Император Изначальной уважал северян не так за фехтовальное мастерство (в мире Похитителя хватало умелых воинов), как за то, что их группа, достаточная, дабы образовать традиционное боевое построение, вступив в бой, ни разу за всю историю не спасались паническим бегством. Если поражение становилось очевидным, строй всё равно смыкался вновь и вновь, при этом отступая как единое целое (ну, в крайнем случае, разбиваясь на два круга). Раненых заключали в середину. Уходили, но не поворачивались к врагу спинами. Естественно, таким образом так быстро отступать, как могут одиночные беглецы, не получалось. Потому иногда это становилось причиной гибели всех там, где часть могла бы выжить. Однако в большинстве случаев враг, наоборот, удовлетворившись отступлением, прекращал преследование. И тогда оставались в живых все (понятное дело, кроме убитых ранее), нередко возвращались домой даже с добычей.
Обнаружив достаточное подкрепление, первым порывом Клевоца было вернуться и как следует наказать напавших. Но вырвавшиеся из храма, осмотрев друг друга, обнаружили, что отделались синяками. Железо никто так в дело и не пустил, даже ножи. К тому же скоро смотр, не стоит отмечать приезд императора убийствами местных.
- Видишь как служителей Похитителя любит местная паства, - подает голос Изабелла. По ней так никто ничем и не попал. - Просто они перестарались, выказывая преданность.
А когда возвращались в Четыре Ели, девушка всю дорогу торжествующе посматривала на Клевоца - думала, показав проповеди, доказала, что жрецы борются с варварством, бездушием и невежеством. Но промолчавший часть пути северянин вдруг заговорил, причем Изабелле в его голосе послышались интонации деда, Раажа Холмина:
- Не воевать, чтобы в случае столкновения со жречеством у неодаренных не оказалось ни обученных, опытных воинов, ни хорошего оружия. Рабства нет и на Севере. Женщин призывают заводить поменьше детей, а поскольку 'высших каждый год посвящается одинаковое количество, то значит станет меньше лишь неодаренных. Таким образом, сила 'высших в сравнении с мирянами возрастет. А из детей делают обузу, чтобы не только женщины, но и мужчины перестали стремиться ими обзавестись.
У Изабеллы аж перехватило дыхания от такого извращенного перетолковывания благих проповедей. Но она недаром считалась одной из умнейших учениц храмовой школы. Справившись с возмущением, попыталась осмыслить сказанное и неожиданно для Клевоца не стала спорить, лишь молчала всю оставшуюся часть пути, в раздумьях смешно хмурясь.
Болотинский 'постигающий - древний старик из тех, про кого говорят 'с него труха сыплется' - по-своему готовился к смотру. Он, конечно, не знал наверняка, пригодится ли делаемое им, но лучше уж так, чем если северяне окажутся захваченными врасплох. 'Постигающий на первый взгляд бесцельно бродил по окрестностям, а на самом деле, укрываясь от чужих глаз, вырезáл на деревьях непонятные для непосвященных символы. Вырезал в укромных местах, несмотря на дряхлость забираясь на стволы в сплетение ветвей (пускай медленно забирался, но зато верно, в его возрасте каждое падение с дерева могло стать последним). А затем, подле каждого, молился. Но долго ему спокойно заниматься этим не дали.
На дне поросшего кустарником оврага послышались непонятный шум и голоса. 'Постигающий тихонько приблизился, присмотрелся, а затем так же тихо пустился прочь, искать своих. И свои явились.
В кустарнике приведенные болотинцем Клевоц, Дан, Зырь и Вызим обнаружили двух стражников и симпатичную крестьянку, последнюю - со связанными за спиной руками. Поселянка яростно извивалась, пытаясь вырваться, сучила стройными ножками, но насильники постепенно продвигались к своей цели. Платье задрали вверх, исподнее содрали, обнажив не слишком волосатый лобок, на лодыжках затянули ременные петли и сейчас как раз привязывали, раздвинув ноги, к двум кустам по правую и левую руку от трепещущего тела. Однако, женщина почему-то не кричала, не звала на помощь. То ли не верила, что кто-нибудь услышит, то ли была убеждена, что если и услышат, то не помогут.
Стражники не отложили в сторону оружия, но излишне увлеклись своим занятием и позволили северянам подкрасться сзади, приставить мечи вплотную к шеям. Не то чтобы в страже держали совсем уж неумех, просто парочка находилась хотя и в пуще, но внутри линии своих разъездов, следовавших по огибающей лес дороге, а к вошедшим в село людям Холмина отнеслась без настороженности. Даже теперь они не восприняли ситуацию всерьез - в ответ на окрик медленно обернулись, узнали Клевоца (его им представили немногим ранее), но оценили намерения Холмина по-своему:
- Нет, очередь не уступлю, будешь третьим, - вообще-то, обнаженное оружие становится поводом для дуэли, но то среди дворян, а эта пара стражников не была благородных кровей. К тому же перед южанами предстали варвары, среди которых широко известный теперь рэл' Холма, да и положение двусмысленное, потому решили свести всё к шутке. Тем более насильники искренне верили, будто таким вульгарным способом северяне требуют поделиться.
Клевоц и не подумал убирать меч, но, по правде говоря, ошалел. У них так не было принято, а насчет юга по этому поводу его еще не просветили. Не все сказания можно слушать детям, с тех же пор как Холмин оказался взрослым, не так много времени прошло. На Севере женщина, будь она хоть трижды преступницей или пленницей, могла одновременно принадлежать одному либо никому. Переход же к другому становился возможен лишь со смертью предшественника. Но и молчание (скорее уж тихое пыхтение) жертвы сбивало с толку. Он присмотрелся: на левой руке два обручальных кольца - вдова.
- Ты, думаю, меня не понял, - медленно проговорил баронет, малость надавил лезвием и на шее выступила кровь, - становись на колени и отбрось от себя оружие. А второго отпусти, - кивнул он Зырю, - этот рассчитается за двоих.
Старшие мигом сообразили, что придумал баронет, но пояснять ему происходящее не стали. Не спрашивал, да и почему бы и в самом деле не поступить как он хочет. Клевоц же по пути к поселку задал всего один вопрос, спросил у вдовы, есть ли у нее новый жених. Та лишь головой покачала.
А вскоре уже вышагивали по центральной (она же единственная) улице селения по направлению к храму. Да, северян неожиданно атаковали в одном таком. Но не здесь, к тому же поучили нападавших изрядно.
- Что вы собираетесь сделать? Мой полусотник это просто так не оставит, - только в селении стражник собрался с мыслями после неожиданного пленения. - Почему только я один?
- Поверь, оставит, - позволил себе улыбнуться Клевоц. - У твоего напарника на руке было обручальное кольцо, это его и спасло. А ты, если захочешь, потом разберешься с ним сам.
