А Бафер-то, кажется, обиделся за свою красотулю: надулся как мышь на крупу, и по роже видно, что он мучительно выбирает, как ему поступить: то ли броситься ко мне, потоптав все бороздки на гравии, сорвать с валуна и топтать ногами, то ли просто пристрелить из здоровенного "кольта" военного образца, висевшего у него на правом боку в открытой кобуре. Останавливало гнома, по всей видимости, только то, что я сидел на валуне прямо посреди сада камней, то есть зала для медитаций, и расправа со мной немедленно обернулась бы головной болью для всей гномской общины: как, спрашивается, кровь оттирать, кишки сматывать и мозги собирать со "священных" валунов и гравийных дорожек? Пришлось показать этому герою-любовнику жестами, что он должен подойти к Принцессе, обнять ее и погладить по головке. Ну, и по всем другим частям тела, до которых рука дотянется!
Ну, хоть это он понял! Тяжело все-таки с гномами…
— Не плачь, не плачь, это Петя так шутит! — неизвестно с каких пирогов выдал меня Бафер, неловко притиснув к себе гномку и по-честному пытаясь положить ладонь ей на голову. Принцессу слегка пригнуло к полу, — ладонью, как шляпой, ей башку накрыло, не сойти мне с этого места!
— Петя шутит, шутит! — продолжал надрываться Бафер, и тут до меня доперло, что этой сладкой парочке я нужен гораздо больше, чем они мне, нужен позарез! И встреча наша здесь не случайна. Вот и доктор задерживается… Неспроста он задерживается… А причина?
Причина должна быть какая-нибудь простая и прозаичная, вроде денежного долга.
— Рассказывай, что случилось! — потребовал я у Бафера с самым серьезным видом.
— Да-а! что рассказывать? Беременна она! — бухнул гном, и я приложил максимум усилий, чтобы не расхохотаться. Вот уж действительно, причина — прозаичней некуда…
— Пока, вроде, незаметно… — критически оглядел я стан принцессы. Ну, в самом деле, неужели ждать, пока все станет очевидным?.. — И вы решили бежать? Как Ромео и Джульетта? Или как Отелло с Дездемоной?
— Какие все-таки у эльфов имена странные… — насупившись, пробормотал Бафер и, приосанившись, начал рассказывать, помогая себе взмахами широких ладоней — Слушай план! Это не мы, это вы решили бежать! Ты, гнусный и подлый эльф, пленившийся красотой нашей принцессы и капиталами нашего короля! Гы-гы, "папаши"! Ты соблазнил невинную девушку, расписав ей соблазны жизни в Большом мире, ты увез ее из родного дома в людские города!..
— … где и продал в бордель! В каждом городе по три раза!.. Умнее ничего не могли придумать? — буркнул я, пораженный непроходимой наивностью Бафера. — Да за нами немедля погоню вышлют, и меня, гнусного эльфа, спасибо, кстати, за лестную характеристику, повесят на ближайшем дереве!
— Погоню пустят!.. — согласился со мной гном и хитро прищурился. — А куда эта погоня пойдет? И кто в этой погоне пойдет? Мобильная группа у нас одна, и ты знаешь, кто ее возглавляет!
— Лимлин, значит… — понял я идею этой аферы. — Ладно… А дальше что? Вы об этом подумали?
— Все продумано! — гордо возвестил Бафер, от избытка чувств хлопнув принцессу пониже спины, на что та ответила пронзительным взвизгом. — Вы едете в Сеславин к Глоину Глазу, там роды, а потом я вас "нахожу". Тебе — выкуп за принцессу, мне — законный брак!
— А ребенка как объяснишь?
— Нет ничего проще! Ты ведь почему Хильду бросил? Да как понял, что беременная, так сразу и на попятную… Беременность ее и спасла, получается! Не было бы счастья, да несчастье помогло! Папаша и не дернется!..
Вот значит, как принцессу зовут. Хильда… Дурацкое имя. И не полное, а сокращенное, скорее всего…
— Какой ты умный, Бафер, аж страшно! — весьма иронично, на мой взгляд, прокомментировал я развешенную сушиться у меня на ушах лапшу, но гном только горделиво расправил широченные плечи, принимая похвалу за чистую монету. — А о том, что вся эта история пси-хо-ло-ги-чески ни в какие рамки не укладывается, ты не подумал? Какая из Хильды жертва обмана? Это она всех купит и продаст, обманет и наизнанку вывернет! А потом снова продаст, наварившись на курсе золотого! Это ведь она тебя, Бафер, соблазнила? Так? И неплохо бы узнать, что сама наша принцесса думает по поводу всей этой ситуации!
— Да не хочу я ничего думать! — заверещала Хильда, наконец-то улыбнувшись мне, в награду за комплимент. — Все время я за мужиков думать должна! Когда вы, наконец, сможете за свои поступки отвечать?!
Да. Действительно, когда? Наше дело — не рожать…
Когда несколько мужиков уговаривают бабу, предоставляя ей право принимать неприятное для всех — и для нее тоже! — решение, результат бывает только один: она выбирает самый глупый и иррациональный из всех предложенных вариантов. Мстит, как бы, этим самым мужикам за их необоротистость и нерешительность. За то, что они вообще ставят ее перед таким выбором. "Пусть мне будет хуже, тогда, может, прочувствуете", — странный девиз, которым руководствуется женщина в такой ситуации, всегда повергал меня в бешенство. И это при том, что речь идет о путешествии по Великоречью, когда любая упущенная мелочь может привести к смерти. Гномской принцессе совсем не хотелось покидать Гору, и она не видела приемлемых вариантов своей жизни в Большом мире. Переждать грозу у Глоина Глаза, конечно, можно было, но ведь это не решало проблемы… Поэтому принцесса не заморачивалась решением чисто бытовых вопросов, хотя ее помощь отнюдь не помешала бы. Бедолага Бафер сбился с ног, таская тюки с одеждой и всякими бабскими мелочами. Оба надоели мне до такой степени, что я совершенно серьезно прокручивал в голове вариант сдать их папаше-королю. Мотив у меня был железный: я просто не мог обеспечивать безопасность принцессе на дорогах, а точнее, на "направлениях" Великоречья.
Пока я безо всякого удовольствия препирался с гномской принцессой и ее суженым, которого, по известной пословице, на коне не объедешь, так он широк в кости, к нашему разговору присоединилось третье лицо. И лицо это было сурово.
— Петька! А ну быстро слазь с Камня Тяжелых Раздумий! — заорал доктор, высунувшийся из какого-то бокового хода. — Что за талант такой странный: гадить в священных для Казад местах!
Я, конечно, слез с камешка, точнее, сполз — от смеха. Надо же! Камень Тяжелых Раздумий! А Беседку Уединенных Размышлений они не организовали? А Яму Утренней Переоценки Моральных Ценностей?! Синего цвета??!
Доктор, между тем, с неприятной ухмылкой оглядывал сортировочный пункт по разбору женских шмоток. Неужели всерьез собираются Хильду со мной отправлять?
— Вот воскресну сейчас, пойду к королю и как на духу! — мрачно заметил я доктору, спорящему с принцессой по поводу какой-то особенно мерзкой тряпки с рюшечками. — Хоть Вы, доктор, понимаете, что я не смогу обеспечить безопасность принцессы в дороге?
