Лучики солнца вовсю барабанят по крыше, еще час и из города нам не выбраться. Стражник крякнул с досады и перешел на шепот:
-- Обойдете дом, на втором этаже центральное окно в боярскую спальню выходит, камешком киньте, может, проснется. Авось пронесет, мало ли кто по задворкам шлындает.
Спорить не стали, времени нет. Не добудем денег, останемся без провизии, а в голодной степи без хлеба далеко не уйдешь.
На позицию выдвинулись всем отрядом. До нужного окна метров пятнадцать, Ванька нашарил в траве камень, я попытался вмешаться, но не успел. Здоровый булыжник со свистом взвился в небо. За доли секунды я прошептал все молитвы, которые знал и Господь услышал. Камень врезался в стену в метре от окна. Хвала Всевышнему -- промах. Дом содрогнулся, загудели толстые бревна.
-- Это пристрелочный, -- успокоил Ванька, подбирая новый булыжник.
-- Ванюша, не надо! -- взмолился я.
Второго такого броска дом не выдержит. За дело взялся Федор, подкинул на ладони мелкую гальку, прищурил глаз и метнул точно в цель. Словно в замедленном кино я видел, как отворяется окно и на улицу выглядывает нечесаная лошадиная морда Агапиды Львовны. Помолиться уже не успел. Описав широкую дугу, камень приземлился аккурат между глаз спящей красавицы. Накрылась наша авантюра медным тазом, хорошо накрылась, со звоном о лобовую кость.
Но Агапиду Львовну набухшая шишка ничуть не смутила, она свесилась с подоконника по пояс и, близоруко щуря заспанные глаза, негромко позвала:
-- Ох, Ярошка, шалунишка! Ну, иди же, проказник. Лестница под окном.
Азам попытался возмутиться, но его и слушать не стали, схватили за руки-ноги -- и через забор.
-- Давай хан, действуй по обстановке, главное письмо прочесть дай, -- напутствовал я.
Спрятавшись за оградой, мы затаили дыхание. Сначала услышали скрип лестницы, затем удивленный голос Аркашкиной сестры:
-- А ты не Ярошка... Но все равно лезь.
Прошло пять минут. Тишина. Через четверть часа мои нервы начали сдавать. Я начал медленно считать да тысячи, если Азам не появится, пойдем на штурм. На счете семьсот тридцать пять послышался знакомый скрип. Красный, как перезрелая редиска, хан с трудом перелез через забор.
-- Вот, -- протянул он тугой тяжелый кошелек, -- пятьдесят золотых червонцев. Велено передать Аркадию -- с него полторы тысячи.
Доскакав до ближайшей лавки, мы в считанные секунды опустошили все полки, под завязку набив снедью седельные сумки. Швырнув на прилавок золотой, я увидел запыхавшегося конюха и, схватив его за ухо, настойчиво попросил:
-- Забери сдачу, три рубля твои, остальное отнеси хозяину.
Мужик затрясся от подвалившего счастья. Не донесет сволочь, на такие деньги месяц можно не трезветь. Бог с ним, проверять некогда.
Центральная улица вывела к городским воротам. Навстречу, бренча оружием, топал отряд стражников. Двадцать молодцов неровным строем двигались в сторону тюрьмы. От сердца отлегло -- успели! Под копытами лошадей задрожал подвесной мост, Волынь осталась позади. Жаркая степь распахнула свои объятия.
Больше часа мы гнали лошадей, и лишь отмахав добрый десяток километров, перешли на размеренную рысь. Улучив момент, рядом со мной пристроился Азам, стыдливо пряча взгляд, он спросил:
-- Хан Па, как мне быть? По закону степи, после того, что это женщина со мной сделала, я должен на ней жениться. Ну, лучше назад в тюрьму...
-- На Агапиду Львовну закон не распространяется, -- успокоил я хана. -- Подвенечных платьев не хватит, если она за каждого, кто залез в окно, замуж выходить будет. Забудь, как о страшном сне и живи спокойно, ради общего дела страдал.
Счастливый Азам пришпорил коня и с диким криком умчался вперед, а меня никак не могло отпустить чувство непонятной тревоги. Жжет заноза в груди и не хочет наружу лезть. Неуютно на душе, чего-то не хватает. Я обвел взглядом отряд. Рядом Кондрат Силыч, впереди Васька с Ванькой, в хвосте Антоха с Сорокой плетутся, Подельник с Фраером о чем-то спорят...
-- Стой! -- заорал я, пугая лошадей. -- Где Лёнька, мать вашу! Где граф?
-- Ох, ты! -- схватился за сердце дед Кондрат. -- Мы ж его того, как на место скелета поставили, так и не вынимали, чтоб в горячке под ногами не путался. Васька с Ванькой даже стенку заложили. Думали перед уходом извлечь, забыли...
Выпав из седла, я уселся на землю и тихо застонал. Впереди степь, до Губана, до дома -- рукой падать. Ну, за что все это на мою голову!
Ничего не понимая, рядом спешился Азам:
-- Хан Па почему стоим? Ехать надо, быстро ехать.
-- Азам, -- бесцветным голосом ответил я, -- тебе наверно все-таки придется жениться на сестре Аркашки...
-- Нет! Лучше в темнице всю жизнь провести!
-- Ну, что ж хан, туда и поедим.
Если из города можно выехать только через одни ворота, то и попасть в него можно только через них. Нужно возвращаться, как не напрягай извилины -- других вариантов нет.
Азам, уяснив в чем дело, внес другое предложение -- добраться до стойбища, взять воинов и вернуться во главе орды. И если Ёрик не признает в бывших узниках почетных гостей, взять Волынь в осаду.
Умное предложение, хорошее, а главное -- перспективное. Четыре дня до стойбища, сутки на сборы, дней пять обратная дорога и того -- десять дней. Нам торопиться некуда, Ленька тоже подождет, а куда ему деваться к цепям привязанному? Весь вопрос в том, в каком виде господин граф нас дождется. Выглядеть он, конечно, будет краше своего предшественника, до кости истлеть не успеет, но возвращаться надо сегодня, иначе "завтра" для графа уже не наступит. К тому же не стоит забывать -- Азам слишком давно не видел соплеменником и как орда отнесется к появлению старого вождя предсказать не возможно.
-- Вот, что хан, -- предложил я, -- бери еды, сколько надо и скачи в стойбище один.
Азам поджал губы, словно обидевшийся ребенок и торжественно произнес:
-- Хан хана в беде не бросает. Остаюсь с тобой.
Переубеждать я его не стал. Прежде, чем повернуть назад, отобедали. Обилие свежей пищи не радовало. Жуешь деликатесы, а вкуса нет, вино баландой пахнет.
-- Чего делать будем? -- стряхивая с усов крошки, озвучил мучивший всех вопрос Кондрат Силыч.
-- По дороге обмозгуем, -- ответил я. -- По коням братцы, не ровен час у графа слюни кончатся, чем пузыри пускать будет...
Вскочив в седла взяли курс на Волынь, но не по прямой, а забирая вправо, что б подъехать к городским воротам с севера. Не весть, какая мера предосторожности, но все же. Под стук копыт я пытался придумать хоть какой-нибудь план, но, учитывая наши силы и возможности, любая затея имела такие же шансы на успех, как микроб на руку английского королевства.
