– Но вы до последнего не верили в то, что это вообще возможно. Вы настаивали на том, что каток истории неумолим и он непременно раздавит все начинания прогрессора.
– Повторяю, непрерывное влияние на протяжении полутора веков, – гнул свое историк.
– Ничего подобного. Первые двадцать лет, несомненно. Но в последующих событиях Михаил уже не принимал активного участия, – категоричным тоном возразил физик.
– То есть, вы хотите сказать, что две случайности завязанные именно на него не спасли Русь от усобицы? Он тут вообще ни при чем?
– Не факт, что Ростислав и сам не управился бы с этой напастью.
– Вы же сами не верите в это, Макар Ефимович, – пренебрежительно взмахнул рукой Кудрявцев.
– Еще как верю, – наливая в стопки коньяк, возразил Щербаков. – усобица конечно вышла бы серьезная, но сами посудите, стоило только лично Ростиславу вырваться из сечи, и он встал бы во главе новой армии. Пять надельных полков, это далеко не все войско. А там и Данила пресек бы на корню любые потуги полоцких князей путем личного устранения.
– А Новгород и Псков!?
– Так я и не возражаю, что драка вышла бы знатной. Но как результат Ростислав всех нагнул бы.
– Опять все завязано на одного человека.
– Ничего подобного. Как показала практика, его сын не менее талантливый военачальник и предан идее единой Руси. Как и другие его братья. Так что, Мстислав не лишился бы поддержки в любом случае. А там на престол взошел бы уже Всеволод, который оказался куда лучше своего отца. Словом, я уверен, что все одно, все сладилось бы. И да, я уверен, что даже без новшеств привнесенных Михаилом, единая Русь выстояла бы перед монголами, – протягивая стопку Кудрявцеву, убежденно произнес Щербаков.
– Ну, тут вы не открыли Америку. С этим я и не подумаю спорить. У Руси было все для того чтобы не просто выстоять, но победить в этой войне. Не хватало только единства и крепкой вертикали власти. Так что, пушки и греческий огонь конечно хорошо, но главное это единое государство. И кстати, Михаил это прекрасно осознал, потому что не стал вводить тот же порох и более прогрессивное вооружение.
– Вообще-то, как по мне, то одни эти газогенераторные пушки, та еще вундерваффе. Н-но… Мы отвлеклись. Так я был прав?
– Повторяю, это результат непрерывного воздействия на протяжении полутора веков.
– Да что же ты будешь делать. Снова здорова. Да не воздействовал он. Сработал задел первых двадцати лет. Все остальное уже несущественно. Даже развитие еще двух металлургических центров в Осколе и Корчеве, не имело решительного значения.
– А вот тут позвольте с вами не согласиться, – вновь встал в позу историк.
Бог весть сколько еще продлился бы этот спор, но в этот момент дверь распахнулась и к ним буквально вломился ассистент Кудрявцевва. Оба доктора наук удалились в кабинет Щербакова, чтобы выпить по стопочке коньяку, попутно заключив пари. Историк был убежден, что история не любит сослагательных наклонений, и если бы да кабы, это не про нее. А потому она пройдется катком по всем начинаниям Романова.
Если бы царь Федор решил драться с монголами от обороны, то в победе Руси не было бы никаких сомнений. Однако тот решил сражаться на чужой территории. На стороне противника было явное численное превосходство, а значит они могли раздавить немалую часть русского войска в чистом поле. После чего пополнившись еще и войсками покоренных булгар заявились бы на Русь. Причем, имея у себя трофейную полевую артиллерию.
Но Щербаков, памятуя о том, как Тараканов расправился с численно превосходящим Субэдэем, полагал, что и в чистом поле монголам ничего не светит. Кудравцев апеллировал к тому, что монгольский военачальник непременно сделает соответствующие выводы из первого столкновения с войском русичей и учтет свои ошибки в будущем.
Продолжая спор за бутылочкой коньяку, они ожидали известий из операционного отдела, пребывая в полном неведении. И вот наконец подоспели новости. Оба доктора наук устремили на вошедшего полные ожидания взгляды. Это для них прошел всего лишь час. Там же минуло почти полтора месяца.
– Тараканов наголову разбил Субэдэя и Бурундая. Их армии понесли страшные потери и были рассеяны. Сам князь двинулся навстречу войскам Батыя, имея союзников булгар, которые действовали самостоятельно. Как результат, они ударили по монголам, когда те завязли в драке с русичами. Полная победа. Батый пал в сражении, – чуть не на на одном дыхании выпалил ассистент.
– Это все? – скривившись поинтересовался Кудрявцев.
– Пока да.
– Спасибо, Сергей Витальевич, – поблагодарил Щербаков, – Анатолий Петрович, вы проиграли.
– Война еще не окончена, – возразил историк.
– Анатолий Петрович, – осуждающе произнес физик.
– Благодарю вас, Сергей Витальевич. Можете идти, – вместо ответа произнес Кудрявцев.
Дверь за ассистентом закрылась, и он окинув своего противника гордым взглядом полез под стол, откуда трижды прокукарекал. Потом выбрался обратно, и с недовольным видом начал отряхивать брюки.
– Анатолий Петрович, анестезия, – протягивая ему стопку с коньяком, произнес Щербаков.
– Благодарю, нет желания.
– Бросьте. Ну право. Уговор дороже денег.
– И я его выполнил.
– Ладно. А если я скажу, что благодаря последним полученным результатам у нас появилась возможность отправить в прошлое сознание со значительно меньшими показателями синхронизации.
– Что!? – тут же сделал стойку историк.
– Вы входите в эти параметры. Только должен вас предупредить, что это все еще опасно и если вы наберетесь терпения…
– Где нужно подписать согласие, и когда вы сможете меня отправить, – не дав ему договорить, едва ли не выкрикнул Кудрявцев.
– Эм-м… Чисто технически, хоть сейчас. Но я бы все же…
– Отлично! Так. Сегодня мне необходимо привести все дела в порядок, а завтра с утра…
– Месяц, – перебил его Щербаков, – через месяц исследования шансы безопасного переноса будут значительно выше.
– Я не выдержу столько. Завтра, Макар Ефимович!
– Вообще-то, ваш зять с нас головы поснимает.
– Вот им-то я и займусь в первую очередь, – глядя на наручные часы, произнес Кудрявцев. – Так. Время двенадцать. Как раз успею перехватить его на обеде. Все. Побежал. Завтра в восемь я у вас.
– Как скажете, – разведя руками, вынужден был согласиться с таким напором, руководитель проекта.
Конец четвертой книги.
