Принцесса Рениеста оказалась весьма милой особой. Никакого высокомерия не было и в помине. Держалась с нами как с равными, долго выспрашивала о том, куда мы следуем, где князь Ва'Дим и эльфийские принцессы. Очень интересовалась нашим путешествием. Особенно долго спрашивала про турнир у Рохмарда. Наш северянин уже готов был хвастаться своими победами, но королевскую дочь больше интересовали мои соревнования арбалетчиков. Оказалось, она тоже владеет арбалетом и луком. Показала мне свой лук, эльфийский, ничуть не хуже того, что достался мне от госпожи Ларинэ. Похоже, я нашла родственную душу. И чем-то она напомнила мне Найру.
Я даже предположила, что Ва'Лет положит на Рениесту глаз. Королевская дочка во всех отношениях выгоднее герцогской. Но нет, он остался к ней совершенно равнодушен. Во время пиршества князь разговаривал с кем угодно, с местными рыцарями, с Глендом, со мной, наконец. С Рениестой же перекинулся от силы двумя словами, когда она задавала ему прямой вопрос. Не знай я Ва'Лета раньше, точно бы решила, что он – чурбан неотесанный, что случайно попал в высший свет и теперь не знает, как себя вести. При этом на вопросы принцессы он отвечал весьма учтиво, но кратко. Пожалуй, я была не права, когда решила, что тролль наш северный собрался хвастаться победами на турнире.
Когда мы достаточно насытились, Её Высочество заметила, что у нас есть менестрель. А здесь как раз присутствует одна милая дама, Иркана, которая тоже владеет искусством пения и обращения с музыкальными инструментами.
– Так давайте насладимся их искусством. И оценим, кто из певцов на что горазд, – предложила дочь Вардовендра.
Иркана почему-то показалась мне отдаленно похожей на эльфийку. Её голос просто очаровал. Я заметила, что многие рыцари за столом смотрят на неё с обожанием. А вот в глазах Фокса прочла какое-то необъяснимое беспокойство. Про что пела девушка-менестрель, я так и не поняла. Какая-то баллада про любовь, разлуку, коварство и верность.
Потом вышел Руг, взял свою лютню и произнес:
– Эту песню я хотел бы посвятить Её Высочеству, что столь любезно принимает нас.
И полилась песня про бедного рыцаря, который был влюблен в королевскую дочь, но даже не смел взглянуть в её сторону. Бедняга совершил множество подвигов, но все боялся признаться в любви. Случилось так, что принцессу похитил коварный колдун, рыцарь смело бросился на помощь и освободил свою возлюбленную. Набравшись смелости, он признался ей в любви. Тут и оказалось, что он давно любим и королевская дочь все это время ожидала от него выражения чувств. И вскорости сыграли свадьбу.
Опять запела Иркана. Вновь чары её голоса скрыли смысл песни. Я могла лишь понять, что поет она о бедной пленнице. На глазах многих за столом появились слезы.
Руг в ответ спел о менестреле, мрачном на вид, что ходит по дорогам и предпочитает странствия жизни в замках у богатых господ.
– Но когда-нибудь я в отчий дом ворочусь,
Если в странствиях долгих не сгину.
Пред друзьями я в белых одеждах явлюсь,
Свое темное платие скинув,[7]
– закончил он свое пение.
Мне понравилось, хотя многие за столом остались недовольны.
– Сиятельный князь, – обратилась принцесса к Ва'Лету, – я слышала, что у северян много прекрасных песен, и при этом в десять искусств, которые должен знать каждый воин, входит и стихосложение, и пение. Не порадуешь ли ты нас песнями отчего дома?
Сиятельный князь, надо же. У этого князя и княжества нет. Тем временем Ва'Лет встал из-за стола, кивнул Ругу, мол, подыграй.
– Я много лет провел в Империи Казгарда, – произнес северянин, – поэтому спою боевую песнь гвардейцев.
Ожидала я чего-то неприличного, знаем мы этих «старых солдат», слышали, что они по вечерам у костра поют. Одну похабщину, про вино и женщин. Но нет, князь выдал историю о воинах, которые на службе империи прошли и горы, и леса, и пески, и снега. Видели они и орков, и кочевников, и конных панцирников Шокара. Теряли друзей, получали ранения, но гордо несли над головой стяг Казгарда. Я и думать не могла, что из глотки нашего северного тролля, которая извергала лишь командный рык, может изливаться такое пение. Хотя нет, ведь и с Найрой он беседовал, и стихи ей даже читал. За что-то ведь она полюбила князя.
– Благодарю, Сиятельный Ва'Лет, – улыбнулась ему принцесса, – но мне так хочется послушать песню севера.
– Признаться, я хорошо помню лишь одну, – засмущался князь. – Я давно покинул родину, мне было не больше пятнадцати лет. Эта песня про моего далекого предка. Меня назвали в его честь, поэтому не подумайте, что, воспевая Ва'Лета Рыжебородого, Ва'Лета Косматого, я восхваляю себя.
Хотела я пошутить, что у нашего варвара ни косм, ни бороды нет, но не успела. Он запел о том, как какой-то бог прогневался на народ северных варваров. Требовал себе в жертвы прекрасных юных девственниц, а потом наслал дракона. И не было никому спасения, если бы не предок нашего князя. Тому другой бог подарил чудесный меч. Вышел северянин против дракона, одолел – об этом пелось куплетов на пять, если не больше – а из драконьей кожи гномы сделали ему доспех.
– И вот этот меч, – закончил Ва'Лет, вынимая свой клинок из ножен. – Вот и этот доспех.
Рыцари устроили нашему варвару бурную овацию. За этим шумом, похоже, никто кроме меня не заметил, как изменилась в лице Иркана. Вот она встала и покинула зал. Когда её хватились и попросили спеть ещё одну песню, слуги доложили, что девушка покинула виллу. Странно все это.
Залом вновь завладел Руг, он пел баллады о подвигах, о королях и рыцарях. Мне стало скучно.
Торжество внезапно было нарушено одним воином, подошедшим к графу Айтодуру. Поскольку хозяин виллы сидел недалеко от меня, я явно расслышала, что ему сказал вновь пришедший. Слова были такие:
– В горах видели троллей!
Ну что это такое? То Иркана внезапно исчезла, то этот гонец. Когда граф Айдотур подошел ко мне, я догадывалась, что известие будет далеко не радостным. Думала, он сообщит мне что-нибудь о пропавшей девушке-менестреле. Но нет, оказывается, его разведчики встретили в горах, не кого-нибудь, а троллей. И откуда взялись? Не из Проклятых же Земель. А до северных варваров от нашего королевства далеко.
Не спросить ли князя Ва'Лета? Если кто здесь может сказать что-то вразумительное про троллей, так это северянин.
Князь очень удивился. По его словам выходило, что эти чудища предпочитают жить в северных горах, не любят передвигаться на длинные расстояния, хотя в голодные годы могут нападать на человеческие поселения.
