Ознакомительная версия.
– Может, и нам осьминогов жрать, может, поумнеем? – спросил Белов.
– Я думал об этом, – рыжий хихикнул. – И даже пробовал. Нормальный человек это жрать не сможет, даже китаец.
Рыжий озорно хохотнул.
– Что? – спросил Белов.
– То. Очень смешно. Все мировые мозги собираются в одном месте. Забавно, если вдруг все это разом… Если все вдруг разом кокнутся, то мир останется без мозгов.
– Как дальше жить будем?
Оба расхохотались.
– Лю обсчитал всю математику, – сказал рыжий. – Остальные прорыли туннель, а еще двадцать миллионов китайцев вручную вытачивали форсунки фризеров. Теперь китайцы хотят иметь долю.
– В чем? – не понял Белов.
– В информации. Знаешь, ходят слухи, что они тоже готовят.
– Что готовят?
– Прорыв. Это будет нечто грандиозное. Пять миллионов китайцев возьмут в руки магниты, станут в хоровод и побегут по часовой стрелке. А другие пять миллионов китайцев с другими магнитами побегут в другую сторону. Вот они разбегутся – и возникнет такое магнитное поле, что всем мало не покажется…
Рыжий был настроен шутливо.
– Вчера, кстати, четыре бочки завезли, я думал – что? – оказывается, осьминоги. Лю будет жрать осьминогов и размышлять о Конфуции. В противогазе… О! И Гагарин с ним!
– Гагарин?
– Сам погляди. На бинокль.
– Действительно… Говорят, он убил собственную мать.
– Нет, – возразил рыжий, – это была не его мать, он убил свою тетю. А потом уже мать. И сбросил обоих с путепровода. Говорят, у него на личном счету семьдесят пять человек, разумеется, если не считать китайцев, негров и юристов.
– Что-то он к нам зачастил… Безопасность, видимо, хромает.
– У Гагарина она всегда хромает. Он с двадцати лет живет в бункере, опасается ядерной войны. Шизофреник.
– Мой дедушка был шизофреником, он писал книги про Тибет.
– Да… Я одно не могу понять: зачем они все это здесь построили, под городом? Глупо ведь. И сложно технически. Гораздо проще где-нибудь под Александровом…
Молчание.
– Ты же знаешь официальную версию, – сказал Белов. – Строили когда-то объездной туннель. Из-за нехватки средств заморозили, а техники много осталось. Да и работы на треть уже завершены, водохранилища, ангары… Удобно.
– Как-то слишком удобно. Я вот слышал…
– Только давай без Зороастра, ладно? – перебил Белов. – У меня с утра в зубах колбаса застряла, я в раздражении.
– Да какой там Зороастр. Говорят, что Гейнц себе лежку готовит.
– Что? – не понял Белов.
– Лежку. Убежище то есть. У меня один астрофизик знакомый в Канаде, вместе учились. Он мне еще два года назад писал, что в Северном полушарии закрыт доступ ко всем обсерваториям. Небо то есть закрыто. Я думал, он шутит, а он… На рыбалку поехал, за лососем, пропал. Вот так.
Рыжий громко прищелкнул языком.
– Вполне возможно, что они… И Лю, и Гейнц, и правительство наше, они что-то скрывают.
– Метеорит? – ехидно осведомился Белов.
– Не, от метеорита мы бы легко отпинались. Мой друг-рыбак полагал, что это гамма-всплеск. В нашу сторону. И очень скоро.
Пауза. Затем рыжий продолжил:
– Если это правда, то Северное полушарие будет выжжено. Вода испарится, земля потрескается, выжившие переберутся в туннели. Выживет, кстати, немного и в основном люди, конечно. Флора, фауна практически исчезнут, плюс неизбежный скачкообразный мутагенез… Короче, тотальная жопа. А Гейнц и Лю придумали щит.
– Щит?
– Это не я так считаю, – сказал рыжий, – это мой друг так считал. Щит. А наши дали деньги. Они хотят прикрыться от гамма-выброса, переждать, перетоптаться. Знаешь, этакий скромненький бункер в пределах Кольцевой дороги, с балерунами, осьминогами и кактусами в кадках.
Опять пауза.
Затем оба снова расхохотались. Но как-то невесело.
– Знаешь, – заговорщически сказал рыжий, – я тут познакомился с одной ассистенткой, очень талантливой девицей, у нее такой допуск… Ах ты, китарезы, заметили. Улыбнись и помаши им рукой, вот так, вот так. Ладно, давай к китайцам. Надо встречать.
Тишина.
– Пошли к автобусу, – сказал Егор. – Белов последним, рыжий перед ним… Рыжий плешивый… Китайцы навстречу шагают, улыбаются… Все. Странно. Запись совсем другая… Рыжий ведь умер уже?
– На дату посмотри, там, на экранчике, – посоветовал я. – Это задолго до Прорыва записано. Наверное… Наверное, записи накладываются одна на другую.
– Как это?
– Тут можно стирать, ты же читал инструкцию. Белов проверял аппаратуру и записал, где вход под землю, к Установке. А потом на эту же кассету все остальное записывал. Теперь все ясно, – сказал я.
– Что ясно?
– Ясны наши дальнейшие действия.
Я нащупал плеер, выключил, бережно опустил его на пол.
– Надо искать серебряную собаку.
Егор тягостно вздохнул.
– Искать собаку, – повторил я. – Ты же запомнил, как она выглядит?
– Да.
– Хорошо?
– Большая собака. Блестит. Там еще сырный завод…
– А собака блестит.
Я нащупал плеер, перехватил его покрепче и стукнул об пол. Еще и еще, до тех пор, пока в руках у меня не остался кусок пластмассы с торчащими проводами. Отыскал в обломках кассету, раздавил ее пальцами, вырвал пленку, смотал с катушки, скомкал, выкинул в сторону.
– Зачем? – не понял Егор.
– Теперь только мы знаем, – пояснил я. – Ни один китаец не найдет…
– Да, ни один китаец… Я о китайцах…
– Что опять с китайцами?
– Китайцы… Я тебе уже говорил, там у Вышки. Вот сейчас мы смотрели… То есть я смотрел. Группа китайских ученых. Они такие же, как мы. Люди обычные.
– Мы что, китайцы? – Я чуть не рассмеялся.
– Похожи очень. А тот, возле Вышки… Он вообще не человек. С чего ты решил, что он китаец? Ты что, сам китайцев тоже никогда не видел? – спросил Егор.
– Я? Нет, не видел. Вживую. Дохлых только, скелетных. У них волосы черные… Откуда у нас можно китайцев увидеть?
Вообще-то я на самом всегда думал, что китайцы не люди. Люди то есть, но не совсем. С отличиями. Поэтому, когда Акиру увидел, так сразу подумал, что он китаец. Широкое лицо, черные глаза, причем почти в половину лица. Кожа серая, чуть зеленоватая, только у китайцев может быть такая. Зубов нет, вместо них… Есть все-таки, но какие-то широкие очень, на ногти похожие, и редкие, распространенные друг от друга. Так и должно быть у китайцев – от бешенства прежде всего зубы выпадают.
– А на картинках? Тоже не видел?
– Какой дурак китайца рисовать станет? – пожал плечами я. – Их и не рисовали. Они же чудовища…
– А может, нет?
– Как нет? Точно. Сатанисты, носители зла. Китайское бешенство. Они всех заразили. Все взбесились и озверели. Ты же видел этого Акиру…
– Да с чего ты взял, что он китаец?! – почти выкрикнул Егор.
Ознакомительная версия.
