class="p1">– Бывший.
Мне казалось, что она не из того сентиментального типа девушек, что хранят вещи бывших парней. Хотя кто знает, что она под этим подразумевает.
– Богатый у тебя был бывший, – костюм действительно выглядел очень дорого.
– Раньше все вокруг меня были богатыми.
– Да ну? – я окинул взглядом ее однушку.
– Богаче тебя.
Я вопросительно приподнял бровь.
– Моя фамилия Шраут. Закрыли тему, – Тина закатила глаза.
Эта фраза заставила меня зависнуть на несколько секунд. Сложно было найти более влиятельный род на территории Империи, чем Шрауты. Они прошли с Императором всю Великую Войну и внесли огромный вклад в достижение перемирия. После войны этот клан был одарен таким количеством земель и власти, что даже спустя сотню лет после ее окончания сам факт знакомства с одним из Шраутов вполне себе работал как рычаг давления или как взятка, если угодно. Разгневать их – значит, разгневать самого Императора.
Я прикусил губу, постучал себе ладонями по бедрам и все равно не смог удержаться от дальнейших расспросов. Хотя по ее реакции было видно, что девушка не очень хочет продолжать эту тему.
– Нет, нет, нет. Да я все равно что с суперзвездой сейчас стою! Почему… да с чего ты вообще тогда работаешь на УБИ?
Она несколько устало посмотрела на меня. На лице будто было написано: «Ну вот, опять», после чего молча встала и направилась к чайнику.
Похоже, я что-то не так сказал.
– Не пойми меня неправильно. Не думал, что вживую увижу кого-нибудь из Шраутов. Я восхищен.
Тина громко стукнула чашкой с растворимым кофе по столу передо мной.
– Восхищен чем? Тем, что я родилась с фамилией Шраут?
– Не-а, – я широко улыбался. – Тем, что ты родилась с фамилией Шраут и сидишь в этой квартире.
Девушка захлопала глазами.
– Поясни.
– Ну смотри, – я слегка наклонился поближе к ней, – я знаю, что такое родиться в клане, хорошо? И прекрасно понимаю, что если бы ты захотела, то сейчас бы не на УБИ работала, пытаясь завербовать меня, а сидела бы на личной яхте с коктейлем в руке. А раз мы сейчас посреди трущоб, а ты пьешь не шампанское, а растворимый кофе. Значит, у тебя хватило сил сделать выбор. Это можно уважать.
– Его сделали за меня, – она пыталась не подавать виду, но было заметно, что ей было лестно слышать мои слова.
– Это как?
– Думаешь, легко с синестезией находиться в окружении, где каждый владеет магией? До 16 лет не было ни дня, когда меня не разрывала головная боль.
– Я об этом не подумал.
– Всем было плевать на мои проблемы. Я должна была держать лицо, а я не могла, да и не хотела. Для кого-то попасть на все эти светские мероприятия – сказка наяву. Меня же на них ждали страх и боль. В какой-то момент мне это надоело. Я должна была стать наследницей, но понимала: случись это – я не выдержу.
– Все настолько плохо?
– Ты не понимаешь. Боль от синестезии ни на что не похожа. Ты словно ощущаешь, как все твои жизненные силы истощаются, но никогда не до конца. Сейчас я привыкла. Но раньше не смогла бы выдержать с тобой в комнате и часа.
– Но подожди… Разве можно так просто отказаться от наследства, особенно в таком роду, как Шрауты?
– Нет. Но у меня есть младший брат. С ним всегда было меньше проблем. Он не сбегал из дому, не испытывал панические атаки при партнерах отца, и я отказалась в его пользу. Мне так было проще, никто толком не стал возражать, – голос девушки начал слегка подрагивать.
– Серьезно, вот так просто? – я глянул на задумчивое лицо Тины.
– Мне кажется, они только этого и ждали. Потом все случилось само собой. Мой дед – глава УБИ, так что проблем с трудоустройством никаких не было. Скорее, были проблемы с тем, чтобы доказать родителям, что это не будет ударом по семейному престижу. Спецы из УБИ сказали, что могут помочь контролировать синестезию и что им нужны такие, как я. Так как формальные права на наследство у меня еще остаются, родня решила отослать меня подальше.
Насколько я мог судить, это выглядело логично. Изгнать кого-то из клана – слишком большой репутационный урон, как и вычеркнуть из линии наследования без особых на то причин – по крайней мере, таких, о которых можно было бы объявить на публику. Поэтому внутри кланов часто заключаются подобного рода сделки, когда наследник добровольно отдает свое место кому-то из родни. И так как Тина работает на УБИ, сомневаюсь, что она может правомерно оставаться наследницей. Она-то, в отличие от деда, не глава, а обычный оперативник.
– Вот я и здесь, – она стряхнула сигаретный пепел. – Здесь нормально.
За один разговор она выдала больше слов, чем за все время, что мы знакомы. Похоже, задел больную тему. Хотя у кого семья – не больная тема? Проблемы такого рода – пожалуй, одна из немногих вещей, которую никакие деньги решить не могут. Я не знал, что ответить на ее историю, а играть в игру «У кого была хуже жизнь в богатом клане» не хотелось. Благо у меня оставался еще один вопрос.
Я глянул на постепенно заполняющуюся пепельницу и потянулся к чашке с кофе.
– А сигареты? Помогают справиться с синестезией?
– Нет, конечно, – Тина улыбнулась. – Мне просто нравится дым.
Следующие пару часов мы говорили о чем-то отвлеченном, пытаясь скоротать время в ожидании Рубана. Никогда бы не подумал, что проведу свой 18-й день рождения на съемной квартире с кем-то из Шраутов, да еще и по совместительству агентом УБИ. В какой-то момент темы для разговора начали кончаться, Тина в очередной раз закурила и уже привычно уставилась в окно.
Теплый солнечный свет заливал квартиру через пыльные окна. Казалось, что еще немного – и я бы задремал прямо в кресле. Увы, этому помешал звонок на телефон Тины.
Она быстро достала мобильник из кармана куртки и приняла вызов.
О чем был разговор, непонятно, так как все ее взаимодействие со звонящим сводилось к коротким «Да» и покачиванию головой. В любом случае, договорив, она бросила мне пульт от телевизора, что лежал на подоконнике.
Я вопрошающе нахмурился и нажал на кнопку включения. На экране появился какой-то спортивный канал; увы, попасть с первого раза на нужную передачу, как в фильмах, мне не удалось.
– Найди «Локк ТВ», – мне сразу не понравилось, к чему это идет.
Щелкнув раз пять или шесть пультом, я наконец-то добрался до нужного телеканала. Там шел
