— С богом… — тихо сказал Монах.
В действие антоновское устройство приводил механизм от разобранного «калаша». Оттого и процесс его запуска напоминал самый обыкновенный выстрел: ученый положил руку на притороченную к батарейке автоматную рукоять и коснулся пальцем спускового крючка.
Конечно, самого «выстрела» никто не увидел. Зато все увидели и услышали его последствия: словно огромная невидимая рука стала сжимать заросший железной порослью куб, с пронзительным скрежетом сминая стальные листы. Тут же, как мощные басовые струны, один за другим принялись лопаться кабели, и их высвободившиеся концы мгновенно устремлялись куда-то вниз с ускорением свободного падения, многократно превышающим привычное земное «же». По всей поверхности изуродованного трансформатора заплясали ветвистые всполохи разрядов. Толстая молния с грохотом ударила в потолок, заставив наблюдателей попятиться еще дальше. И под конец сам транформатор, расплющенный в чудовищный, брызжущий машинным маслом металлический блин, вдруг провалился, сминая под собой перекрытия этажа, с чудовищным грохотом исчезая в темном провале, полыхнув напоследок целой серией ветвящихся синих молний.
Некоторое время из провала доносился пронзительный металлический скрип, слышались звуки электрических разрядов, подымался отвратительный ядовитый дымок. Потом все стихло.
Тишина казалась бесконечной. Все молчали, потрясенные эффектной сценой. Воздух наполнял запах озона вперемешку с вонью горелой изоляции.
Бука первым стянул с головы шлем. Вслед за ним так же поступили и остальные. Прислушались к собственным ощущениям. Но бояться было уже нечего: оторванный от мощного внешнего источника энергии, Выжигатель умер — как умирают с перерезанным горлом. Никто не успел произнести и слова, как где-то далеко за стеной раздался протяжный низкий рокот.
— Наверх! — крикнул Маус.
Все поняли его с полуслова. И меньше чем через минуту стояли у большого, лишенного стекол окна. Они смотрели в затянутую легкой дымкой даль — туда, где виднелся зловещий силуэт атомной станции. Над кубическим остовом, едва различимое, медленно расползалось серое облако. Снизу его подсвечивали отрывистые яркие вспышки: что-то происходило в глубине Саркофага. Тут же завибрировал ПДА Мауса: на него обильно посыпались сообщения. Маус глянул на маленький экран, победно усмехнулся:
— Ну что ж, я вас поздравляю! По Зоне началась экстренная рассылка: на АЭС зафиксирован внеочередной выброс.
Цель миссии можно было считать достигнутой. Повода для особой радости, впрочем, не наблюдалось: спровоцировать выброс хотя и удалось, но это было всего лишь полдела. Если даже не меньше. Требовалось главное — отыскать Марево. А для этого — сперва вернуться на Болото. Еще раньше — просто выбраться из этого здания. Как раз последнее представлялось довольно проблематичным: всю служебную территорию Радара заполняли теперь бесцельно слоняющиеся зомби. После отключения Выжигателя они потеряли психическую мотивацию, привлекшую их сюда. Однако новой, способной изгнать их с этой территории, так и не получили. Ждать, пока рассосется эта опасная толпа, можно было до бесконечности. А времени не было: оставалось не более трех суток на поиски Марева — если верна была информация Дока. Кроме того, нельзя было забывать и о силах «Монолита», которые в любой момент могли вернуться сюда, чтобы отбить потерянные позиции.
Тем не менее требовалось взять паузу, чтобы собраться с силами и перевести дух. Все выглядели разбитыми и опустошенными. Вяло жевали содержимое сухпайков, добытых Маусом на Милитари. Аппетита не было никакого, но поддержать физические силы было просто необходимо — и они заталкивали в себя куски галет и темного паштета из плоских банок просто как лекарство.
Еще об одной вещи не хотелось ни говорить, ни думать: у них были первые потери. Конечно, майор не погиб в физическом смысле слова, но то, что с ним случилось, было равнозначно смерти. Даже еще хуже. И это действовало на всех угнетающе. Маус, к примеру, не мог отделаться от мысли, что майор бродит где-то там, под окнами, в толпе всех этих бездушных тел. И не преминет броситься на бывших товарищей по оружию, едва они окажутся в пределах досягаемости. Интересно — смог бы он так, сходу, пристрелить Самохина, ставшего зомби?
Маус вяло отгонял бессмысленные мысли, мешавшие расслабиться. Проблем хватало и без того. Выброс, конечно, был их собственной целью. Но, как известно, каждый выброс действует на Зону, как красная тряпка на быка. И теперь обратная дорога вполне может превратиться в непроходимый лабиринт из свежих аномалий… Чтобы отвлечься от этих мыслей, Маус сказал Буке, привалившемуся к стене напротив:
— А ты действительно везучий. Выжигатель чуть не убил тебя. Другой бы давно уже стал зомби — не помогла бы и жертва майора.
— Выжигатель здесь ни при чем, — повторил Бука знакомую уже фразу. — Он не убил бы меня. Посредством него со мной говорила Зона.
— Наверное, это просто глюки, — вяло предположил Маус. — Это же пси-удар, там что угодно привидеться может. Как это Зона может говорить? Зона — это вон, жуткая землица в пределах Периметра. Да, полно в ней всякой дряни, но чем она, интересно, может говорить?
— А чем говорит Монолит? — отозвался Бука. — Любое пси-воздействие — это и есть Зона, в больше или меньшей степени. Может, я неправильно выразился: она не то чтобы говорит — она дает знать.
— И что же она дала тебе знать?
— Зона хочет меня остановить. И, наверное, она сделает это, если…
Он запнулся, словно сболтнув лишнего. Отвел в сторону взгляд, тоскливо уставился в глубину коридора.
— Говори, — потребовал Маус. — Если — что?
— Если не скармливать Монолиту жертвы, которых он ждет, — сказал Бука. — Первой стал майор.
Наступила тягостная тишина. Маус никак не мог понять — буквально ли говорит Бука или присущими ему условностями? Что это значит — «жертвы»?
Бука продолжил, безрадостно, устало, опустошенно:
— Я должен был сказать вам сразу — но не мог. Я опасался, что вы просто разбежитесь кто куда — едва только узнаете правду. Потому что я не до конца раскрыл вам условия Монолита.
— Самое время исповедоваться, — негромко сказал Монах. — Давай, не держи в себе, раскрой душу!
Бука посмотрел на Монаха ничего не выражающим взглядом продолжил:
— Первую часть условия вы знаете: я должен спасти пятерых — и я выполнил эту часть. Но главное не в этом: ваше спасение — это всего лишь отсрочка неизбежной гибели. Ведь всем вам было на роду написано погибнуть — каждому в свой срок. А потому придет время — и отсрочка закончится…
