Вся размеренная и запланированная жизнь изменилась в мгновение ока за день до открытия прохода в будущее, где меня ждали Мишка и Димыч с очередной партией оборудования и техники. Мы как раз запустили одну из установок для получения дизтоплива, перерабатывая нефть, которую по личному приказу императора нам привозили в достаточно ощутимых размерах, как всегда небольшими партиями, чтоб не привлечь особого внимания. Телеграфная связь с Тулой уже была установлена, и в районе обеда мы получили сообщение, которое заставило меня бросить все дела и рвануть в столицу.
Телеграмма от императора была сумбурной и говорила только о том, что наследник престола захвачен и террористы требуют мою голову. Чуть позже по линии III отделения лично от генерала Дубельта пришли пояснения: группа поляков после скоротечного и кровопролитного боя прорвалась в Зубовский флигель Екатерининского дворца и захватила наследника со всей его семьей. Александр Николаевич с супругой и детьми пока живы, удерживаются силой, но времени мало, поэтому мне предписано срочно явиться в столицу. Захватчики выдвинули требование лично государю императору о выдаче моей головы в прямом смысле слова в обмен на жизни наследника и членов его семьи. Вот такие пироги.
После получения телеграммы мы со Стебловым провели экстренное совещание, пытаясь хоть как-то проанализировать ситуацию. Жандармского подполковника просто бесила сложившаяся ситуация и такое нечестное поведение оппонентов, предпринявших столь нестандартный ход. А меня волновало другое: то, что произошло, весьма не характерно для этого времени, та братва, что инспирировала эти события, научится так поступать намного позже, а тут скачок в изменении мировоззрения. Была даже, грешным делом, мысль, что с той стороны работают другие попаданцы, которые и посоветовали захват высокопоставленных заложников, и эта тема пока оставалась открытой. Но так или иначе нужно было что-то делать. Взяв со стола радиостанцию, я вызвал Николаевича, как мы называли Олега Николаевича Рыжкова, и дал команду срочно прибыть в усадьбу. Тот как всегда копошился в автопарке, доводя до ума новые машины, пригнанные с последней поставкой и уже успевшие поработать на дизтопливе местной перегонки, не слишком высокого качества.
Стеблов все вышагивал в волнении по комнате и периодически вопросительно смотрел на меня, ожидая какое-нибудь судьбоносное решение или применение устройства из будущего, которое в мгновение ока спасет ситуацию. К сожалению, ничего такого у меня не было, как и не было под рукой тренированного спецподразделения антитеррора, а вера местных товарищей в мегадевайсы из будущего в первый раз за все это время не тешила самолюбие, а реально раздражала. Поэтому с самым спокойным видом пришлось импровизировать на ходу, учитывая сильнейший дефицит времени. Не выдержав мельтешения Стеблова, я вышел из себя и немного на повышенных тонах выдал:
— Игорь Генрихович, сели бы вы на место, а то мельтешите тут, как…
Он сразу среагировал на скрытое оскорбление, отвлекся и, сузив глаза, с вызовом спросил:
— Как кто? Продолжайте, Александр Павлович!
Я усмехнулся, хлопнув ладонью по столу.
— Не обижайтесь, Игорь Генрихович. Мы все сейчас на взводе. А подумайте, каково мне? Мою ж голову требуют, а не вашу.
— Да, я понимаю.
— Ну вот я и решил вас отвлечь, — на ходу придумывал объяснение, — так что давайте проанализируем ситуацию.
Стеблов заметно успокоился и перешел на деловой разговор.
— Давайте. Тут и так ясно, что действуют все те же силы, что хотели вас захватить и воспользоваться информацией из будущего.
— Согласен. Только в этот раз, как мне кажется, и уровень подготовки акции совершенно другой, и задействованные силы существенно отличаются. Скорее всего, это было санкционировано высшим руководством наших оппонентов. Заметьте, им нужна именно моя голова, не Кривошеева, ни Станкевич, а именно моя. Помните, что было с этим авантюристом Махерсоном и его подручным, которые сумели удрать от казаков? Они именно меня называли Защитником, который будет способен провести в этот мир других людей. Им нужно закрыть переход. А с остальными фигурантами справиться не так уж и трудно: Осташева снова ошельмуют, удалят от двора и по-тихому придушат или отравят, как это они любят, Кривошеева и Станкевич выкрадут. Вариантов-то много, но результат будет один. А вот моя фигура противника напрягает, потому что именно я два последних раза срывал их планы. Да и пророчество монаха Эстерра однозначно дает понять, что я, к сожалению, в этом раскладе пока центровая фигура.
— Тогда нужно попробовать освободить наследника? У вас в фильмах часто показывают специальные войска для освобождения заложников.
— Да, вот только у меня этих спецподразделений нет, а лезть дилетантам в это дело — еще больше осложнить ситуацию.
— Но вы же неплохо с этим справлялись. Я сам видел и в поместье помещика Кириченко, и в лесном домике, где держали заложников.
— Было дело, но это совершенно другая ситуация. Там был встречный бой, и противник не успел тщательно подготовиться. Жаль, Димки нет, он как раз в этом неплохо разбирается, тем более сам рассказывал, что проходил антитеррористическую подготовку в специальном учебном центре СБУ. А я всего лишь простой опер, умеющий неплохо стрелять, и все…
Стеблов пристально, с особым прищуром посмотрел мне в глаза, как бы ища признаки страха и неуверенности. Если б мы тогда не дрались вместе с бандитами, он наверняка бы обвинил меня в трусости, но тут прекрасно понимал, что я знаю, о чем говорю.
— Так я не понял, Александр Павлович, куда вы клоните.
Я глубоко вздохнул.
— Вмешаться все равно придется, этого именно от нас ждут и противники и император, а если занять пассивную позицию — однозначно проиграем. Ситуация патовая. Пока я нахожусь здесь, на запретной территории, куда они попасть не могут, наши противники ничего против меня предпринять не в состоянии. Информация и технологии передаются и со временем дадут о себе знать в виде изменения военно-политической мощи России. А вся эта история похожа на попытку выманить меня и моих людей в столицу, где можно будет легко с нами расправиться. Но в любой ситуации англичане сделали очень сильный шаг, и тут с нашей стороны нужны самые активные и, главное, непредсказуемые действия, иначе проиграем.
Стеблов испытующе смотрел на меня, в ожидании хоть каких-то предложений. Я продолжил развивать свою мысль.
— Тут ситуация вполне понятная. Если император не пойдет на уступки террористам и не выдаст меня, его сын и наследник престола погибнет со всей семьей, а зная, как Николай Первый относится к своим детям, это резко понизит наш статус. Благодаря этому впоследствии мы не сможем в должной мере влиять на ход событий, и противники частично добьются своей цели — в определенной мере мы окажемся нейтрализованными. Если же меня выдадут, то высшее руководство дискредитирует себя в глазах потомков — и снова налаженное взаимодействие, порядок передачи техники, информации из будущего будет разрушен, и в этом случае наши оппоненты добьются определенных целей, вплоть до прекращения нашего участия в коррекции истории.
