«Кличка?» – мелькнуло в голове дружинника.
Вадима и Кондрата среди убегавших видно не было. Неужто опять ускользнули? Судя по всему, следуя негласной маркитантской привычке, они стремились разорвать любой союз при первом намеке на опасность.
Хотя, может, на сей раз Щелкун их все-таки сожрал?
«Было бы здорово!..» – подумал разведчик.
«Рекс» зарычал, невольно привлекая к себе внимание Игоря. Повернув голову, дружинник увидел, что гигантский ящер подхватил в зубы чье-то тело… и неожиданно резво бросился прочь с поля брани. Не понимая, что происходит, Игорь прищурился и с удивлением обнаружил, что Щелкун несет в зубах своего хозяина нейроманта.
– Громобой! – вытянув шею, проорал дружинник. – Громобой!
Ответа не было. Ящер не оглядывался и не сбавлял темпа.
Преодолевая неимоверную слабость, Игорь с трудом поднялся на ноги. Голова кружилась, а правая рука повисла безжизненной плетью, но в тот момент дружинник плевать хотел на недуги.
– Громобой! – орал он, надрывая глотку, но Щелкун продолжал бежать.
Игорь упал на колени и из последних сил выкрикнул:
– Громобой!!!
Позади замычал связанный Захар. Опомнившись, разведчик медленно повернулся и на четвереньках пополз к побратиму. Его мутило, но он героически сдерживал рвоту. Достигнув брата, Игорь дрожащей рукой вытащил из кармана нож и взялся за веревки.
«Куда же побежал Щелкун? – думал разведчик, возясь с путами. – Куда потащил Громобоя? Он вообще жив был или мертв? Если жив, то почему не шевелился, не реагировал на мой крик, на тряску… и, главное, мог ли он управлять ящером, находясь без сознания? Хотя Щелкун же не нападал на него, пока он спал? Но одно дело – не нападать, и совсем другое – приказать унести прочь… Да и зачем бежать, если всадники и другой нейромант уже свалили к себе на Арену?»
С головой погрузившись в мысли, Игорь совсем забыл про кляп во рту Захара, однако настойчивое мычание побратима вернуло его в реальность. Мотнув головой, дружинник вытащил изо рта старого друга грязную тряпицу, и тот тут же засыпал младшего вопросами:
– Откуда ты взялся, брат? Как меня нашел? И кто такой Громобой?
– Честно сказать, брат, сейчас я не готов ответить на все эти вопросы, – покачал головой Игорь.
Продолжая водить лезвием ножа по веревке, дружинник задумчиво смотрел в том направлении, куда сбежал Щелкун. В глубине души Игорь надеялся, что ящер вернется и что Громобой будет сидеть у него на загривке и махать дружиннику рукой, бормоча что-то в духе: «Вот как-то так, паренек…»
Но этого, конечно же, не случилось.
– Твоя рука…
– Это ничего, – покачал головой разведчик. – Главное, что ты жив, брат.
Он зажмурился и прислушался. Москва говорила с ним шорохами, шепотками, воем и свистом ветра, проносящегося по ее пустынным улицам. Игорю казалось, теперь он понимает этот город куда лучше, чем прежде. Открыв глаза, он грустно улыбнулся хмурому побратиму и сказал:
– Главное, что мы оба живы.
– Ты как?
Игорь вздрогнул и повернулся к побратиму.
– Терпимо, – ответил дружинник, виновато улыбнувшись самым уголком рта. – Столько людей пало из-за жадности двух торгашей, страшно даже задумываться.
– Такова их сущность, Игорек, – мрачно произнес Захар.
Дружинник хотел поправить старшего брата, но вспомнил, как его звал Громобой, и решил, что «Игорек» вполне с «пареньком» созвучен. Подумать только – одного-единственного дня, проведенного вместе, хватило, чтобы разведчик прикипел к беглому стабберу душой.
– От этого не легче, Захарчик, – зевнув, отозвался младший.
– Захарчик? – вскинув бровь, со смехом переспросил десятник: он явно такого поворота не ожидал.
– Ну, ты ж зовешь меня «Игорек», вот и я решил звать тебя «Захарчик». По-моему, справедливо.
– Э, нет, я же тебя старше, а, значит, мое имя коверкать нельзя!
– Совсем нельзя? Или, может, стоит звать тебя «Захарище»? Ну, чтоб подчеркнуть, что ты старше?
– Ох, все бы тебе дурачиться, – покачал головой десятник, но в глазах его плясали озорные огоньки.
– Иногда хочется, не скрою. Ну так что, в путь? – спросил Игорь.
– Давай.
Они забрались на спины фенакодусов. Одного скакуна кое-как удалось выходить с помощью лечебного пластыря и бутыли покой-травы, которую Игорь по настоянию Громобоя всюду таскал у себя за пазухой. Второй фенакодус, целый и невредимый, прятался в тех же развалинах, где ранее хоронились нейромант и дружинник. Когда побратимы его нашли, он как раз доедал своего ездока, которого, видимо, в пылу сражения обезглавил Щелкун.
– Жаль, что все патроны спасти не удалось, – сокрушенно произнес Игорь.
– Жаль, да. Но половина груза все же лучше, чем ничего. Да и, помимо этого, не забывай, у нас еще и несколько годных автоматов теперь есть. Ты помнишь, сколько в Кремле автоматов? Раз, два и обчелся! Так что все впрок, Игорек. Все впрок.
Младший брат кивнул. Пожалуй, все действительно закончилось не так плохо, как могло бы. Единственное, он до сих пор не знал… и, хуже всего, вряд ли когда-нибудь узнает, что же сталось с Громобоем. Выжил ли беглый стаббер? Или погиб и уже съеден вновь обретшим свободу Щелкуном?
Впрочем, как бы все для Громобоя ни закончилось, главное, чтоб в конце пути он снова встретился на небесах с Бо.
Игорь задрал голову и уставился в пасмурное небо.
«Можем ли мы рассчитывать на то, что после смерти встретим там, наверху, наших родных и близких? – подумал он. – Или, умерев, мы просто перестаем быть? Может, именно этот страх стать ничем и останавливает нас от самоубийства, вынуждает продолжать барахтаться в этом гнилом болоте?»
Игорь покосился в сторону Захара.
«Но мне, в любом случае, пока что рано уходить. Здесь мой старший названый брат. Кто о нем позаботится, как ни я?»
Взгляд его снова невольно уставился на то здание, за которым, убегая, скрылся Щелкун.
«Я не знаю, где ты, на нашей грешной земле или уже на небесах, – с трудом проглотив подкативший к горлу ком, подумал Игорь, – но, надеюсь, ты наконец-то нашел покой и стал счастливым… пусть даже и после смерти…
Хотя я, честно сказать, уже скучаю по тебе, мой друг».
Двое всадников молча ехали через московскую Зону.
Их ждал Кремль, родная община, близкие, семьи и друзья.
Словом, все то, за что стоило бороться.
* * *
Он нес его в зубах легко, точно пушинку. Стаббер подумал, что раньше он был куда крупней и мускулистей. Сейчас же Громобой напоминал лишь бледную тень себя прежнего – исхудавший, даже высохший, он мог при желании спрятаться за стволом березы-мутанта.
