Алексей Трофимов честно сделал свое дело. Как миллионы других известных и неизвестных бойцов.
- Ты, Леша, не сомневайся. Мы свое дело тоже сделаем, - сказал переводчик Земляков, комкая пилотку. - Победа будет за нами.
...Слова какие-то безликие, сто раз повторенные. А Лешка один на свете был: худой, угловатый, мало что на фронте успевший, лишь в единственный десант сходивший...
Пришли слова. Чужие, зато верные и уместные, такие не грех и повторить:
И сказал Господь:
-Эй, ключари,
Отворите ворота в Сад!
Даю команду
От зари до зари
В рай пропускать десант ...
Мариша утирала щеки запястьем, скованно перекрестился Торчок. И несколько финнов крестилось, другие смотрели исподлобья. За лесом, у плацдарма опять грохотало. Пора было работой заняться. Вот и Попутный кивает. Точно пора.
Идя к финнам, Женька слышал как за спиной, Коваленко смущенно сказал старшине:
- Это не молитва была. Просто стихи.
- Я, товарищ старший лейтенант, не дура, а атеистка. Поняла.
- Марина Дмитриевна, - окликнул майор. - Очень бы хотелось, чтобы вы при допросах поприсутствовали. Как представитель СМЕРШ Отдельной Приморской...
* * *
Жрать хотелось и спать. Женьку несколько утешало, что финнам жрать хочется не меньше, но, они, гады, хоть дремали урывками. Вообще, вся эта бодяга была уникальной психологической практикой, но переводчик Земляков предпочел бы без нее обойтись. Допрашивать Попутный умел. Вернее, он умел всё: допрашивать, выспрашивать, беседовать по душам и просто дружески, пугать, обнадеживать, провоцировать на признание, заставлять отречься, чтобы признаться еще разок, уже сугубо добровольно. Майор мог делать человека пластилиновым. Вот бил он редко. Не требовалось.
Изнемогали оба финна-переводчика, изнемогали Женька со Шведовой, ведущие протоколы допросов. Еще хорошо, что бумаги было мало и ее требовалось экономить. Зато ночь, падла, темноты не приносила, не освобождала от необходимости выводить бесконечные мелкие каракули. Господи, а сколько труда занимало выяснение точной транскрипции финских имен...
У Торчка имелся котелок и свежую воду дознавателям приносили регулярно, но жрать хотелось как из пушки. И от комаров можно было осатанеть. Обмахивали поочередно ветками. Попутный бурчал, что за такое "опахалывание" нормальный султан давно бы приказал кондиционерщиков шелковым шнурком удавить. Эх, из Средней и Центральной Азий надо было кадры набирать...
- Так-с, перерыв пять минут. Земляков может покимарить, а мы продолжим. Увы, нам с вами, товарищ Шведова необходимо всё до копеечки слышать, - майор отправился прогуляться в ельник.
- Зачастил, - без всякого уважения к начальству пробормотала Марина. - Почки пропил, вот и бегает.
- Как же, пропил. Он правильно пьет, по обязанности. Просто воздухом дышит, мозг отключает. Новые вопросы копит, - пробурчал измученный Женька.
- Копит он... - старшина вытянулась на лапнике. - Небось, сыроеги жрет в одну харю.
- Ему нужнее. Для работы мозга.
Вообще-то, отыскать грибы в округе было уже сложновато: Коваленко с Торчок поочередно окрестности прочесывали, да еще старлей двух финнов на подконвойные продзаготовки мобилизовал. Варево получалось сомнительное: без соли, да и всего по две ложки на рыло. Шоколадки поделили на всех - по дольке получилось. Но, как справедливо выразился Торчок: если не кормить, ошалеют и повзбунтуются. Из двенадцати пленных связанны были двое - как "склонные к резвым и необдуманным" поступкам. Остальных вязать было нечем, да и не готовы они были драпануть: двое раненых, остальные не оглохли - слышали, что фронт рядом, драпанешь, если сразу не догонят, то еще неизвестно как там дальше выйдет. Майор был страшен, но понятно, что вешать на соснах, за ноги разрывать, вовсе не в его стиле. Да и пара охранников: огромный Коваленко и мелкий, зато выразительный ликом Захарович, внушала уважение. Торчок регулярно проводил среди военнопленных разъяснительные беседы на предмет кормовой бедности окружающей природы и удивительно неосмотрительного выступления Финляндии на стороне бесноватого Гитлера.
...- Я все равно не понимаю, - сказала Шведова, глядя в серое небо. - Что ваш майор так из кожи лезет? Вы же нам параллельные. Ну, потомки или как вас там. Помогать всерьез не хотите.
- А как всерьез? - пробормотал Женька. - Передать вам пакет с пророческими документами? Так и так, фашист будет отступать там-то, а врезать ему нужно под Мерефой с дальнейшим поворотом 3-й Танковой армии на Бердичев. Угу, пять минут, полчаса, мы сущими Кутузовыми с Нахимовыми красоваться сможем. А когда немцы ответные меры предпримут? Оно может и к худшему повернуться. Ну, еще можно было бы танк вам перебросить. Один или даже два. В разобранном виде. На большее у нас энергетических и финансовых ресурсов никак не хватит. Танки у нас, конечно, совершеннее. Можно было бы по чертежам что-то подобное и здесь клепать. Чуть позже те технологии к немцам попадут. Ну, по танкам мы, наверное, выигрывать начнем, но не сварганят ли фрицы панцерфаусты и прочие базуки чуть раньше чем здесь сварганили? Я, вообще-то, считай рядовой и далеко не всё понимаю, но дело тут тонкое, и прямой навал мало чем поможет. Ты уж поверь.
- Ладно, верю. Значит, поэтому вы здесь просто так шныряете, свои собственные дела делаете. Как интуристы... - Марина запнулась.
Да, не все туристы домой возвращаются.
Женька помолчал и сказал:
- От передачи опережающих технологий пользы нет. Просчитывали у нас. Начинаются непредсказуемые прыжки развития, мы - это сделали, они другое. Добиться решительного перелома не получается. Они там, за границей, тоже не дураки и мобилизовываться умеют. И их больше. Сама понимаешь, сегодня Америка с Англией с нами, завтра сами по себе, послезавтра против нас с Германией и Италией дружат. Вот поэтому у нас решили, что самое верное - людские потери сократить.
Посмотрели в сторону песчаного холмика. Женька сознавал, что ерунду городит. Это когда статистику коррекции смотришь: ого, там тысяча живых, здесь пять тысяч... А если братские могилы видишь... Тогда одно понятно - однозначные гады вы там, в будущем.
- Понимаешь, у нас народу не хватает, - с тоской пробормотал Женька. - Голода нет, войны локальные, а население сокращается...
- Что, разучились?
- Очень остроумно. Не разучились, но многие считают, что живем плохо, что никак нельзя в такое время детей заводить. Они многое забыли, Марина. Бомбежек не видели, о карточках понятия не имеют, в армии мало кто служит, в боях вообще редкий человек бывал, да и тех не очень-то уважают. С мозгами у нас не все в порядке, понимаешь?
