Женщины в перетаскивании мертвецов не участвовали, а составляли цепь прикрытия между работающими соратниками и развалинами, в которых могли таиться недобитые враги.
Не уничтоженный до конца город ворочался в сумраке, точно громадный зверь, изредка взрыкивая очередями или шипя, когда кто-то стрелял из плазменной пушки.
— Жуткое место, — проговорила Анна, и Марта ощутила, что подруга вся дрожит. — Кто-то пялится на меня из руин, со злобой и ненавистью, а я не могу его даже разглядеть!
В задымленном, истыканном очагами пожаров Крайоне даже инфракрасное зрение не позволяло видеть через сумрак, а разведывательных модулей после боев осталось совсем мало, всего два на всю боевую бригаду.
— Ничего, держись, клянусь Пророком, — проговорила Марта.
— Так, — за их спинами объявился Антон. — Отходим назад тем же маршрутом. Парни из Первого Параграфа будут прикрывать, а мы несем убитых и раненых.
Во время штурма потери оказались довольно велики, но их звену повезло — никто не получил серьезных повреждений.
— Нам, как всегда — самое интересное, — тихо, чтобы командир не услышал, пробормотал Стефан. — А им — лавры победителей.
Из полумрака вынырнули двое рослых бойцов штурмового отряда, несущих бесформенный куль. Марта не сразу поняла, что это человек, точнее то, что от него осталось.
Глаза его смотрели с усталой ненавистью, вместо одной руки болталась обгорелая культя, в броне виднелись многочисленные отверстия. В сознании он явно находился благодаря немалой дозе антишокового препарата.
— Забирайте, — проговорил один из штурмовиков, сгружая врага наземь.
— Хорошо, — кивнул Антон, судя по всему, получивший приказ относительно пленника.
Стефан остановился перед человеком, попытался поймать мутный от боли взгляд, нерешительно поинтересовался:
— Этого может лучше пристрелить? Загнется ведь по дороге.
— А ты уж постарайся, чтоб не загнулся, — ответил Антон. — Видишь знаки различия? Желтая галочка? Это у них называется майор! Считай, супертактик!
— Да хоть стратег, — пробормотал Стефан угрюмо, — смерть на звания не смотрит. Куда его без руки?
— Рука нам без надобности, важнее, что язык остался. А вот для тебя — в точности наоборот. Засунь язык в задницу и используй руки, пока они у тебя есть! А то я живо исправлю ситуацию!
Чернокожий форсер заворчал, но взвалил застонавшего человека к себе на плечо.
Марте с Анной досталось нести девушку из третьего звена, грудь которой разворотило пулеметной очередью, а половину тела опалило выстрелом из огнемета.
— Все готовы? — Антон оглядел подчиненных. — Пошли!
Бойцы со знаком Первого Параграфа на груди выстроились клином, обхватив с двух сторон группу соратников, несущих убитых и раненых. В сумерках камуфляжная броня делала хозяев почти невидимыми.
Развалины по сторонам от улицы, по которой они шли, оказались не такими безлюдными, как этого хотелось бы. Время от времени поднималась стрельба, но быстро стихала.
— Здесь рядом вашего гранатой накрыло, — сказала Марта, обращаясь к соседке, той самой девушке с прожженными волосами, — а где же он? Вроде жив еще был, когда наземь падал.
— Его биометрия перестала считываться, как только мы свернули за угол, — сообщил чужой субтактик, высокий и тощий. — А тело мы отыщем завтра, когда будет не так опасно…
— Что захватывали город, что нет, — заметил Стефан. — Каждой тени боимся!
— Марта дело говорит, — вступил в разговор Пабло. — Вы видите труп? Я — нет. И куда же он делся?
— Да, не видно, — после минутной паузы отозвался Антон, получивший данные с болтающегося над головой модуля-разведчика.
— Там он погиб, — сказал один из форсеров, указывая в сторону разрушенного дома. — Но в месте предполагаемой гибели просматривается дорожка крови, будто тащили что-то тяжелое.
— Неужели они его забрали? — выдохнула соседка Марты. — Зачем?
— Да уж не в госпиталь! — желчно ответил тощий субтактик. — Значит, убитый — а может, только раненый — форсер им оказался важнее, чем тела собственных солдат. — Даже думать не хочется, что это может означать, — пробормотала Анна.
В развалинах на востоке вспыхнуло что-то круглое, словно открылся громадный красный глаз, но прежде чем кто-нибудь успел понять, что это такое, потухло.
Люди, хоть и побежденные, не спешили покинуть Крайон.
Просыпаться оказалось труднее, чем взбираться по крутому склону с грузом за спиной. Сигнал подъема прозвучал давно, а Марта все силилась открыть глаза и пошевелить руками, тяжелыми, точно свинцовые чушки.
— Ты чего, подруга? — послышался рядом удивленный голос Пабло, и только после этого девушка заставила себя очнуться.
Марта села и потянулась, ощущая, как хрустят суставы.
Солнечные лучи бросали белые дорожки на грязный, но зато совершенно целый пол. Виднелись стоящие вдоль стен кровати, роскошно широкие, и пластина телевизора на стене.
Мирный пейзаж портила только мортира в углу.
— Все нормально, — сказала Марта, поднимаясь. — Заспалась что-то…
— Понятно, — улыбнулся Пабло. — Бывает.
На ночь звено разместили в одной из комнат здания, когда-то бывшего чем-то вроде гостиницы.
Отправившись в санитарный блок, Марта вспомнила тех, кого звено вчера лишилось: Хельга где-нибудь в госпитале, а вот Анхеля никто больше никогда не увидит…
Эх, не уберегся белобрысый!
Заплескала вода, полилась в ванну, снабженную множеством неизвестных форсерам штуковин. Марта умылась, отогнав попутно дурные мысли.
Потери неизбежны, и на самом деле все не так плохо. Город практически захвачен. Пусть не до конца, но организованного сопротивления больше не будет.
— Хоть бы заметили, что им дали два лишних часа поспать, лентяи, — раздался из комнаты голос Антона. — И никого ведь на дежурство поднимать не стал! Заботишься о них, и никакой благодарности…
— Ой, командир, не переживай! — весело ответила ему Анна. — Давай спинку почешу, что ли — может, подобреешь!
— Да на вас доброты не хватит, — хмыкнул субтактик. — Потом почешешь, сейчас за завтраком надо идти. Стефан, со мной!
Вернулись они быстро, Марта только успела осмотреть доставшуюся ей вчера плазменную винтовку и убедиться, что та в порядке.
— Это что такое? — спросил Пабло, заглядывая в принесенный Стефаном термочан.
— Человеческая еда, — ответил Антон. — Из того, что нашли на кухне. Ешьте, не отравитесь!
— Наверно, — Марта осторожно сунула ложку в комковатую полужидкую массу.
На вкус она была лучше сухого пайка, но лица форсеров во время еды выражали изрядную озадаченность.
