Ознакомительная версия.
— Ошибаешься, Ася, его, — Генрих выглядел спокойным, но Натали, кажется, научилась различать движения его души. Не читать, к сожалению, но все-таки замечать. — Петр отрекся сегодня ночью. Официальное заявление министерства Двора последует в десять. Мы как раз успеем позавтракать, и посмотрим шоу по телевизору под кофе и пирожные. Ведь я не ошибаюсь, раз ты в доме, будут и пирожные?
«Господи, прости! Ну, что за интриганы!» — Натали видела, Иван Константинович знал, о чем идет речь, а вот все остальные — нет.
— Вот как! Ты знал?! — воскликнула, воодушевляясь, княгиня Збаражская. — Знал и молчал!
— Хотел сделать тебе сюрприз, шер ами! — князь Збаражский улыбался самой искренней улыбкой. Однако Натали отчего-то в его искренность не поверила.
— Сделал! — хмыкнула Анастасия Романовна и коротко и как-то остро взглянула на Генриха. — Будут пирожные, «братец». Я привезла своего кондитера, он обещал испечь «кремшнит» по-венски.
«Так мы празднуем победу? Любопытный состав…»
Натали поздравила Ивана Константиновича — теперь ничто не мешало ему стать императором — и отошла в сторону.
— Генрих, — сказала она тихо, он подошел к ней и встал рядом, словно предлагал спросить.
— Генрих, — спросила она, — мне просто любопытно… Какова девичья фамилия твоей матушки?
— Мою маму звали Анной, — так же тихо ответил Генрих. Казалось, вопрос его не удивил. — Анна Павловна княгиня Полоцкая.
— Сестра императора Константина Павловича…
— Да, я его племянник.
— И двоюродный брат нового императора.
— Выходит, что так.
«Боже мой, и для этого надо было становиться анархисткой?!» — получалось, что, не добив Генриха во время покушения, она забралась в одну из самых теплых постелей России. Оставалось решить, хочет ли она в ней остаться, но, на самом деле, все уже было решено, и отступать было поздно, некуда, да и незачем.
— Так я сплю с представителем правящей династии?
— Ты спишь со мной! — ответ прозвучал резковато, но все тем же тихим голосом. — А я с тобой!
— И оба мы не знаем, что с этим делать… — слова сорвались с губ сами собой и повисли в воздухе между ними — Генрихом и Натали — тяжелые, как камень, невесомые, словно пух.
* * *
Роман оказался едва ли не точной копией своего деда — Ягеллона старшего. В особенности, если знать, каким Андрей Каземирович был в молодые годы. Высок, строен, косая сажень в плечах, твердый подбородок, лепные черты лица, прямой взгляд серых глаз. Таким Генрих и помнил Андрея Ягеллона. Во всяком случае, на ростовом портрете работы Репина он запечатлен таким. Полковник гвардии Ягеллон… Только волосы у Романа Збаражского другие — не черные, как у деда, а темно-русые.
— Рад знакомству, князь! — поручик Збаражский подчеркнуто сдержан, — аристократ, князь, соль земли Русской, но глаза… Контролировать взгляд Роман Иванович еще не научился. Во всяком случае, в такой нестандартной ситуации, как здесь и сейчас.
— Взаимно! — Генрих протянул руку. Рукопожатие вышло крепким, а взгляд…
— Матушка много мне о вас рассказывала… — Воспитанием поручика Збаражского и его самодисциплиной можно заколачивать гвозди, но человек не камень, тем более такой молодой человек.
«Хорош! Да, нет, о чем это я?! Великолепен! Вот где голубая кровь играет, как солнце в гранях бриллианта!»
Генрих улыбнулся, маскируя свою растерянность. Он не ожидал от себя такой эмоциональной реакции. Не мальчик, чай, чтобы суперлативами сыпать. Даже мысленно. Тем более, мысленно.
— Я следил за вашей жизнью, Роман Иванович, — вот что Генрих сказал вслух. — Насколько это возможно, разумеется, находясь в изгнании. Вы ведь знаете, что происходило на самом деле?
— Я об этом осведомлен… Могу ли я попросить вас, называть меня по имени?
— Как отнесется к этому ваш отец?
— Я совершеннолетний, — улыбнулся поручик. Он был взволнован, но держал себя в руках. — И я офицер. Я не нуждаюсь в наставлениях относительно субординации, чести и этикета.
— Что ж, — кивнул Генрих. — Почту за честь!
— Мы можем приступить к завтраку? — спросил, чуть нахмурившись, Иван и демонстративно занял место во главе стола.
«Что ж, он в своем праве. Вся эта суета не может не раздражать».
— Прошу прощения! — он дождался, пока рассядутся дамы, и опустился на свое место.
— Что же теперь? — тут же спросила Анастасия, игнорируя снующих вокруг стола слуг.
— В полдень я принесу присягу, и с точки зрения закона с этого момента стану считаться действующим императором. Все остальное, включая коронацию в Благовещенском соборе, не более чем процедуральная неизбежность. Формальности, одним словом, — Иван был доволен и даже не пытался этого скрыть. Да и кто бы на его месте вел себя иначе?
«Да, почти любой! — решил Генрих. — Иван еще сдержан, пожалуй, другие бы или в истерике бились, или весь дом шампанским залили!»
— А торжества? Гости со всей Европы? Микадо? И как их там еще? — Анастасия обожала смешение стилей и жанров, блажила и теперь.
— Подозреваю, дорогая, что ты знаешь ответы на все вопросы, даже на те, которые сама же и задаешь. Я прав?
— Ты прав, — усмехнулась Анастасия на самый простонародный манер. — Церемонией коронации и устройством торжеств, если не возражаешь, я займусь сама. И не спорь!
— Боже! И зачем бы я стал спорить? — поднял бровь Иван, как бы то ни было, известие об отречении Петра, ввергло его в состояние благодушия. — Ты! И министерство Двора… Но ты главная! — поспешил внести ясность Иван, заметив, как нахмурилась супруга.
— Я возьму в помощницы графиню Езерскую, а коронацию мы проведем сегодня же во время вечерни. Возражения? Предложения? Нет? Принято!
— Зачем тебе понадобилась Екатерина? — Иван с видимым интересом рассматривал отварную осетрину на своей тарелке, но, несмотря на громогласные заявления о том, что хочет есть, браться за еду не спешил. — Мы не могли бы один раз обойтись без нее?
— Обходись! — отрезала Анастасия. — А мне нужна Екатерина. И не спорь! Это не обсуждается.
— А что обсуждается?
— Я полагаю, вам с Генрихом пора определиться, идете вы вместе или каждый порознь.
Что ж, это был неплохая попытка, но попытки не засчитываются. Одни только победы.
— Генрих, хочешь повышения в звании?
— Зачем? — Он хорошо представлял себе, чего хочет Иван, как знал и то, чего хочет сам. Нынешний разговор, в этом смысле, ничего не менял. Ни добавлял, но и не отнимал. — Скорее всего, сразу после коронации, мы с Наташей уедем в Петроград.
— То есть, как? — вскинулся Иван, что при его комплекции выглядело более чем внушительно.
Ознакомительная версия.
