Ознакомительная версия.
Земля раздалась. Улицы, забитые тысячами ржавых машин, исчезли. А вместе с ними дома, красивые высотные и некрасивые низкорослые, воздушные дороги, фонтаны и куб телецентра. И самолет, он не смог взлететь, так же как и ракета, они провалились в глубины, не осталось ничего, только вонь, только холод.
– Все попадало. Вокруг одни развалины. Крыши не найти.
– Это должно было случиться, – сказал я. – Рано или поздно. Дом без хозяина долго не держится, в землю отходит. Земля создана для людей, а если людей нет, то и она разваливаться начинает. Времени совсем мало осталось, скоро и оно кончится. Будильник-то тикает?
– Завод кончился, сейчас…
Егор стал накручивать пружину.
Карабин пропал, жаль. Я оставил его, и все. Нельзя предавать оружие. Где я теперь такой найду? Наверное, плохая примета. Я с ним с детства не расставался. Сколько раз он спас мне жизнь… Сотню, не меньше. А я его оставил. Лень тащить вверх было. Лень – одно из самых вредных человеческих качеств. Просто страшное, разрушительное. Немножко поленись – и все, твой мир расколется на тысячи кусков.
Будильник щелкнул, с облегчением затикал.
– Что делать?
Я достал плеер из рюкзака.
– Эти китайцы – редкие дураки, – сказал я. – На дирижаблях туда-сюда летают, а дураки. Кассету в плеере оставил, плеер в снеговик, как раньше. Так, что мы сами можем досмотреть. Ты то есть… Только батареи нет. И плеер испортился. Сможешь починить?
– Попробую. Тут же все очень тонко… Сам видел.
– Будильники ты же чинишь.
– Это не будильник.
Егор громко дышал, наверное, в руки, разминал пальцы, сжимал их в кулаки.
– Батареи может не хватить, – сказал Егор. – Хотя тут внутренняя есть. Только она закисла совсем, но на немного хватит… От большого аккумулятора должна зарядиться. Я сейчас посмотрю.
Егор щелкнул ножичком.
– Как Алиса? – спросил я осторожно.
– Спит.
Егор вздохнул.
– Никогда не думал, что Вышка упадет… – сказал он. – Я сколько себя помню, она стояла. А теперь ее нет.
– Она старая уже была все равно, ее нельзя починить. У нее жилы внутри все оборвались.
– Что?
– Она как человек. У человека внутри жилы, они натянуты и держат его в вертикальном положении. Когда они провисают, человек тоже слабеет, когда они рвутся, человек падает. Башня прожила свое расстояние и упала. Так и должно быть. Это по-человечески, человек не вечен, вечна душа его…
Шипение. Щелчок.
– Экранчик тут маленький, надо ближе… Ах, да… – Снова шипение…
– Кусок пленки сжевало, – пояснил Егор. – Сейчас хорошая пойдет.
Шепот Белова.
– … Пробная запись номер три, журналистское расследование «Армагеддон Х», скрытая камера. Феденька, ты мне должен по яйца, эта запись – настоящая бомба, надеюсь, ты не забудешь про это… Ладно, поехали, Армагеддон Ха… Аппаратура работает нормально, как я и рассчитывал. Три часа в лонгплее, все вроде в порядке. Скажу сразу, от предложенных вами флэшей пришлось отказаться даже в низком разрешении. Кассеты, как ни странно, подошли больше всего. Высокое качество плюс относительная компактность. Рекордер замаскировал в спасателе, оптику можно крепить свободно. Болит шея немного, без подавителя помех все-таки никак, пришлось монтировать в пилотке. Вроде бы двести граммов, но шея устает. Надо за месяц подкачать трапеции. Жизнь странная штука – никогда не занимался атлетикой, а теперь вот так получилось…
– Город показывают, – сказал Егор. – Площадь небольшая. Красивая, скамейки, памятник стоит. Собаке, кажется. Настоящей собаке, крупной, с квадратной мордой и мрачным взглядом. Бесхвостой. Памятник на круглом пьедестале, собака лежит, свесив лапы и устроив на них голову. Цветы, много, целая горка. И свечки горят. Днем. Заслуженная собака. Вокруг скамейки цветочки растут, деревья, похожие на груши, спокойная жизнь. За собакой оранжевые кубы, не жилое здание, промышленность какая-то, а за этой промышленностью, вдалеке, три трубы. Красно-бело-полосатые.
– Это Жулик, – сказал Белов. – Тот самый, с кю-аномалией. С помощью него остановили рак, Альцгеймера и еще двадцать разных болезней. Памятник, кстати, из серебра целиком, и никто не смеет покуситься. Поставлен на народные пожертвования. За площадью сырный завод, вон он, оранжевый. Крупнейший в городе, между прочим.
– Жулик – это собака, – пояснил Егор. – Он сейчас на памятник указывает, не Жулик, Белов этот.
– Прекрасное прикрытие, – продолжал Белов. – Каждый день сюда приезжают сотни молоковозов, автобусы с рабочими, фуры с товаром, сырное производство кипит. Вход на подземной стоянке. Под землей ЦУП, первый детектор и техническое метро. Вы совершенно правы, все, что понастроили в Свиблово, – не более чем эффектная маскировка. Насколько я знаю, там даже нет входа. Здесь, все здесь… Кстати, вот и они.
– Автобус прикатил, – сказал Егор. – Двухэтажный. И люди. В синих робах. Руками размахивают. Рыжий возник, тот самый, бородатый, которому руку тогда откусили…
– Китарезы прибыли, – зевнул рыжий, я узнал его голос. – Группа виднейших китайских ученых, обосраться просто. Белов, зачем так много китарезов? Они что, очень умные?
– Их много. А когда людей много, кто-то умный среди них всегда находится. Если на пять миллионов китайцев по одному Сану, то маленький городок из гениев можно составить.
– Точно, – рыжий икнул. – Умные и много. С одной стороны, гении, с другой – люди сурового физического труда. Говорят, они половину туннелей вручную вырезали, кирками-лопатами…
Рыжий икнул еще.
– Говорят, что там они и остались, – прошептал он. – Их прямо из Китая везли эшелонами. Там, за МКАДом есть секретный тоннель, туда поезда и ныряли. Четыре миллиона китайцев сюда ушли и под землей так и проживали. Все пятнадцать лет, что строили Установку.
– Рыжий в бинокль глядит, – пояснил Егор.
– Да… – протянул рыжий. – Ты только посмотри… Вся китайская рать подтянулась. Лю Сан, дважды лауреат, прилетел еще с вечера, он всегда отдельно путешествует, на личном вертолете. Его вообще почти никто не видел. Говорят, у него проказа в крайней стадии, он не снимает противогаз. Некоторые его наложницы поканчивают с собой от отвращения, наблюдая за тем, как он ест живьем целебных червей…
– Зачем? Зачем он червей жрет?
– Он не только червей, он еще и осьминогов. Для излечения. Кожа гниет, зубы выпадают – бу-э. Это оттого, что Лю слишком умный. Гений. Он опередил свое время лет на триста, Гейнцу до него далеко… Знаешь, если бы не этот пожиратель каракатиц, Установку не удалось бы построить, получилось бы как в первый раз, пустопшиково.
– Может, и нам осьминогов жрать, может, поумнеем? – спросил Белов.
Ознакомительная версия.
