А потом перестал, потому что понял одну простую истину - их нет, и все в этом мире человек должен делать своими собственными руками.
Никто так и не догадался, что это я подсыпал ему в вино яд. Никто кроме него. Хотя, облегчения бывшему Инквизитору это не принесло.
Король умер, да здравствует король!
Еще бы от снов избавиться... Но они часть моей вечности и моего проклятия. Без них у меня не будет бессмертия. За все надо платить. А за этот дар - тем более, ведь никто не сможет лишить меня его.
Никто никогда не сможет простить Чудовище и одного из Великих Грешников. На земле уже не осталось ангелов.
Но иногда, в такие ночи, когда я не могу уснуть из-за мучающих меня кошмаров, я почти молюсь о том, чтобы он появился. Потому что даже Грешник может устать от убийств.
Скольких я убил?
Не помню.
Скольким подписал смертный приговор?
Тем более не вспомнить.
Десятки, сотни, тысячи...
Из них лишь некоторые удостоились чести быть запомненными.
Пятеро. Всего пятеро за всю долгую жизнь.
Первым был мой ... друг, который тоже мечтал стать Инквизитором. А потом влюбился. Настолько сильно, что даже под пытками не выдал имени своей возлюбленной. Той, ради которой пошел на смерть.
Потрясающая сила воли! И взгляд. Огненный, проникающий в самую душу. И улыбка, которая бесила меня и тогда, и сейчас. Понимающая, знающая, прощающая...
Невинный агнец, брошенный на алтарь Инквизиции. Я сам перерезал ему горло.
Второй оказалась девочка лет... четырнадцати. У нее хватило духу и умения, а может просто удачи, пробраться ко мне в кабинет и почти оборвать мою жизнь. Ей не повезло. Тогда уже были созданы Люцифер с Цербером. А они, что говорить, были неплохой охраной.
План девчонки пошел крахом... Но даже тогда она не сдалась, пытаясь дотянуться до меня и вонзить нож в мое черное сердце.
Пуля в лоб стала ее приговором.
Третье место занимает сестра Евы, создательница Люцифера, Цербера и Лилит. Предательница, влюбившаяся в собственное творение. Последний ангел, чью жизнь оборвало его же собственное творение. По приказу моему.
Но даже в смерти она была прекрасна... своей чистотой и невинностью. Верой в этот прогнивший мир.
Четвертая - старуха, проклявшая меня и подарившая мне вечную жизнь. Обычная карга, но мастерски умеющая проклинать. Я не стал даже марать об нее руки. Всю работу сделал Цербер.
Но именно ее я ненавижу! За произнесенные слова...
"Будь ты проклят, Чудовище! Каждому воздастся по делам его, Инквизитор. И ты не станешь исключением. Тебя не убьет ни сталь, ни огонь, ни яд. Время не оставит на твоем лице отпечатка, но на душе твоей огненными письменами будут гореть имена тех, кого ты обрек на смерть рукою своей или словом. Каждый раз, когда ты будешь закрывать глаза, они встанут пред тобою, силясь затянуть твою душу в Ад, туда, где мучаются Великие Грешники. И ты будешь одним из них. Но смерть забудет к тебе дорогу. Навеки. Но не радуйся! Ты, Грешник, будешь мучится на этой земле до тех пор, пока не найдется человек с душой, подобной ангельской. Только его прощение снимет с тебя мое проклятие... И тогда муки земные, воистину покажутся тебе раем..."
Пятым был властелин мира или попросту - рок-музыкант. Очень известный тогда. Да и сейчас. Его не смогли сломать лучшие палачи моих пыточных камер. Он шел на костер гордо, с высоко поднятой головой. А на костре пел. В последний раз.
Говорят, что так рождаются фениксы...
А еще он единственный, кто знал о моем проклятье. Та старуха, оказывается, была его бабкой. И в застенках Инквизиции он хохотал и распевал свои песни. И издевался. И радовался, как ребенок.
Он тоже меня ненавидел. И ликовал, узнав мою участь. Как - я не знаю. Может, привет с того света?
И вот сейчас, я впервые за много лет хочу помиловать, а не казнить. Наверное потому, что эта девчонка все-таки сумела как-то заинтересовать меня, да и победителям полагается награда... В данном случае ею будет жизнь... с оговорками, конечно.
- Лилит?
- Господин?
- Принеси мне форму о награждении и закажи билет на Венеру.
Ольга должна исчезнуть из этого мира. Как будто ее и не было. Это будет платой ее за жизнь. Это станет моим приговором.
- Как вам будет угодно.
Они изменились, мои слуги... Стали мягче, добрее, хотя это по-идее невозможно. Но факт остается фактом. Ольга изменила их.
О стену с тихим звоном разбивается хрустальный бокал с вином, брошенный дрожащей рукой, унизанной перстнями...
Чем ты, проклятая художница, сумела приворожить моих слуг?!! Чем?!!! Цербер зовет тебя другом, Лилит скорее умрет сама, чем попытается убить тебя, а Полоз, мой змей, чуть ли не молится на тебя!!!
Что в тебе особенного?!!!
Почему даже я... не могу приказать никому убить тебя? Почему я выношу тебе приговор на жизнь? .
Смерть отца Михаила, как будто придала Ольге сил. Она теперь рисует как заведенная. Впрочем, до Рождества осталось не так уж и много времени...
- Снова наблюдаешь за ней, Цербер?
- Это интересно, Лилит. Тем более, что не за ней, а за ними.
- Полоз опять не выполняет приказов, предпочитая скучать в обществе своей любимой художницы?
Скептична ты, моя старая подруга... Впрочем, это лишь маска. На самом деле ты так же рада за них, как и я.
Кто-то из нас счастлив. Это хорошо. Это значит, что даже мы, чудовища Великой Инквизиции, умеем быть живыми. Это значит, что мы тоже имеем право на нормальную жизнь.
- Завидуешь. Не стоит. Они заслужили эти мгновения.
А мы - нет. Недостойны оказались... Не встретили еще своего ангела или, наоборот, убили его.
- Знаю. Но с собой ничего поделать не могу. Я тоже хочу, чтобы кто-то так меня любил...
А я - нет?
Все мы хотим быть любимыми и необходимыми. Жаль, что не у всех получается...
- Пойдем. Нам здесь делать нечего.
* * *
Предрождественский город... Он ярок и сияет огнями, которых не просто тысячи, а миллионы! И это делает похожим улицы на какой-то маскарад... Впрочем, Рождество - праздник. Ему просто необходимо быть таким... шумным и красочным. С подарками и улыбками... Это, пожалуй, единственный любимый мой праздник... Так уж вышло. Что все остальные я не признаю. Кроме Пасхи, пожалуй...
