипуляции совершаю. Если ты забыл, то не я предложил тебе первый раз кровь, а ты сам ее у меня отобрал. Да и после этого как-то не заметно, чтобы тебя тошнило от угощения. – Он отхлебнул из своей кружки.
– Так я же не знал!
И чего они все ржут? Меня сейчас стошнит, а они ржут. Я сглотнул подкативший к горлу ком.
– Не стоит так болезненно к этому относиться, – похлопал меня по плечу Сет, – слюна вампира считается идеальным антисептиком. Спроси у Шуры, если не веришь. Ее даже применяют при изготовлении некоторых сильнодействующих мазей. Хотя пить кровь – это ужасно! Ниже пасть уже невозможно! Насколько я помню из курса физиологии вашего вида, только низшие питаются плотью и кровью.
– Не только низшие, светлый. Но знать это тебе не положено, не дорос еще. И не дорастешь, судя по твоему поведению. Навсегда останешься светлым неучем с минимальным допуском, – оскалился Хашиш.
Ну вот, начали за здравие, закончили за упокой. И кто их сюда притащил, этих светлых? Надо быстренько спровадить, мне еще не хватало, чтобы Мастер был в курсе наших дел.
– Вам не пора в кроватку, мальчики? – поинтересовался я.
– Мог бы и просто сказать, что у вас здесь секретный разговор, – поднялся Чет. – Мы все понимаем, но если нужна будет помощь – зови. Хотя мы и разные, но в борьбе с мраком мы тебе поможем.
Парни кивнули и исчезли. И как это понимать? Они о чем-то догадываются? Я задумчиво допил кровь смерича.
– Ванька, я вот всегда считал, что вампиру для нормального существования нужна кровь разумного. А ты обходишься кровью животных. Как это?
Вампир, бросив взгляд на эльфа, тяжело вздохнул. Задира закатил глаза к потолку, Велва брезгливо скривилась.
– Это все из-за него, – Ванька кивнул на Лиса. – Он меня нашел, когда ушлые эльфийские стражи пригвоздили мою тушку осиновым колом к деревянному щиту и оставили умирать от первых солнечных лучей. Чтоб ты знал, только первый луч солнца опасен для таких, как я.
– Это для каких? – с любопытством поинтересовался Мамон.
– Разве не видишь, что он принадлежит к Древним? Только они могут находиться на солнце без опасения быть сожженными заживо. Им опасны лишь первые лучи светила. Ты что, лекцию Пендериса не слушал? Это же наши самые верные слуги! – Хашиш укоризненно покачал головой.
– Делать мне больше нечего, только как ходить на лекции этого маньяка, – огрызнулся Мамочка. – Это ты у нас отличник-заучка!
– Цыц! – прикрикнул я на разошедшихся парней. – Продолжай, Ванька.
– Прежде чем спасти меня от окончательного упокоения, этот… любитель бабочек взял с меня клятву, что я не буду охотиться в ареале его проживания. Ты вчера допил мою последнюю бутылку людской крови, между прочим.
– И как ты себя чувствуешь на животной диете? Это не опасно для твоего здоровья?
Я вдруг почувствовал беспокойство за вампира. Все-таки он единственный, кто изъявил желание принести мне вассальную клятву, и, хотя для этого у нас пока не было времени, я уже записал Ваньку в свою семью. Рядом с Афродитой, Белочкой, Амбец и парнями. Правда, они еще об этом не знали…
– Как чувствую? Узнаешь, когда этот деспот посадит тебя на капустную диету.
– Он будет втихаря ночами есть мясо, – спалил меня Белочка.
– Если босс не придумает для него какую-нибудь зубодробильную клятву, – вздохнул вампир. – Я свою клятву нарушить не могу. И на мне висит Долг Крови, он спас мое существование, поэтому я здесь и помогаю Задире в меру своих сил, надеясь вернуть когда-нибудь долг. Мы все здесь обязаны ему жизнями.
– И Одуванчик?
– Ода сбежала со своей собственной свадьбы, опозорив свой род неподчинением. У троллей особи женского рода на социальной лестнице стоят ниже овец. Ее поймали, избили и продали людям, – вступил в разговор Лис. – Я нашел девочку на рынке рабов в Залисе. Она сидела на цепи и представляла собой жалкое зрелище. Мы все изгои и отступники.
– Ты не прав, Майир’Фирлисе, сын благородной Ваннеси, – раздался мелодичный голосок Велвы, – ты не изгой в нашем доме. Любой клан сочтет за честь предоставить тебе кров и покровительство.
– Спасибо, Велва, но я больше никому не хочу служить. Мне нравится быть независимым. – Задира слегка склонил голову. – Итак, если наш барон подавил в себе рвотные рефлексы, предлагаю выслушать меня. – Лис бережно раскрыл большую старую книгу, которую приволок вампир.
Все оказалось еще хуже, чем я мог себе представить.
Пока мы развлекались на приеме, Лис проделал титанический труд. Он перелопатил массу книг, старинных свитков и преданий, но все равно узнал слишком мало. Хотя и это радовало, поскольку теперь мы знали, с чем имеем дело, правда, не знали, как
