Вход в развалины утопал во мраке. С разбитой каменной арки сыпалась пыль, которая попала в лицо Анакину. Пришлось некоторое время ползти на ощупь, протирая глаза. Вскоре завал закончился, впереди оказался длинный темный тоннель. Несмотря на кромешную мглу, страшно не было. Это был обычный коридор разрушенного дворца. Анакин увидел сам себя, как он поворачивает направо в конце коридора.
Когда юный джедай дошел до поворота и свернул направо, он оказался в другом коридоре, побольше, и его мощная крыша сдержала массы породы и битого кирпича, покрывавшие развалины дворца. Это коридор вел в зал, где Оби-Ван и Анакин встречались с Судией.
Джабитта уже была в этом зале, значит, он был недалеко. Мальчик направился вперед, и хотя его шаги были твердыми и уверенными, в его мыслях бушевало болезненное смятение.
Потолок содрогался от звуков, похожих на вопли умирающего банты. Другие стоны и звуки трения камня о камень эхом доносились из ответвлений коридора. Где-то совсем рядом с гулом прокатился огромный валун и запечатал вход в один из боковых проходов, в котором не выдержал и рухнул потолок. Из обрушившегося коридора выдавило воздух — словно шумный предпоследний выдох умирающего дворца.
Анакин перешагивал через вездесущие усики — это были новые отростки, значит, Секот все еще жил здесь, все еще пробирался сюда сквозь завалы и разрушения. Отсюда еще не ушла жизнь — она проявлялась в форме мягкого голоса, напоминавшего голос корабля, почти заглушенного шоком от смерти Ке Даива.
В один момент Анакину показалось, что он увидел перед собой тускло мерцающий полупрозрачный образ Вергер, и он даже подумал, что она осталась на Зонаме в форме духа, чтобы стать путеводителем мальчика. Но когда он подошел к тому месту, где только что был странный образ, его там не оказалось. Анакин покачал головой. Он грезил наяву, его стали посещать галлюцинации. Наверное, он сходил с ума.
У его мамы, как она однажды призналась ему, было немало снов, которые заставляли ее просыпаться по ночам, странных и волнующих. Это почему-то испугало его.
Он вышел в круглый зал с высоким сводчатым потолком. Прозрачная крыша, обвалилась, и толстая колонна превратилась в груду битого камня. Джабитта стояла рядом с завалом на коленях, горестно склонив голову.
Анакин подошел к ней. Она подняла взгляд и направила луч электрического фонарика на его лицо. Она нашла этот источник света где-то среди обломков, возможно, в своей комнате.
Среди двух отесанных плит торчала высохшая рука, чья плоть давно уже истлела. На одном из пальцев блестело массивное кольцо, украшенное пятиугольником из небольших красных камней. Анакин узнал печатку — такие раньше носили ученики джедаев.
— Он мертв, — всхлипнула Джабитта. — Только Судия мог носить это кольцо. Оно служит знаком его связи с потенциумом.
— Нам надо выбираться отсюда, — мягко сказал Анакин. Коридоры оглашались еще большим грохотом, скрежетом и скрипом. Пол под ногами задрожал.
— Наверное, он погиб еще во время битвы с Далекими Чужаками, — сказала Джабитта. Она провела лучом фонаря по залу, но он был заброшен и пуст. — А кто же тогда посылал приказы?
— Не знаю, — пожал плечами Анакин. И тут он снова краем глаза увидел во тьме проблеск света, но это не был луч, фонарика Джа-битты. Он повернулся и увидел пернатого джедая. Ее ноги с коленками назад были полусогнуты, словно она приготовилась к прыжку. В ее взгляде трудно было прочитать какие-либо эмоции.
Джабитта ее явно не видела. Не увидела она и фигуру Судии, своего отца. Изменившаяся на глазах фигура шагнула вперед.
Анакин не чувствовал страха. Он ощущал присутствие кого-то юного, не старше себя, и этот незнакомец был дружелюбно настроен. Мальчик всерьез задумался, а не сошел ли он с ума.
— Это я посылал распоряжения, — сказала фигура Анакину.
Девочка все еще склонилась над погибшим отцом. Анакин наклонился и мягко коснулся ее макушки — девочка тут же глубоко заснула и стала заваливаться набок. Он поймал ее и уложил поудобнее, затем встал и обратился к призраку.
— Кто ты такой? — спросил он дрогнувшим голосом.
— Я — друг Вергер, — ответило видение. — Некоторые называют меня Секотом.
Для того чтобы посадочный челнок смог беспрепятственно приземлиться на горе, Таркин приказал звену дроидов-истребителей открывать огонь по любым иным целям в этом квадрате. Стоя рядом с Сейнаром, он с удовольствием наблюдал с высоты орбиты, как звездные истребители поспешили вслед за древним ИТ-1150 и другим, секотским, кораблем.
— Мы пожертвуем одним, чтобы завладеть другим, — сказал Таркин.
— Остерегайся большого корабля, — предупредил Таркина Сейнар, хотя и не был уверен, что Уиллхуф захочет это слышать. — Он может оказаться весьма особенным.
— Сэр, — доложила капитан Мигнай, — мы теряем все больше истребителей над этими населенными долинами на севере. Защита местных жителей не ослабевает и, видимо, уже не ослабнет. Кроме того…
— Молчать! — заорал на нее Таркин. — Вы переоцениваете этих дикарей. Как только мы завершим первую фазу операции, мы сотрем с лица планеты этих непокорных основными силами. Хватить деликатничать. Если они не покорятся, придется их всех уничтожить.
Анакин держался поближе к Джабитте как для ее, так и для собственного блага. Воздух в зале был почти непригоден для дыхания из-за густых клубов пыли. Она сыпалась с потолка и летела из примыкающих залов, когда где-то в руинах обваливались потолки.
Усики на полу неторопливо тянулись к Джабитте, окружали ее со всех сторон. Сам Секот защищал дочку Судии. Каким-то образом (Анакин еще не мог понять, почему именно) фигура перед ним воспринимала детей Судии как своих братьев и сестер.
— Ты — ученик джедая, — сказал образ. Анакин кивнул.
— И твой учитель где-то рядом, борется с новым вторжением.
— Я чувствую его неподалеку, — сказал Анакин.
— Как бы мне хотелось узнать секреты джедаев! Чему ты можешь научить меня?
— Кто ты такой? — спросил мальчик. Как и Оби-Вана, постоянные тайны и недомолвки стали раздражать его.
— Я и сам точно не знаю. Я совсем молод, но мои воспоминания уходят назад на миллионы циклов планеты. Некоторые мои части видели возникновение диска в небе.
Анакин вспомнил о послании Вергер, заключенном в семенах.
— Ты и был тем разумом, чье присутствие я ощущал, правда? — спросил он. — Этот голос, который я слышал на фоне голосов семян.
— Они — мои дети, — ответил призрак. — Клетки моего тела.
— В таком случае, ты и есть Секот, да? — даже в этой напряженной ситуации Анакин ощущал изумление и благоговейный страх.
