Николай Побережник - Эрта: Армия Акана

Ознакомительная версия.

– Да уж, – хмыкнул Кинт и направил лошадь по широкой мостовой, идущей от пригорода к порту.

У пирсов и на рейде было много кораблей, старых рыбацких шхун и длинных барж. Военных кораблей почти не было, только два юрких пограничных катера с высокими трубами, молотя воду лопастями гребных колес, сновали меж кораблей, на мачтах которых Кинт заметил незнакомые флаги.

– Господин, – детский голос и то, что кто-то бесцеремонно потянул за стремя, отвлекли Кинта от леса мачт в бухте.

– Чего тебе? – Кинт посмотрел на босоногого сорванца лет десяти, с рыжей копной грязных волос, чумазым конопатым лицом и многократно штопанной одежде.

– За пару медяков я покажу вам столицу… хотите?

В стороне стояли еще несколько таких же малолетних жителей лачуг, нагроможденных по берегу бухты одна на другую.

– Я хорошо знаю Актур, так что в твоих услугах не нуждаюсь, но пару монет могу подкинуть. – Кинт нащупал в кармане кителя несколько монет.

– А ну разбежались! Быстро! – раздался громогласный голос из проулка, откуда верхом выехали трое городовых. – Давно плетью не получали или на каторгу захотели?

Голытьба бросилась врассыпную, сверкая грязными пятками.

– Что, полные карманы монет? – спросил один из городовых, подъехав к Кинту. – Так пока пару улиц проедешь, все и раздашь… вот сердобольный-то. Они же как, один просит, а второй уже тебе седельную сумку вспорол, глянь.

Кинт наклонился, посмотрел на разрезанный бок сумки и улыбнулся.

– Там тряпье одно.

– Твое счастье, – пригладил пышные усы пожилой городовой и внимательно посмотрел в глаза Кинта, – знакомо что-то мне твое лицо.

– Я тебя тоже узнал… несколько лет назад ты все время в районе рынка патрулировал. Я тут жил, потом уехал.

– Верно, на рынке патрулировал… Из ополчения, с севера? – догадался городовой.

– Да, – ответил Кинт, предугадав следующий вопрос, достал из кармана увольнительную грамоту и протянул ее усатому законнику.

– Жетон… угу… ага… Хорошо, – вернул бумагу городовой, – что привело в Актур?

– Проездом, переночую и поеду дальше.

– На юг, поди?

– Как получится.

– Все на юг теперь едут, в южной провинции все с ума посходили с этими черными смолами, в артели собираются и качают, качают, качают. Даже узкоколейку туда проложили, смолу сюда везут, видишь желтый дым из труб новых лабораторий?

– Угу.

– Новое топливо делают, еще агрегатов единицы, все больше экспериментальные, но топливо варят.

– Понятно.

– В центре не останавливайся – дорого, на западной окраине, где каменная набережная начинается, брат мой постоялый двор держит, он сам отставной жандарм, с таких, как ты, берет недорого.

– Спасибо.

– Бывай, и не разевай рот, босяки тут шустрые, – махнул рукой старший городовой, и патруль поехал вниз к порту.

Оставив лошадь у коновязи, Кинт подхватил седельные сумки, ранец и вошел в низкую, с арочным сводом дверь двухэтажного каменного дома на набережной. Сразу оказавшись в просторном тамбуре с дверью-решеткой напротив входной, за которой в низком плетеном кресле дремал седой мужчина, примяв рукой газету на коленях. Внешне он был сильно похож на проверявшего Кинта городового, только старше возрастом лет на пятнадцать, на месте и седые усы, переходящие в бакенбарды. Кинт постучал навершием палаша по решетке и опустил вещи на пол.

– Дорожная жандармерия? – не изменяя положения тела, спросил мужчина, открыв правый глаз.

– Так есть, – чуть улыбнулся Кинт, оттого что человек напротив сильно напомнил ему капитана Агиса.

– Место службы, звание?

– Сначала Степной, затем Северный форт.

– Хм… Северный? – Хозяин встал, подошел к решетке. – Кто командовал там?

– Вплоть до упразднения, капитан Брэтэ… пусть не отвергнут его небеса.

– Спился… – с сожалением вздохнул хозяин, достал ключ и, открыв дверь-решетку, сказал: – Проходи.

– Нет, – Кинт подобрал свои пожитки и прошел за дверь, которую за ним снова закрыл хозяин, – он погиб, как герой погиб, сначала сдерживая натиск северян, а потом, будучи смертельно раненным, прикрывал отход остатков отряда.

– Ты был с ним?

– Да.

Отставной жандарм еще раз оценивающе посмотрел на Кинта, опять вздохнул и, сняв с одного из дюжины крючков на стене длинный ключ, протянул его Кинту со словами:

– Два дня бесплатно, только за парную отдельно заплатишь кест серебром, а потом десять кестов в неделю, и на заднем дворе конюшня, распоряжусь, обиходят, накормят, за это кест в сутки. Стряпни у меня никакой нет, только комнаты, но кабачок тут через дорогу… поднимайся, второй этаж, вторая дверь направо. Звать как?

– Кинт, Кинт Акан.

– Еще и из сиротской школы… Можешь называть меня Тэбб, Белый Тэбб, все так меня зовут.

– Спасибо, – Кинт взял ключ, – я на пару дней, не больше, помоюсь, отосплюсь с дороги и поеду дальше.

С определенной периодичностью Кинт кричал в сторону низкой и узкой двери парной «Поддай!», мальчишка из прислуги на несколько секунд поворачивал вентиль на трубе от медного бака, и в парную врывалась струя пара, ударяясь в потолок, а затем распространяясь по небольшому помещению с низким потолком. Кинт лежал на самой верхней из трех полок, наслаждаясь ощущением того, как прогревается все тело, будто замещая теплом холод, холод не покидающего чувства вины. Вины за потерянных бойцов, вины перед Григо за то, что отправил Сэт в обманчиво спокойный Латинг, из которого ей пришлось уйти и пропасть где-то на юге терратоса. Вдыхая носом колючий пар, закрыв глаза, Кинт лежал и молил небеса о том, чтобы с Сэт все было в порядке, но слова необычного кочевника из ночлежки в старом посту не выходили из головы: «Их не много, но некоторые из них мертвы».

– Дьявол! Что он имел в виду? – Кинт переполз на нижнюю лавку, не в силах терпеть жар, и сел на нее. – И что еще за голод крови? Нет, бред какой-то! Насобирают трав дурманящих, напьются настоев из них, а потом несут не понять что!

– Вы что-то сказали, господин Кинт? – в парную заглянул парнишка с кучерявыми и черными, как уголь, волосами.

– Все, говорю, хватит с меня, уже голова кружится.

– Ого! Как же вас… – парень уставился на многочисленные шрамы и следы стараний армейских лекарей.

– Доставалось… ну, что там, воду приготовил?

– Да, господин Кинт.

– Какой я тебе господин! Заладил… – Кинт, отстранив парнишку от двери, вышел из парной, пройдя по узкому коридорчику, встал в каменную чашу, над которой из потолка торчала широкая медная труба. – Давай воду!

Парнишка подошел к стене и дернул за свисавший с потолка шнур, наверху что-то звякнуло, и на Кинта за несколько секунд вылилось не менее пяти ведер воды.

Ознакомительная версия.