Николай Побережник - Эрта: Армия Акана

Ознакомительная версия.

– Слухи! – отмахнулся молчавший до этого еще один машинист.

– Может, и слухи, но те, кто отказывался от сопровождения караванов наемниками, терпели убытки в результате налетов, а в случае найма этих лентяев с карабинами – все спокойно.

Меж машинистами разгорелся пьяный спор насчет капиталов господина Дова, а Кинт встал из-за стола и присел на ступени веранды, пыхтел трубкой и смотрел на вспыхнувшее звездами небо. На юго-западе над степью висело белое «блюдце» полной луны, в свете которой Кинт и заметил темные силуэты не менее чем двух дюжин всадников в сотне шагов. Они ехали медленно, со стороны степи. На некоторых были характерные головные уборы, которые заметил Кинт, он резко встал, положил руку на рукоять револьвера и громко сказал:

– Кочевники!

Компания моментально замолчала, и все уставились в степь.

– Карабины! – мгновенно протрезвев, вскрикнул красномордый. – Все внутрь! Хозяин, буди постояльцев! Кочевники!

Пока хозяин ночлежки – прихрамывающий южанин с испуганными глазами оббегал все комнаты постояльцев с криком «поднимайтесь, кочевники!», Кинт быстро прошел в свою комнату, взял карабин и патронташ и спустился в кабачок. Свет был потушен, все присутствующие тихо переговаривались, из разных концов помещения доносились звуки то взведенного курка, то досылающего патрон затвора. Расстегнув китель, чтобы был доступ к кобурам, Кинт подошел к окну и сказал:

– Пальцы со спусковых крючков убрали все, а то в темноте да с перепуга… и вот что, у кого есть военный опыт?

– Пятнадцать лет в городовых отходил, – кто-то сказал из темноты, – да в ополчении два года, пока шла компания по присоединению западных земель.

– Идите сюда.

В свете луны показалось лицо низкорослого пожилого мужчины, он подошел к окну и встал рядом с Кинтом, вглядываясь в темноту.

– Могут поджечь, – сказал он и лязгнул затвором короткой винтовки.

– Поднимитесь наверх, все комнаты открыты, поглядывайте из окон… возьмите с собой еще кого-то для оповещения, первым не стреляйте, просто наблюдайте.

– А у тебя, сынок, у самого-то опыт есть? – Мужчина продолжал всматриваться в темноту.

– Есть, достаточный.

– Ну, хорошо.

Тем временем отряд всадников подъехал к старому посту, вели они себя по меньшей мере странно, оружия ни у кого в руках не было, лошади перетаптывались, фыркали, в свете двух уличных светильников можно было разглядеть лица. Характерные черты – высокие и выпуклые надбровные дуги, чуть приплюснутый нос и широкие ноздри, глубоко посаженные глаза… кочевники, самые что ни на есть, единственное, трое, что спешились и направились к входу в ночлежку, были выше ростом, чем остальные, да и лица у них были обыкновенные, если не сказать больше – красивые, относительно других соплеменников. Такое наблюдение сделал Кинт, пока троица шла к двери. Так же и одежда – подогнанная по фигурам, аккуратно пошитые камзолы, начищенные сапоги, никаких тебе шкур и меховых шапок с хвостами степных гиен. Скрип досок веранды, шаги, внутри ночлежки все замерли и затихли… В дверь постучали, обычно так, как стучит вежливый гость.

– Мы знаем, что вы нас заметили, знаем, что готовы стрелять, но не лучше просто поговорить? Терратос и так пролил немало крови.

– Я не верю своим ушам, как и тому, что происходит, – прошептал кто-то из темноты.

– Что вы хотите? – стараясь говорить как можно увереннее и грозно, спросил хозяин заведения.

– Мы хотим купить фураж и пополнить запасы провианта.

– Пусть остальные отъедут на сотню шагов в степь, – громко сказал Кинт, – а вы входите.

– Хорошо, – ответили из-за двери, и сразу после его слов остальные всадники развернули лошадей и медленно поехали в темноту.

– Входите и руки держите так, чтобы их было видно.

– Договорились.

– Зажгите лампу, – сказал Кинт, – одну… в углу у очага.

Дверь скрипнула, и троица вошла одновременно с тем, как все помещение озарил тусклый и подрагивающий желтый свет масляной лампы. Один из кочевников вышел вперед и, отцепив от пояса увесистый кошель, подкинул его в руке. Приятно звякнуло, хозяин заведения облизал губы и опустил оружие.

– Так что, продадите фураж и провиант?

– Сколько тебе?

– Мой сын Даш, – кивнул кочевник на молодого парня справа от себя и отдал ему кошель, – он отберет все, что нужно.

– Хорошо, пусть идет со мной в кладовую.

Пока за стенкой рядом с кухней слышались приглушенные разговоры и громыхание, а два парнишки из прислуги перетаскивали корзины и холщовые торбы на улицу, Кинт присел на лавку у окна и, положив карабин на колени, внимательно разглядывал на удивление вежливых ночных гостей, а потом все же сказал:

– Ты не похож на кочевника.

– А ты не похож на отставного ополченца… я вижу, как ты на нас смотришь, как держишь оружие, от тебя пахнет войной, горем потерь и тоской о близких людях, их немного, но некоторые из них мертвы. А еще… – кочевник как-то странно закатил глаза к потолку, передернул плечами, будто его знобило, и снова уставился на Кинта, но какими-то другими глазами, – еще ты скоро испытаешь голод крови, да, это особый голод, и если случится его утолить, то потом не сможешь остановиться и не насытишься никогда.

Кинт даже принюхался к себе, услышав такое.

– Я слышал, что у вас свой взгляд на мир, – ответил Кинт, – но чтобы настолько, что сродни бреду…

– Все готово, отец. – Из кладовой вышел Даш и тоже бросил странный взгляд на Кинта.

– Мир меняется, – снова заговорил старший из кочевников и, выходя, добавил: – Спокойных вам звезд в эту ночь.

– Это что вообще было? – Только сейчас красномордый машинист опустил карабин и присел за стол.

– Вероятно, показатель того, что мир меняется, – сказал Кинт, приставив карабин к стене, и посмотрел в окно, на удаляющиеся в темноту степи силуэты троих кочевников, ведущих в поводу навьюченных провиантом и фуражом лошадей.

– А что это он нес про тебя?

– Какой-то дикарский бред, – сказал хозяин ночлежки.

Приняв по стакану шанта за счет заведения, все присутствующие разошлись по комнатам и легли спать, но на всякий случай постояльцы предложили усилить охрану – двоих парнишек из прислуги, выполняющих работу ночных сторожей, казалось, недостаточно после такой встречи. Но ночь прошла спокойно, и с рассветом Кинт покинул старый пост, сверившись с картой и решив срезать путь, свернув на проселок.

За сутки пути до Актура движение по торговому тракту заметно уплотнилось, мало того, навстречу и по пути стало попадаться все больше фургонов и экипажей на паровой тяге. Их количество заметно увеличилось, когда Кинт проехал небольшой степной городок, стоявший на развилке, соединяющей западный и северный торговые тракты. В направлении на Майнг и обратно к Актуру также курсировали дирижабли, и транспортные, и пассажирские. Догоняя конные обозы и примыкая к ним, вечером на четвертый день пути Кинт въехал в Актур со стороны бухты и остановился на холме перед портом, немало удивившись тому, как теперь выглядит город. Точнее, внешне он почти не изменился, за исключением маленьких трамвайных вагончиков, проезжающих с периодичностью в десять минут по металлическим фермам, что заплели город, словно паутина. Также появилось несколько лишних труб в промышленном районе, чадивших каким-то желтоватым дымом. Плотина энергетической станции, которую начали возводить в последнее посещение Кинтом столицы, выглядела величественно, срывающиеся вниз огромные потоки воды поднимали вокруг облака мелких капель, отчего возникала радуга, когда закатное солнце ярко освещало белый камень плотины.

Ознакомительная версия.