Всё остальное меня не интересовало. Я учёный, а не военный, и с того момента, как начался этот проект, почти не покидал охраняемой территории.
– Значит, всё было сделано по приказу генерала Маркова? – переспросил полковник с непонятной интонацией.
– Да, это всё он, – истово кивнул профессор.
– А вот генерал говорит, что приехал к вам посоветоваться и узнать, нет ли среди ваших разработок специальных препаратов, временно усиливающих способности бойцов. И что вы заявили, что давно уже теоретически разрабатываете вакцину, способную внести изменения в человеческий организм на генетическом уровне. Как-то не вяжется это с тем, что говорите вы.
– Он врёт. Пытается свалить всю вину на меня, – снова завизжал профессор.
– А я думаю, что врёте вы. Генерал, конечно, честолюбивая сволочь, но вы – это отдельная статья. Помнится, вы тут упоминали о преступлениях против человечности. Так вот, это вас нужно судить по подобной статье. Вы посмели испытывать свою вакцину на людях, даже не испытав её на животных. Вы обрекли их на немыслимые страдания только ради удовлетворения своих научных амбиций. Генерал дурак, но он очень вовремя подвернулся вам под руку. И вы не упустили свой шанс. Так что? Будем и дальше дурака валять, или начнёте говорить правду?
– Почему вы верите Маркову и не верите мне? – растерялся Лихтман.
– Считайте, из корпоративной солидарности. Что называется, честь мундира, – жёстко усмехнулся в ответ полковник.
– И что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?
– Сказать ВСЮ правду. Многих проблем избежите, профессор. И серьёзных проблем. Ведь если потребуется, мы даже ваших усопших родителей из могилы достанем, и даже судебного разрешения спрашивать не станем. Кстати, тут кое-кто очень хочет с вами тесно пообщаться. Догадываетесь, кто именно?
– Нет.
– Вот уж не думал, что человек такого блестящего ума окажется таким недогадливым. Это выжившие бойцы из подразделений, которых вы отправили на смерть. Как думаете, что с вами будет, когда я оставлю вас с ними наедине?
– Вы не можете так поступить. Если вы это сделаете, то лишитесь основного источника информации, – быстро ответил профессор.
– А я пока и не видел от вас никакой информации, – пожал плечами полковник.
– Каковы гарантии, что я останусь живым? – неожиданно спросил Лихтман.
– О! Клиент начал торговаться. Хороший признак, – усмехнулся полковник. – Надеетесь дожить до того момента, когда сможете воспользоваться одним симпатичным счётом в заграничном банке?
– Откуда вы знаете про счёт? – убито спросил профессор, чувствуя, как рушатся последние надежды.
– Глупый вопрос, Роберт Карлович. Мы ведь всё-таки разведка. А люди вашего уровня находятся под нашим неусыпным контролем.
– Хватит врать. Неусыпный контроль, – презрительно окрысился Лихтман. – Я должен был догадаться, что это ничтожество проболтается. Помощник. Дерьмо собачье. Трусливый подонок обделался, наверное, раньше, чем вы его успели арестовать. Не будь у вас такого козыря, ваш палач уже вбивал бы меня в стенку, выбивая признание. Я же знал, что вы будете следить за каждым моим шагом, и был предельно осторожен. Но в таком деле невозможно обойтись без посредника. А жаль. Какая блестящая была комбинация?! И этот ублюдок всё испортил.
Слушая пламенную речь профессора с большим интересом, полковник сделал в сторону зеркала непонятный жест, и в коридоре застучали быстрые шаги. Убедившись, что профессор высказался и продолжения не предвидится, полковник чуть улыбнулся и, поднявшись, ответил:
– Что ж. Спасибо за весьма содержательную беседу. Думаю, после проверки некоторых фактов я смело могу устроить вам свидание с некоторыми вашими пациентами. Не вижу смысла оттягивать неизбежное.
– Что вы имеете в виду? – растерялся профессор.
– Потом узнаете, – загадочно усмехнулся полковник, выходя из допросной.
* * *
Остаток ночи и почти весь следующий день до назначенного часа бойцы провели в уже ставшем для них привычным состоянии молчаливого оцепенения. Насильственно изменённый метаболизм заставлял их экономить энергию. Ведь в экстремальной ситуации они буквально сжигали себя, двигаясь со скоростью, намного превышающей скорость движения даже специально тренированных атлетов. А зная, что им предстоит, они по негласной договорённости откровенно копили силы.
Спорить до хрипоты и строить планы на основе догадок в их среде было не принято. Отдав бразды правления в предстоящей операции хозяину бункера, бойцы принялись терпеливо ждать дальнейших событий. Около четырёх часов вечера в бункере тихо задребезжал полевой телефон, и Никита, сняв трубку и выслушав всё сказанное, коротко ответил:
– Мы готовы.
Повернувшись к Максиму, он чуть улыбнулся и, вдруг широко, от души потянувшись, сказал:
– Собираемся, через двадцать минут за нами приедут.
Кивнув, боец поднялся и, проверив наличие патронов в пистолете, оглянулся на бывшего «морского дьявола».
– Володька, приготовьте стволы и расставь караул на всякий пожарный. Ну, в общем, сам разберёшься.
– Надолго вы? – спросил поднимаясь Володя.
– А хрен его знает. Как пойдёт. Думаю, часа три точно проваландаемся. Короче, если к полуночи не вернёмся, уходите, – решительно ответил Макс.
– А вы? – насторожился «дьявол».
– Если не вернёмся, считайте, что нас уже нет, – тихо ответил ему Никита.
– Стоп, мужики. Так не пойдёт, – начал было Володя, но Никита не дал ему договорить.
– Не буянь, капитан. Мы не знаем, что там против нас эти научно стукнутые придумать могли. Так что будьте к любой пакости готовы. И если мы не вернулись, значит, нас или взяли, или положили. Сам понимаешь, уйти, не предупредив, мы не сможем. Так что не будем парней подставлять. Сам говоришь, не для того из клетки вырвались, – осадил его Никита.
Погасив таким образом разгоравшийся спор в зародыше, он накинул бушлат и, кивнув Максу, вышел из бункера.
– Поглядывайте тут, – быстро буркнул Макс, выскакивая следом за ним.
Отойдя от дверей бункера метров на сорок, бойцы вышли на проезд и, не сговариваясь, закурили.
– Как думаешь, Волкодав предупредит, если что? – не удержался от вопроса Макс.
– Если сам знать будет, – подумав, кивнул Никита.
– Это понятно, – вздохнул Макс и, прислушавшись, настороженно добавил: – Похоже, едет.
– Слышу, – кивнул Никита, всматриваясь в сторону, откуда доносился вой мотора.
Знакомый вездеход вывернул из-за поворота, и бойцы дружно переглянулись, одобрительно кивая.
Кроме Степаныча, в машине никого не было. Остановившись рядом с бойцами, прапорщик выбрался из машины и, пожав обоим руки, негромко сказал:
– В общем, так, кутята. Друга вашего привезли, дело, похоже, наши особисты почти раскрутили, осталось кое-какие детали уточнить. Так что клыки пока придержите. Может, и не придётся руки пачкать.
– Только в одном случае. Если я сам на расстреле присутствовать буду, – жёстко ответил Никита. – Извини, Степаныч, но с базы я эту сволочь живым не выпущу. Так что просто держись в стороне. Ладно?
– Ты что задумал, Кит? – угрюмо спросил прапорщик.
– Всё просто, Степаныч. Теперь главная моя задача – сделать так, чтобы эта мразь больше никому жизнь не сломала.
– Ты чего опять завёлся?
– Знаешь, сколько сейчас в бункере бойцов сидит? Тридцать человек. И все из разных подразделений. А теперь посчитай, сколько народу за это время просто так положили.
– Быть не может! – тихо ахнул прапорщик.
– Хочешь сам на них посмотреть? – иронично
