Не веря своим глазам, я целую секунду пялюсь на спичку, и лишь затем поднимаю голову. На нас смотрит лишь один человек. Анна и Корделия наблюдают за Бруно. А вот Мария… Мария смотрит на нас.
Глядя на нее, я поджигаю спичку.
И вижу, как Мария тушит ее коротким жестом руки.
Хренова магесса огня просто не дает мне ее поджечь.
- Ах ты чертова сука! – ору на нее я, поднимая копье.
В ее глазах появляется страх.
Я реально хочу проткнуть эту шалаву за подобное предательство.
Но возникает небольшая проблема – в нас с Эбби летит огромный камень, который был брошен в Бруно Берсерком, но тот успешно отпрыгнул в сторону. И камень летит вовсе не на меня.
Бросая копье и роняя на землю спички, я бросаюсь на Эбби, чтобы убрать ее в сторону.
Перед тем, как бой левый бок встречается с этим булыжником, размером с человека, я вижу, что Эбби находится в полной безопасности.
И уже затем наблюдаю, как фиолетовая так и не зажженная самокрутка, смешиваясь с кровью, вылетает из моего рта. И, кажется, я даже слышу хруст костей…
***
Тремя днями ранее…
- Нам не победить, - говорит Бруно, усаживаясь рядом со мной на траву после того, как Мастер объявил перерыв.
- Не бойся, - я лежу, глядя на облака. В зубах – сорванный минутой ранее колосок. – Есть у нас козырь, только не распространяйся.
- Что за козырь?
- Один старый друг подогнал. Большего сказать не могу.
Он кивнул.
- Сто процентов?
- Не могу знать. Но это лучше, чем ничего.
- Жульничество?
- Не думаю, что в этом деле можно как-то сжульничать. Но… возможно.
Бруно делает глубокий вдох и тоже ложится на траву.
- Сдохнем мы, походу, - тихо говорит он. – Мастер тоже нас по-другому тренирует совсем. И смотрит… как на покойников. С жалостью.
Жую колосок, продолжая разглядывать облака. Вижу, как белые контуры вырисовывают нечто, похожее на сиськи.
- Боже, я озабоченный, - ставлю себе приговор и слышу, как усмехается Бруно.
- Если ты об этих сиськах, то нет. Я тоже их вижу.
- Просто ты тоже озабоченный.
Несколько секунд мы оба молчим.
Затем Бруно произносит:
- Факт.
***
Медленно открываю глаза.
Слышу крики девчонок.
В голове все плывет.
Дышать удается с трудом.
Сглатываю.
- Сука, - слышу свой голос будто со стороны. И голос этот едва заметен на фоне жуткого звона. Пытаюсь подняться.
Понимаю, что ребра сломаны.
Но боль терпеть Мастер меня обучил.
Не знаю, в целости ли внутренние органы, но сердце бьется, и из бока ничего не торчит.
Видимо, усиленное тело-таки вещь зачетная.
Еще один глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание и заставить сердце колотиться не так быстро.
Нужно вставать…
Мысленно взываю к двум клинкам, что должны быть за спиной, и они оба взмывают в воздух. Отправляю их на помощь к Бруно, а сам пытаюсь подняться на ноги.
Огромный булыжник, который, как оказалось, являлся частью стены Колизея, лежит рядом.
Встать получается, но со скрипом.
Берсерк топает ногой, и Бруно падает от локального землетрясения. Волна распространяется дальше, и я вижу, как Корделия делает сальто. Лежит, держится за спину и кричит.
- Спина! Спина!!! – орет она, пока Эбби и Анна пытаются помочь. Особняком держится Мария, то и дело поглядывая на императорские места.
- Тупая дрянь, - хриплю я, - срать он на тебя хотел.
Но она, естественно, меня не слышит.
Пытаюсь делать шаг, но падаю.
Ползу к тому месту, где выронил спички и самокрутку.
Корделия продолжает орать.
Бруно продолжает крутиться вокруг Муромца, покалывая его своим мечом.
Я продолжаю ползти.
Боль адская.
И тут Бруно удается сделать Муромцу больно – он вонзает меч ему прямо в пах.
Берсерк кричит.
- Вставай, Корделия, - пытается поднять ее Анна. – Давай спрячем тебя за тем камнем.
Они с Эбби тащат Престон к булыжнику.
Бруно получает пинок, и отлетает назад.
Муромец вынимает из паха меч, замечает девушек.
- Девчонки!!! Берегитесь!!! – кричу я, и девки оборачиваются.
И меч Бруно, брошенный Муромцем с другой части Арены, разрубает Вишнякову Анну пополам.
Эбби вопит.
А я продолжаю ползти к спичкам.
И, когда до них остается всего полметра, они все разом вспыхивают ярким пламенем.
- Нет!!! – ору я, едва сдерживаясь, чтобы не заныть. - Нет-нет-нет!!! Боже! Пожалуйста!!!
Смотрю на Марию.
Ее губы дрожат.
Она и сама не рада тому, что совершила.
Или, возможно, мне так только кажется.
Опустив руку, она жалобно смотрит мне в глаза, словно прося прощения.
- Сука!!! – ору я, и она вздрагивает, словно я что-то в нее бросил. – Какая же ты мразь!!!
Теперь она стоит с закрытыми глазами, и, кажется, плачет.
Сглатывая, я протягиваю руку в сторону. Туда, куда отбрасывается моя Тень.
- Я сделал всё, что мог, - шепчу я очень тихо. – Теперь твой черёд.
И из земли выныривает черная пятерня.
***
Закончив тренировки, мы с Бруно отправились домой, где нас уже ждал шикарный обед.
Боб, как обычно, взял один из подносов и понес его в подвал, чтобы покормить Марию.
- Ее правильней было бы убить, - заявляет Корделия. – А мы еще ее и кормим. Вот увидите, доставит еще эта шлюха нам проблем.
- Убить… это слишком жестоко, - смотрит на Престон Анна. – Она же никого пока не убила.
- Но она предала нас! – Корделия аж со стула вскакивает. – И правильно ты говоришь: «Пока!». Где гарантия, что на следующей битве она не встанет на сторону этого твоего Мурыма?!
- Муромца, - поправляет Корделию Вишнякова. – Тебе-то стыдно его имя коверкать, мисс-я-всё-знаю.
- Простите, что в спектр моих познаний не входит славянская мифология!
- Заткнись, Престон, - смотрю я на нее. – Никого мы убивать не будем.
Опускаю глаза.
- По крайней мере, не на Арене…
- Вот увидите, - продолжает она, - Карденас еще покажет свою мерзкую натуру! Вы еще пожалеете, что не послушали меня!
- Да что она сделает?! – встает на защиту Марии Эбигейл. – Корди, ты… ты и правда… перегибаешь.
Корделия улыбается. Но в глазах таится грусть.
- Я думала, что хотя бы ты меня поймешь, - эта фраза адресована Эбби. И после этого Корделия удаляется наверх.
Аппетит немного поубавился, тем не менее, я продолжаю есть.
- Все будет хорошо, - произносит Анна, искренне веря в свои слова.
Интересно…
Наверное, каждый человек всегда считает, что именно он является главным героем. Когда кто-то из его знакомых умирает, он мысленно говорит себе: «С кем угодно, но не со мной». Разбивается на машине: «Кто угодно, но не я».
Вот что я знаю точно.
Каждый из тех людей, кто пал жертвой несчастного случая, всего минуту назад считал, что будет жить еще долго и счастливо. Что у него всё впереди.
Что история не продолжится без главного героя, а главный герой – это он сам.
Так вот…
История продолжится.
Продолжится, но без него.
Возможно, и эта история продолжится дальше, а я паду жертвой на ее страницах.
«Все будет хорошо», - сказала тогда Анна, даже не представляя, что именно ее располовинит брошенный Муромцем меч Бруно. И никто из нас не представлял… никто… никто даже и не задумывался о предстоящем бое и его возможных потерях. А если и задумывался, то уж точно не думал, что падет на Арене следующим.
Когда я доел, отодвинул от себя тарелку, и ее тут же убрала со стола Нинель. Я знал, что сейчас она подаст чай, и, пока его ждал, стал рассматривать профиль Эбигейл. Ее чудесный профиль… с выпирающей грудью.
И она заметила мой взгляд.
Улыбнулась.
Мы сидели рядом, и она с легкостью дотянулась до моей руки и сжала ее. А затем подмигнула мне одним глазом.
