Ознакомительная версия.
Москва, РоссияСколковское шоссе28 августа 2018 года
Слушай, сын мой, и прими слова мои – и умножатся тебе лета жизни. Я указываю тебе путь мудрости, веду тебя по стезям прямым. Когда пойдешь, не будет стеснен ход твой, и когда побежишь, не споткнешься. Крепко держись наставления, не оставляй, храни его, потому что оно – жизнь твоя. Не вступай на стезю нечестивых и не ходи по пути злых; оставь его, не ходи по нему, уклонись от него и пройди мимо; потому что они не заснут, если не сделают зла; пропадает сон у них, если они не доведут кого до падения; ибо они едят хлеб беззакония и пьют вино хищения. Стезя праведных – как светило лучезарное, которое более и более светлеет до полного дня. Путь же беззаконных – как тьма; они не знают, обо что споткнутся…
Соломона, 4
Кухарцев был испуган. Впервые за долгое время – он был сбит с толку и испуган…
Его отношения со Святославом Бариновым были очень и очень неоднозначные. Действительно, изначально Баринов был не более чем представительским лицом, управляющим активами для группы чекистов, которые по понятным причинам не могли светиться. Кухарцев был его куратором. Но те люди, которые доверили ему активы, теперь были мертвы, и руку к этому приложил именно Кухарцев. В отношении последнего началось расследование о коррупции, Кухарцев его предупредил – собственного начальника – и помог ему сбежать в Панаму… где люди Кухарцева убрали его и выкинули тело в океан с бетонным блоком на ногах. Слил информацию в прокуратуру тоже Кухарцев с подачи Баринова, и он же потом поспособствовал тому, чтобы дело дальше не пошло и было закрыто с признанием подозреваемого погибшим. Все было правильно. Эти люди создавали систему, криминальную насквозь, в которой они воровали из бюджета, сотрудничали с кем угодно, включая «Аль‑Каиду», торговали наркотиками, убивали, – но эта система по отношению к ним была столь же жестокой и беспредельной, как они сами. Они не могли наслаждаться деньгами, они не могли передать их по наследству, и даже если они теряли деньги, они теряли их только вместе с жизнью.
Сам Кухарцев это понимал и понимал, что, оставаясь в системе ФСБ, он никогда не будет в безопасности – рано или поздно кто‑то из молодых поступит с ним так, как он сам поступал с другими людьми, – кинет, ограбит и убьет. И потому он принял единственное решение, которое позволяло легализовать деньги и получить от них хоть что‑то: отдал их Баринову уже в реальное владение. Себе он оговорил пост начальника службы безопасности и долю в доходе десять процентов. Не больше – чтобы у Баринова не появилось соблазна убрать его.
Баринов это понял и оценил – в конце концов, ему действительно нужен был начальник службы безопасности, причем такой, какому можно дать любое поручение и который имеет связи в силовых структурах. И верный – верность начальника службы безопасности важнее верности жены, потому что измену жены ты переживешь, а измену начальника службы безопасности – вероятнее всего, нет. Да и десять процентов – не так и много. Так что он принял Кухарцева к себе и был честен по отношению к нему. Вместе они прошли многое, вместе они ушли в политику, вместе они маневрировали между интересами различных кланов и групп… украинцев, американцев, Хорошковского… и пока что вылавировали.
С другой стороны, Кухарцев понимал, что отношения между ним и Бариновым – это теперь отношения работодателя и работника. И если ты лажаешь, то терпеть этого работодатель, конечно, не будет. Особенно если ты лажаешь по‑крупному. А он облажался. Он предложил это, Баринов согласился – и теперь они были на пути к облому…
Сам Святослав Леонидович Баринов жил на Сколковском шоссе, от Москвы совсем рядом, но дом у него был скромный. Не более десяти миллионов долларов ценой – хотя тут не редкостью были и дома стоимостью в сотку. «Ауди» Кухарцева проехала в ворота, машинально полковник оценил работу охраны. Хорошо, даже под днищем посмотрели – нет ли бомбы. Еще бы, у него было все хорошо…
Баринов молча прослушал запись разговора Романцева и Бобенкова на стрельбище. Глаза его сузились.
– Он что – самый честный? – задумчиво спросил он. – Или он тебя расколол?
– Быть этого не может, Святослав Леонидович!
– А почему нет – все может…
Только те, кто знал Баринова лично и очень хорошо, понимали сейчас, в какой он ярости.
Все шло как нельзя лучше. У них все было готово к очередному шагу. Ковалев отказался играть в эту игру – его похоронили. Ющуку и предлагать не надо было – дурак дураком. Не в том смысле, что он плохой организатор и политтехнолог – по жизни просто дурак. Просчитать его без проблем можно было. К тому же его двинули вперед для того, чтобы приготовить Бельскому наживку. Обложенный со всех сторон Бельский искал хоть каких‑то союзников… даже не союзников – а хоть какие‑то руки . Ему эти руки подсунули. Как нельзя кстати оказался этот мутный типок из Уральска, бизнер – не бизнер, киллер – не киллер. Кремлевский кабинет писали уже давно – все понимали, что свержение Бельского – дело времени, и писали, чтобы иметь материал для торга. Когда на пленке оказался разговор про заказ Баринова – к Баринову и пришли, чтобы зафиксировать прогиб. Дальше по сценарию планировалось: на Баринова происходит покушение, оно срывается, после чего какой‑нибудь майор Мельниченко[50] бежит за кордон и оттуда обнародует пленки, из которых следует, что президент России… точнее, и. о. президента России Бельский и спикер Государственной думы Ющук обсуждают убийство лидера оппозиции страны. Скандал, который должен был грянуть, мог по масштабам затмить дело Гонгадзе. Но это крайний вариант, Святослав Леонидович не любил ни шума, ни публичности. Гораздо проще было бы прийти в Кремль, дать прослушать записи этому недоноску Бельскому – а потом сделать ему предложение, от которого тот не сможет отказаться.
Но все это имело смысл при одном условии – если этот типок из Уральска либо начнет готовиться, либо пошлет Ющука на три всем известные, либо… ну на край сделает ноги… перехватить не проблема. Но кто мог подумать, что он вместо этого пойдет и выложит все Бобенкову?.. Сволочь.
И теперь получается, что о стремном деле знает еще и Бобенков – фигура самостоятельная и непростая…
– Что дальше думаешь делать?
Кухарцев выдохнул.
– Искать компру на Бобенкова. Нам надо привлечь его на свою сторону. Хотя бы на время.
– Ну‑ну. Только ты вот что учитывай – сейчас время не то. Видишь, пленочку из Кремля нам принесли. Думают, как выжить. А Боба – не думает? Все думают. А мы тут выглядим – не самыми сильными… Либо убери Романцева, либо посади его на крючок. На время, пока все не будет сделано. Только тихо. С Бобой – я решу сам…
На следующий день, утром Кухарцев приехал к себе на работу. Первое, что он взял, – это подшитую папку с докладом. Он как‑то прочитал о практике «объединенного разведывательного доклада» в США, когда каждое утро Президенту США и нескольким десяткам высших должностных лиц страны – каждое утро подавали объединенный доклад по всему происходящему в мире, который готовила отдельная группа. Полковник счел мысль здравой, и теперь и ему, и Баринову готовились такие папки, во многом заменявшие прием людей и совещания.
Сейчас его интересовало только одно – он быстро перелистал доклад, нашел нужное место. Вчитываясь в строки доклада, содержащего данные наружки за основными фигурантами: Романцевым, Ющуком, – Кухарцев почувствовал, как по спине течет капля холодного пота.
– Пошел вон… – сказал он.
Подчиненный, в задачу которого входило готовить и подавать доклад, выскочил за дверь: он первый раз видел шефа в таком состоянии.
Оставшись один, Кухарцев достал из сейфа джентльменский набор – коньяк (армянский, подарок от товарищей, как принято говорить), лимон, сахар и кофе. Перочинным ножом откромсал дольку лимона, посыпал сначала кофе, потом сахаром, отхлебнул прямо из горла коньяка, глотнул – и без перерыва сунул в рот лимон, зажевать. На глазах выступили слезы… это раньше могли на спор и целую бутылку без закуси, а сейчас не то.
Годы…
Как он мог прозевать такое…
Получается, этот… Романцев трахает секретаршу Ющука. И он же – в близких с Бобенковым. В деснах, как говорят на Кавказе.
Полковник мгновенно домыслил – Ющук и Бобенков сговорились. Сговорились как раз через Романцева. Задача – подставить и убрать Баринова путем провокации. На Бобенкова уже были материалы, что он ведет задушевные беседы с региональщиками, с региональными партийными ячейками, и ведет какие‑то самостоятельные игры. Денег у него, конечно, не столько же, сколько у Баринова, но хватит, чтобы начать самостоятельный проект. Не исключено, что договоренность у этой троицы есть и с Бельским. Двойная провокация – они будут думать, что они контролируют ситуацию, а это их будут контролировать. Как только они инсценируют покушение – их всех принимает ФСБ и начинается скандал. Бобенков, человек в партии достаточно популярный, собирает внеочередной съезд, обвиняет Баринова в авантюризме и убирает его, после чего забирает проект себе. Или сливает проект с проектом Бельского, получая жизнеспособную партию в обмен на высокий пост в правительстве или Администрации Президента.
Ознакомительная версия.
