ещё? — спросил я. — Как ты понимаешь, речь о Большой Четверке…
— Нет! Но ты блефуешь, землянин. Что ты хотел мне сообщить?
Я махнул рукой.
— Да так, ерунда. Ты всё время упускаешь Павловых.
— Фабриканты вкусной земной еды? — удивился Думающий. — Девушка первой догадалась, в чём твоя особенность, но по большому счёту они не важны…
— Ещё как важны, — усмехнулся я. — Всё это крутят-вертят Елена Павлова и её муж Святослав.
— Елена Павлова доживает свой век на курортной планете, её муж Святослав давно уже мёртв.
— А! — сказал я. — Ну да, конечно.
Думающий стоял и пучил на меня глаза. Девушка-осрод вдруг оторвалась от стены, подошла к стоящему в углу отсека бидону. Подняла его, поднесла к Думающему и, с усилием приподняв бидон над головой, начала поливать.
Думающий запрокинул голову и принялся большими глотками пить воду. По белой рубахе потекли струйки, штаны намокли. Девушка приподнялась на цыпочки, запрокинув бидон.
— Достаточно, — сказал Думающий задумчиво. Глянул на меня. Глаза его блеснули. — Пожалуй, я переоценивал касамни, Никита. Пожалуй, я недооценивал землян.
Девушка с пустым бидоном вернулась к двери.
— Ты удовлетворён платой? — спросил я. — Знание имеет цену, я заплатил.
— Да, — признал Думающий.
Он казался неожиданно довольным.
— Тебе нравится открывшийся расклад? — спросил я.
Осрод кивнул.
— Слаживающая слажала, — ухмыльнулся я.
— Дважды, — он улыбнулся в ответ. — И я бы хотел довести счёт до трёх.
— Для этого тебе нужен я?
— Верно, — Думающий сдвинулся с места. Медленно, будто у него закостенели суставы. Хлюпая босыми ногами по луже, подошёл и протянул руку. — Заключим соглашение?
Чёртов гриб…
Но что поделать, если пронизавший тело осрода комок мицелия оказался самым человечным из Большой Четверки?
— Заключим, — кивнул я и мы обменялись рукопожатием.
— Я хочу, чтобы ты уничтожил Слаживающую, — сказал осрод. — Слаживание давно утратило для нас свою важность, но для неё остаётся сверхидеей. Очень опасной, как мы убедились.
— Зачем вы вообще его затеяли? — спросил я.
— Чтобы соединить все культуры галактики в единую цивилизацию.
— Ой, да брось, — поморщился я. — Если бы вы не уничтожали миры, поверил бы…
— Мы их…
— Да скажи правду! — потребовал я. — Расправляетесь с конкурентами?
— В этом больше нет необходимости, — пафосно сказал Думающий. — Мы соединяем сильные стороны каждой культуры, используем их потенциал для того, чтобы раскрыть все тайны Вселенной.
— Бла-бла-бла… — пробормотал я. — Сколько я такого на Земле-то наслушался… Зачем вам раскрывать тайны Вселенной?
— Мы убегаем от неизбежной гибели. Это наш путь, землянин. Удовлетворись тем, что, если уничтожить Слаживающую — цивилизации будут жить, даже не подозревая о нашем существовании.
— А ты станешь самым могучим членом Большой Четверки… то есть Тройки.
— По праву.
— Хорошо. Что получу в награду я?
— Землю, — невозмутимо ответил Думающий. — Ты получишь то, о чём мечтаешь пятьдесят лет. Свою родную планету, живущую своей жизнью. Ты получишь своё будущее. Хорошая цена?
Я кивнул.
— Учти, у тебя нет и не будет никакой гарантии, что это будущее станет хорошим. Вы не самые умные, не самые сильные, не самые адаптивные во Вселенной.
— Да уж понимаю, насмотрелся, — согласился я. — Остаётся маленький вопрос — как именно я убью сверхсущество, которое обладает божественной силой?
— Полагаю, Слаживающая сама придёт к тебе и попытается уничтожить. Но если я всё понял правильно, у тебя получится. Всё, что я скажу и посоветую, может лишь исказить твои действия.
Похоже было, что мне придётся довериться грибу.
— Замётано, — согласился я. — Ну так что? Я ухожу, ты отпускаешь осродов и уходишь?
— Я уже их отпустил.
Я оглянулся.
Девушка сидела у стены, судорожно прижимая к груди шпагу. Глаза были открыты и пусты, изо рта текла слюна, перемешанная с кровью и какими-то белесыми нитями.
— Они должны выжить, — сказал Думающий. — А это тело тебе придётся убить. Слаживающая сможет прочесть мои мысли, этого никак нельзя допустить.
— Чёрт, ты мне только начал нравиться! — воскликнул я.
— Меньше эмоций, — поморщился Думающий. — Это всего лишь оболочка, мне её не унести.
И он подмигнул.
— Да как же мне надоело всех убивать! — воскликнул я. — Блин, и вот опять…
Я неохотно вынул рапиру.
— Давай, давай, — подбодрил осрод. Подошёл к девушке, забрал у неё шпагу. Неумело помахал ей. — Ты будешь героем, который спас линкор! Давай, не медли, твои приятели уже спешат сюда!
Глянув на экраны, я понял, что он прав.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… — сказал я. — Блин, словно классика мировой литературы убиваю…
Думающий взмахнул шпагой, нацеливаясь мне в грудь.
Я вздохнул, и одним взмахом рапиры перерубил ему шею.
Механизм был безнадёжно испорчен, но металл остался острым и рапира достаточно тяжела…
Длиннющая седая борода запуталась в лезвии! Голова повисла на конце рапиры, я тряхнул клинком, но волосы крепко накрутились на клинок. Я замотал рапирой — в этот миг и ворвались Алекс с парочкой осродов.
— Ого! — воскликнул Алекс, озираясь. — Ты что, Карла Маркса обезглавил?
— Это был Думающий, — сказал я, наконец-то сбрасывая несчастную голову с клинка. Даже крови почти не было, плоть осрода изнутри была пронизана густыми пучками белесых гифов. — И он на Льва Толстого походил.
— Тебе виднее, — пожал плечами Алекс. — Никогда не любил классическую русскую литературу… Блин, это же начальник лазарета, гениальный был хирург… Думающий… ну надо же… А второй сдался…
Он присел, вглядываясь в лицо бывшего врача. Долго думал, потом сказал:
— Нет, всё-таки на Маркса больше похож. Знаешь, я в юности увлекался левацкими идеями…
Я вытер рапиру о мокрую рубаху осрода и вышел.
3
Мы пересаживались с лифта на лифт, шли коридорами, проехали с полкилометра в крошечном, на четверых, вагончике, снова сели в прозрачную капсулу лифта и поплыли вниз. Вся роскошь и лоск, отмеченные мной при первом визите на линкор, исчезли. Вокруг лишь металл, пластмасса, стекло, какой-то керамический сплав. Кресла в вагончике были жесткими, лампы светили неприятным для глаз «общим спектром» — в принципе годящимся для всех культур Слаживания, но никому
