в лес? Опасно. Там духи, которые заодно с ханъё. И сколько среди ханъё прячется ёкаев, что пожирают человеческие сердца? Кровь обратилась в лед и взорвалась при мысли о том, что сделают с нами людоеды-они, если встретят.
Мы, не разбирая дороги, бросились во мрак древесной чащи. Луна пролегала белыми линиями сквозь листву, освещая наш путь.
– Нам нужно найти место, где можно спрятаться, – сказала я, волнение мешало мне четко мыслить. Мы уткнулись в крутой обрыв, внизу шумела река, а из камней торчали старые изогнутые корни деревьев. Прыгнешь – ноги переломаешь. Амэя кивнула, ее глаза были полны тревоги. Лесные звуки несли опасность, и я чувствовала, как влажный ветер разносит наш чуждый этим местам запах, волнуя тени вокруг. Мне показалось, что во тьме я слышу еще чье-то дыхание, не только наше.
Грибуня вновь появился, на этот раз с букетом ярких цветов.
– Госпожа Соль, у меня есть идея! Прячьтесь в Цветущем Ложе!
– Что это за место?
– Там духи цветов и травы помогут вам быть невидимыми! Спрячут ваш запах!
Я кивнула, осознав, что это может быть нашим единственным шансом, передала слова Амэе, и девушка устало кивнула. Опережая нас, Грибуня попрыгал между деревьев и поверх кустарников. Мы двигались быстро: ханъё могли быть уже рядом.
Каори была хорошим следопытом. Она найдет нас, если захочет. Я вспомнила, как голодно она раскрывала рот, смакуя еще горячее человеческое сердце. Сглотнула, ускорила шаг.
– Сюда, сюда, – торопил нас Грибуня.
Мы увидели поляну, ярко озаренную лунным светом и усыпанную разноцветными цветами. Летающая в воздухе пыльца тускло светилась. Удивительное место – поздняя осень, но здесь одновременно цвели лилии и ирисы, гортензии и маки, а окаймляли поляну ярко-розовые сакуры и нежно-лиловые глицинии. Удивительным образом над поляной не шел дождь. Амэя восхищенно ахнула, да и я, если честно, задержала дыхание. Грибуня указал на середину поляны, где стояла маленькая-маленькая фигурка с длинными-длинными волосами. Из-под неровной челки на нас смотрели черные глаза.
– Ах ты, мелкий предатель! – зашипела я, попыталась схватить Грибуню, но тот прошел светящейся дымкой сквозь пальцы и исчез, оставляя только голос:
– Вкусная госпожа, простите! Простите меня! Мы все служим ямаубе, мы все служим Хозяину! Они велели привести вас!
– Не злись на него, – ласково проговорила девушка, плывя к нам сквозь море цветов. Она, по-птичьи наклонив тяжелую от волос головку, посмотрела на Амэю, потом на меня, сравнивая. – Кто ты, малышка?
– М-меня зовут Амэя, – сквозь сбивчивое дыхание ответила моя служанка, отчаянно цепляясь за мою руку.
– Амэя, верно. Амэя, ты хочешь спать, верно? Может, поспишь немного? Нам надо поговорить с твоей госпожой.
Ямауба улыбнулась, подойдя совсем близко к нам, и вдруг Амэя рухнула как подкошенная. Воздух наполнился ароматами потревоженных цветов, смешиваясь с прохладой осенней ночи.
– Не бойся, она просто уснула.
Я яростно глянула на горную ведьму, садясь на колени рядом со своей подругой. Будь я волчицей-ханъё – зарычала бы, показывая зубы, но при моем облике это выглядело бы нелепо.
– Грибуня придумал этих двух ханъё, верно? – поняла я. – Зачем ты хотела видеть меня? Что это за место?
Ямауба села на корточки и обняла себя за коленки, с интересом меня разглядывая. Улыбка показала ямочки на ее щеках.
– Потому что у тебя наверняка будут вопросы… о том, что ты увидела. А это мой маленький уголок спокойствия в этом мире.
Не было у меня никаких вопросов. Меня пугали сказками о демонах, пожирающих людскую энергию и их тела: красивых демонах, что могли очаровывать, становиться твоими друзьями, лишь бы уволочь в чащу потемнее и укусить побольнее. И, хотя Джуро… Джуро стал дорог мне, я не могла придумать оправдание тому, свидетелем чего я стала.
– Что это изменит? – резче, чем хотела, выдохнула я почти сквозь зубы.
Горная ведьма сощурилась, и в лунном свете показалось, что между ее припухших век разливается чернота.
– Ну, раз ничего, то послушай старую ведьму, а дальше сама решай.
Она опустила белоснежные ресницы, и я почувствовала, что слабость разлилась по моим ногам. Я буквально не могла ими двинуть! Что ж. Кажется, мне не оставляют выбора. Мне это не понравилось, но все, что я могла, – громко сопеть в знак протеста.
Хона пожевала губами, поскребла землю под своими ногами, рисуя что-то.
– Джуро не всегда был Хозяином. Не всегда Море Деревьев принадлежало ему. До него был другой Хранитель, а до того – другой. Я знала их всех, все они погибли, один другого страшнее. У людей очень сильная ки. Но боги рождаются пустыми внутри, как… Представь себе пустой дом, который только построили. Он необитаем, не был заселен, в нем нет души. Когда заходишь в такой дом, сразу понимаешь – тут никто и никогда не жил. Чтобы обрести жизнь, ками нужны другие люди. Другая жизнь, что будет питать их. Есть разные способы получить эту энергию: те, кого ты зовешь Богами-Покровителями, кормятся из святилищ, где тысячи людей молятся им. Лесных духов питают жизни, что населяют лес, речных – реки, морских – море. Когда погибают животные, их плоть быстро становится кормом для других и их ки сливается со стихией. Цикл жизни. Но ками леса… Им нужна та же сила, что и богам. Им нужны молитвы. Но много ли ты святилищ в Море Деревьев видела?
– Одно. Заброшенное.
Хона грустно кивнула. Я сидела и против воли ощущала, как размеренная речь ямаубы погружает меня в сказку о древних временах. Пугающих, но интересных. Вспомнились вечера с отцом, ночи сотни фонариков, по одному на сказку.
Ки. Загадочная энергия, что составляет наши души. Оказалось, что все связано с ней, а я почти ничего про это не знала. Отец мог бы мне рассказать, но зачем забивать девичью голову подобным? Мне надо было выйти замуж, родить наследника и никогда не углубляться в Море Деревьев с его тайнами и магией. Никогда не слушать истории горных ведьм.
– Нет ничего голоднее, чем бог, о котором забыли. Что становится с волком, которого не кормят? Он впадает в безумие от голода и пытается сожрать себя сам. Так случилось с первым Хозяином Леса, когда люди бросили нас.
Теперь я не могла видеть лицо ямаубы, его застилали седые волосы, но мне показалось, что сквозь пряди я вижу старческие морщины. В ее голосе звучала боль, что находила отклик во мне, хотя я не хотела поддаваться, не хотела слушать. Но мне было интересно. Ноги все еще были мне непокорны.
– Другой пришел ему на смену. И он стал медленно угасать, а
