Сошлись на пятистах рублях. По местным меркам сумма немалая, недельный бюджет иного княжества. Аркашку освободили, усадили за стол. Заботливый Фраер сдвинул в сторону инструмент для вытягивания жил, нашел бумагу, перо и чернила.
-- Пиши, -- диктовал Евсей, -- Дорогая сестренка, так мол и так, дай подателю сей бумаги из моих запасов пятьсот рубликов, для срочной коммерции, а ежели не хватит -- добавь из своего кармана, опосля верну втрое. И закорюку поставь. Пахан, глянь, чего он там накарябал.
Я заглянул через плечо.
-- Нормально, для черновика сгодится. Когда на чистовик писать станете, последнюю фразу -- "а иначе от меня останется один черепок, как от мужа твово" переписывать не надо.
Со второго захода у Аркашки получилось лучше, но возникла другая проблема. Имелось письмо и принципиальное согласие Аркадия, но не было гонца. Кого ж послать к Агапиде Львовне? Кандидат имелся один -- хан Азам, нас эта стерва знает в лицо.
Пришло время прощаться, нагостились, пора и честь знать. Аркадий на черепе "зятя" клялся, что кони наши до сей поры на постоялом дворе гостят, не успели их приватизировать, руки не дошли. Дела государственной важности Ёрика срочно в степь позвали, такую мелочь, как мы, начальник городской стражи на ужин оставил. Аркашку снова привязали к цепям, для организма вреда никакого, а для просветления души польза большая. Перед уходом я сделал еще один визит. В караулку.
Кореша отнеслись к Ёрику с должным уважением и симпатией. Упитанное тело начальника городской стражи намертво примотано к столбу в центре комнаты. Не туловище, а сплошная бобина для пеньковых канатов, снаружи только голова. Усевшись на нары, я принялся без стеснения разглядывать пленника. Орлиный нос, усы -- любой таракан позавидует, широкий лоб, умный, а главное спокойный взгляд. Достойный противник, такого с налета не расколешь, но я попробовал:
-- Азама по просьбе Губана арестовал или кто из орды золотых насыпал?
-- Больно любопытный ты, -- огрызнулся Ёрик.
-- Любопытство не порок, -- улыбнулся я. -- Может в пыточной разговор продолжим, глядишь, под хруст костей и вспомнишь чего.
-- Может, и вспомню, -- согласился Ёрик. -- Да вот незадача, для подготовки хорошей беседы время требуется, а у тебя его нет, с минуту на минутку смена караула пожалует, со всеми не управитесь, да и казармы рядом, а колдун ты липовый.
Стало не до смеха. Я смотрел в большие спокойные глаза Ёрика, ни один мускул на угрюмом лице не дернулся, уверен в себе. Пожалуй, и правда, пора когти рвать.
-- Чего глазенками лупаешь, -- подлил масла в огонь Ёрик. -- По глотке ножом чиркнуть хочется? Так не стесняйся. Лично мне плевать на вас с колокольни, своих дел полное корыто, ежели б ни Аркашка, да жена -- глаза б мои вас не видели. Сумел бежать -- беги, догонять не стану, а еще раз попадешься -- растопчу.
Уже на пороге я не удержался и съязвил:
-- Ты б жену помял что ли, а то при должности и с крокодилом живешь.
Ерик дернулся, но смолчал, лишь глаза пыхнули холодом. Видать за живое задел. Плевать, до Губана уже близко.
Не скрываясь, мы выбрались на тюремный двор и через калитку в воротах вышли на улицу. Все прошло как нельзя лучше. Охрана во главе с начальством в камерах, мы на свободе. Свежий воздух казался необычайно вкусным, а редкие заспанные прохожие очень милыми. Впрочем, это не относилось к хозяину постоялого двора, где квартировали кони. Наш ранний визит огорчил его до крайности.
-- Прошлый раз не доужинали, может, хоть позавтракаете? -- с надеждой спросил он.
Ранний завтрак в харчевне грозил поздним обедом в темнице. Поэтому я был категоричен:
-- Спасибо, отец, в другой раз. Где наши лошадки, дела торопят.
-- Лошадки на конюшне, кормлены, поены, гривы чесаны, как за собственными глядел, не извольте беспокоиться. Тут счетец не большой организовался, за овес, присмотр, кому предъявить прикажите?
-- Начальнику городской стражи, -- направляясь к конюшне, крикнул Евсей. -- Али брату его жены, нам без разницы.
Хозяин пал духом. Жаль мужика, но Фраер прав, наличности ни копейки. Громкие крики привели в чувство спавшего на куче седел конюха. Пьяный с вечера, а может и с рождения, он с трудом, цепляясь за забор, поднялся на ноги и погрозил кулаком:
-- Кому другому не платите, а мне рубь вынь -- да положи. Я тут животин ваших холю и лелю, лелею и холею, пока на опохмелку не дадите, кобыл не получите... и кобылов тоже.
-- Опохмелите молодца, -- кивнул я Ваське.
Братья схватили конюха за ноги и сунули хмельную головушку в кадушку с водой. Минуту подержали и вытянули назад.
-- Ну что, принял сто грамм? Закусить не желаешь? -- поинтересовался я.
-- Благодарствую, барин, после первой не закусываю, -- отплевываясь, ответил мужик.
-- Ладно, не серчай. Будет тебе не рубь, а три, если проводишь до дома начальника городской стражи.
-- А чего стоим! Поехали! -- засуетился конюх.
Пробираться пришлось через пол города. Ёрик отстроил хоромы на пригорке, почти в центре Волыни. Двухэтажный особняк с широким парадным крылечком огорожен высоким забором. У ворот стражник с пикой.
-- Ну, Азам, не подведи, -- вручил я хану Аркашкино письмо. -- Мы, за углом, если что -- свисти.
Свист раздался сразу, даже из седел вылезти не успели. Но как не странно у ворот наблюдалось полное спокойствие, никого лишнего, я отправился на помощь хану в одиночку.
-- Не пускает, -- доложил Азам, кивнув на стражника.
-- Слышь, косоглазый, -- взъерепенился охранник, -- Ты в детстве с лошади не падал?
-- Бывало, -- пожал плечами хан.
-- Оно и видно. Сказал же -- спит боярыня. Как проснется -- пожалуйста, завсегда к обеду глазоньки продирает.
Я схватил письмо и сунул стражнику под нос.
-- Бумагу видишь! Сам Аркадий Львович, кровный братец, руку приложил. Дело срочное имеем от него, буди хозяйку.
-- Так-то оно так, я в грамоте не селен, может, и Аркадий накарябал, а плетей мне получать.
-- Буди! Аркашка явится -- шкуру спустит.
-- Погодь, -- встрепенулся стражник. -- Вон девка дворовая бежит, ее зашлем, у баб зад крепкий, все стерпит, ежели что. Манька, поть сюда!
Сочная румяная девка, выслушав охранника, наклонила голову и томно спросила:
-- Глянь, на затылке волосья все выпали?
-- Ты чего, Мань? -- Опешил стражник. -- Коса до пояса, любо-дорого посмотреть!
-- Вот как облысею, так разбужу, у меня космы не казенные, чтоб всякие дуры за их тягали.
Тряхнув бедрами, Манька гордо удалилась.
Лучики солнца вовсю барабанят по крыше, еще час и из города нам не выбраться. Стражник крякнул с досады и перешел на шепот:
