- Типа я выберусь с Арены?
- Типа этого, да, - но сказано неуверенно.
Переворачивает третью.
На ней – что-то типа пизанской башни, такая же скошенная на бок. И из нее падают люди.
Алиме сглатывает. Ее рука дрожит, когда она переворачивает последнюю карту.
И облегченно вздыхает.
- Колесница, - говорит она, и бросает карту на стол. – Ты уже очень скоро выберешься с Арены, Маркус.
Улыбается.
Но как-то грустно.
- А что еще они говорят?
Опускает глаза в стол.
Ставит палец на одну из карт. Там нарисовано некое чудовище.
- Берсерк, - говорит она. – Безумный монстр. Он станет очень важным этапом для тебя. Ты выживешь… но многое потеряешь.
Ее взгляд падает на сердце, пронзённое мечами.
Я догадываюсь о смысле этой карты.
- Эбби убьют?
- Эбби? – Алиме улыбается, глядя на меня. – Я рада, что твой выбор пал на эту красоточку, а не ту шалапендру, которую ты водил в таверну.
- Я тоже, - признаюсь честно. – Так ее убьют?
- Не знаю, - пожимает плечами. – Возможно, вы просто расстанетесь. Но одно точно – сердце твое будет разбито.
Хорошего в раскладе было мало.
- И как скоро, по-твоему, все это должно произойти?
- Они… - Алиме смотрит на карты, - не видят дальше двух недель. Так что…
- Я понял, - почему-то мне кажется, что в этом мире подобным вещам нужно верить. Почти уверен.
- Прости, что скинула тебе. Не нужно было…
- Я сам попросил, - говорю я и откусываю пирожок. Ранее очень вкусный, теперь он стал каким-то… пресным.
- Давай чай поставлю, - предлагает она и удаляется к печи.
Когда она встает, я беру в руку одну из карт, ближе всего лежащую ко мне. Некий шут. Он идет вперед, не замечая, что перед ним обрыв. В зубах у него зажата какая-то палочка, и мне даже кажется, что это сигарета, или даже самокрутка, но я прогоняю эту мысль, так как вряд ли в этом мире они существуют… но лицо шута… очень уж оно напоминает мне Эла… особенно эти волосы, торчащие из-под типично шутовской шляпы с бубенчиками.
Волосы, напоминающие дреды...
***
- Нужно поговорить, Маркус, - говорит Элеонор, едва я успеваю переступить порог нашего дома. В гостиной находятся практически все. Кроме Марии, запертой в подвале.
И эти самые все смотрят на нас. Особенно Эбби.
– Наедине, - произносит мисс Флауэрс.
После этих слов Эбби как-то ежится.
Я бы улыбнулся от мысли, что она начинает ревновать, но только не после того, что узнал несколько часов назад в доме Алиме.
- Ну… хорошо, - киваю, а затем иду за Элеонор наверх по лестнице. Она ведет меня в свою спальню, которую практически не использовала ни по одному из ее назначений. – Рад, что ты вернулась.
Она закрывает за собой дверь.
Теперь стоит и смотрит на меня.
И молчит.
- Элеонор? – произношу я в попытке разбудить ее.
- Мой месячный цикл не нарушался ни разу за всю мою жизнь, - выпаливает она. – Всегда ровно двадцать восемь дней. Всегда!
- Типы ты заболела?
Она усмехается. А я отгоняю от себя ту мысль, что атакует мой мозг.
- У меня задержка.
Сглатываю.
Я прекрасно понимаю, что она пытается мне рассказать.
- В нашем мире, - она улыбается, - я сказала бы что-то вроде: «Дорогой, я была у врача».
И я сажусь на кровать. Вернее даже, падаю.
Как-то… странно это всё…
- Ты побледнел, - замечает она.
- Правда? – вопрос риторический. Мне нехорошо, и я это знаю. Первая мысль: «Эбби точно меня бросит!» Вторая… - Не обязательно ведь я отец, верно? Бруно тоже с тобой спал, и…
- То время, когда я могла залететь, приходится именно на те дни, когда я была только с тобой. И тот единственный раз, когда ты в меня кончил. Помнишь?
Я помню. Она даже тогда испугалась. Говорила, что может забеременеть.
Я помню это…
В горле сушит.
Вот как же так-то а?! Некоторые пытаются! Стараются! Долго стараются, но у них не выходит. А тут... один-единственный раз, когда я не сдержался, был настолько возбужден, что...
- Да и… я уже типа сделала тест ДНК, - закатывает она глаза. – Мне доктор сообщил и про беременность, и про то, кто отец. Я и сама догадывалась о беременности, а о том, кто отец, и вовсе была уверена, но...
- Какой еще доктор?
Элеонор некоторое время молчит, раздумывая, как ответить.
- Хейзел, - сглатывает.
А я усмехаюсь.
- Он предложил мне сбежать, - присаживается на кровать рядом со мной. – Говорит, что пойдет на этот риск ради меня. Мастер его поддерживает. Говорит, что поможет с побегом.
- Но у них же бой…
- Хейзел говорит, что этот бой – чистое самоубийство. Подбивает Мастера тоже на побег…
- А он что?
Элеонор тяжело вздыхает.
- Мастер сказал, что не будет бежать ни от драки, ни от смерти. Сказал, что уже давно готов умереть.
- Но ведь мне Хейзел сказал…
- Это чтобы ты не волновался за них, - Элеонор опускает взгляд. – Хейзел говорит, что мы сможем сбежать, и будем ждать тебя там, снаружи. Хейзел верит, что когда-нибудь ты выберешься с Арены. И просит прощения, что не смог помочь и тебе с побегом. И… это…
Она кладет свою руку на мою.
Я решаю не шевелиться.
- Ты мне и правда нравился, не смотря на разницу в возрасте, - она улыбается. – Ты не будешь против, если мы… с Хейзелом…
- Ты мутишь с Волком? – я улыбаюсь.
Она тоже улыбается, обнажая белоснежные зубы.
- Типа того, да, - она кивает. – Мы как бы вместе, если я все правильно понимаю. Он назвал меня своей самкой при разговоре с Мастером. Как я поняла, значить это может лишь одно.
Я пожимаю плечом.
- Наверное.
Элеонор облизывает губы.
- У нас будет мальчик.
- Это тоже Хейзел узнать может?
Она кивает.
- И он не против, чтобы мальчик знал, кто его настоящий отец.
- Я думаю, - ощущаю неловкость, - пока рано говорить… о таком…
- А ты уверен, что будет еще возможность?
И тут я немного озадачен.
- Я ведь даже не знаю, увижу ли тебя и правда снова. Может, нам придется бежать так далеко, что больше мы не пересечемся. А может, кто-то из нас и вовсе не доживет до этой встречи. Не исключено, что нас с Хейзелом поймают. А тогда…
Она опускает взгляд. Печально смотрит себе под ноги.
- В любом случае, я здесь, чтобы попрощаться. Ты всегда нравился мне на уроках, но в этом мире… - улыбается, - здесь мне даже показалось, что я в тебя влюбилась. Сейчас, конечно, понимаю, что это не так…
Я и рад ее словам… и не рад… и…
- Надеюсь, у вас с Уэбстер всё сложится. Она – хорошая девочка. Хоть и списывала постоянно у тебя. Вернее, заставляла тебя делать ей домашку и решать контрольные.
- Так ты знала?!
- Конечно, - усмехается. – А почему, как ты думаешь, я ставила тебе «А», а ей «А» с минусом?
И до того, как я успеваю что-либо сказать, она впивается в мои губы. В поцелуе нет страсти. Лишь нежность. Нежность и тепло.
Прощальный поцелуй.
Когда она отрывается, тут же кладет на мои губы свой указательный палец.
- Это, - шепчет она, - будет наш маленький секрет.
И затем она встает с кровати и покидает свою спальню.
Навсегда.
Глава 37
Глава 37. Причины и следствия
- Эбби!!! Спички!!! – фиолетовая самокрутка уже готова. Я подношу ее к горящей серной головке, которую практически сразу поджигает Эбби после моего крика.
И тут…
…спичка гаснет.
Еще до того, как я успеваю поднести к ней сигарету.
- Еще одну!!!
Поджигает следующую, но гаснет и она тоже.
Практически сразу.
- Маркус, я не знаю, в чем дело!!! – орет Эбби.
- Твою мать, так и знал, что ничего не выйдет! - слышу голос Бруно, и краем глаза замечаю, как он ныряет навстречу Муромцу. Я, тем временем, забираю у Эбби спички и поджигаю одну из них сам. Всё надо делать самому!
Но она гаснет и у меня. Сразу же.
