Келд перевёл ответ Колесову, после чего добавил:
— Ну и ещё сорок три окна, о которых знаю я один.
— А на территории сопредельных государств?
— Двенадцать, но часть из них никому не известна, а другие они не могут открыть, поскольку не располагают амулетами.
— Отлично, прежде чем я объявлю свои условия, хотелось бы узнать, почему вы, имея в распоряжении настоящее сокровище, почти не пользовались им? Нам был известен другой такой перекрёсток, только более компактный, но те, кто им владел, собрали у себя настоящий кладезь технологий, решали судьбы мира, возможно, до сих пор их решают. А вы застыли в своём развитии. Отчего так?
— Ничего не даётся даром, полковник, — проговорил Ундгольц, недовольный тем, что приходится говорить то, что только что объяснял генералу. — Мы наблюдали, наблюдали внимательно. Почти в каждом мире и по сей день есть наблюдатель от нашего мира, об этих людях даже генерал почти ничего не знает, служба завязана целиком на Его Величество. И мы, благодаря наблюдениям, отлично знаем об изменениях, происходящих в стране, вставшей на путь прогресса. Нам дорог наш образ жизни, именно в этом причина.
— Странно, но есть куча обществ, где прогресс шёл без смены общественной формации, или же смена происходила мягко и неспешно в течение многих поколений. Впрочем, это целиком ваши проблемы, мы ни в коей мере не собираемся покушаться на ваш образ жизни. Нас интересует другое.
— Один момент, полковник, — Ундгольц примирительно поднял руки, но голос его стал жёстким. — Вы полностью уверены, что можете ставить условия? Здесь и сейчас, когда наша охрана мертва, а вы сидите рядом, мы в вашей власти. Но окончательное решение будет принимать император. Или вы планируете тем же путём вломиться во дворец?
— Наместник, — Келд при переводе даже скопировал укоризненную интонацию Колесова. — Я посчитал вас умным человеком, не стоит меня разочаровывать. Разумеется, окончательные переговоры будут с императором, и, разумеется, я не собирался давить на вас исключительно с помощью моего спутника. В десяти милях от вашего дворца стоит армия, точнее, пока один полк, две тысячи человек, нагруженных самым современным и разрушительным оружием нашего мира, и постепенно подходят новые, скоро этот полк превратится в два полка, а потом в дивизию. Вы, я думаю, знаете, на что способно наше оружие. Это не только скорострельные винтовки, у них с собой отравляющие газы, убийственные для ваших солдат и безопасные для моих, имеющих противоядие, а ещё смертельные болезни в склянках. Стоит такую склянку разбить в черте города, и через неделю он опустеет, а через пару месяцев вымрет девять из каждых десяти жителей страны. Да будет вам известно, что летательные аппараты, заряженные такими склянками, уже летают над вашим дворцом, представьте, что будет, если один из них сломается и упадёт. А наши бойцы и мы сами к болезни невосприимчивы, благодаря прививкам. Собственно, вариант с полной зачисткой территории полностью устраивал моё начальство, получить огромную страну почти без населения и с огромным количеством окон — большая удача. Я сам настоял на мирном решении вопроса, поэтому и сижу здесь. И ещё Виньер хотел этого, пришлось учесть и его пожелания.
Пока полковник говорил, наместник всё больше надувался и краснел, казалось, его хватит удар, но потом он немного расслабился, шумно выпустил воздух и, почти спокойно сказал:
— Вы меня убедили, господин полковник. Продолжайте, я слушаю ваши условия.
— Похвально, теперь слушайте. Первое, оно же главное: все имеющиеся на территории Империи окна между мирами переходят под наш контроль, полный контроль с передачей имеющихся амулетов открытия. При этом мы обещаем свободный проход граждан Империи через окна, кроме тех, что прямо или опосредованно ведут в наш мир. В виде уступки обещаю каждый такой проход согласовывать с местной властью, чтобы не выпустить должников и беглых преступников.
— Продолжайте, — наместник сглотнул и приготовился слушать ещё.
— Собственно, всё. Остальное вторично и может быть оговорено непосредственно с главой государства. Нас не интересует денежная контрибуция, тем более что войны между нами не было и, надеюсь, не будет. Также нас не интересует ваше общественное устройство, это целиком ваше дело. Есть несколько мелких условий, если хотите, я их перечислю.
— Если вас не затруднит, — мозг наместника продолжал кипеть, он составлял речь, которой будет докладывать императору о случившемся. Император — человек спокойный, но тут лучше будет стоять от него на таком расстоянии, чтобы он не смог дотянуться шпагой. Впрочем, вины наместника тут нет, правитель должен это понять.
— Так вот, кроме прочего, по территории вашей страны проедутся экспедиции наших геологов. Можете не переживать, их не интересуют обычные ресурсы. Железо, медь, золото и серебро оставьте себе. Они будут искать редкоземельные и радиоактивные металлы, то есть, то, что вам не пригодится ещё лет триста. Найденные при этом обычные рудные залежи будут обозначены для вас, считайте это арендной платой. Дальше, это уже требование Виньера, потребуется отобрать пятьсот человек из дворянской молодёжи и горожан, возрастом не старше пятнадцати лет, они будут переправлены в наш мир для обучения. Вернутся они через несколько лет, став инженерами, агрономами, учёными и врачами. Также на длительное время требуется один из алхимиков высшей категории (это требование удивило наместника, но он не мог знать, что химики столкнулись с неразрешимой проблемой при изготовлении эликсира для Келда, два вещества, которые никак не могли находиться в одном растворе, к счастью, проблему помогли решить в Мире-19), нужно будет согласовать их знания с нашими. Также нам потребуется опытный полигон, один из городов, желательно с развитым ремеслом, где будут внедряться технические новинки, а ещё сельскохозяйственный пригород, где будут внедряться новшества для крестьян. Ну, и наконец, если в вашем государстве имеются ненужные люди, бродяги, безработные или даже воры, передавайте их нам, мы избавим вас от такой публики.
— У вас всё?
— Пока да, если найдутся какие-то мелочи, сообщу после. Сколько времени займёт доклад императору и принятие решения.
— Если оно будет положительным, то пару дней.
— Постарайтесь его уговорить, мне, сказать по правде, совсем не хочется превращать цветущую страну в кладбище. Ждать мы будем неделю, если результата не будет, мы вас поторопим. На этом разрешите откланяться, — полковник встал из-за стола и в самом деле неглубоко поклонился, совсем неглубоко, только чтобы засвидетельствовать своё уважение, ни о каком признании превосходства не могло быть и речи.
Оба гостя удалились так же быстро, как и пришли, генерал и наместник некоторое время сидели молча, потом генерал попробовал что-то решить:
— В крепости, что на том берегу реки, есть телеграфный аппарат, о нём никто не знает, но…
— Вы собираетесь докладывать императору это по телеграфу? С помощью этих проклятых точек и чёрточек? — Ундгольц посмотрел на генерала безумными глазами. — Нет, только лично, только глядя в глаза. Вы смелый человек, генерал? Смелость в таком деле не помешает. Велика вероятность, что Его Величество прикажет нас тотчас вздёрнуть, невзирая на высокие чины и кровное родство. Готовы к такому?
— Готов, — сказал Маззо, в глазах его наместник не заметил и тени страха. — Но всё же буду надеяться, что император проявит благоразумие.
— Я тоже на это надеюсь, — наместник решительно встал из-за стола, немного прошёлся, разминая ноги, после чего сказал: — найдите в замке кого-нибудь живого и велите седлать коней.
