Поспешай, казаки! Время дорого!
Возницы дружно подхлестнули коней, подчиняясь его команде. Роман, прихватив своих подчиненных, умчался вперед, разведать дорогу. В сложившейся ситуации это было не лишним. Противника видели на тропе, ведущей к перевалу. Но за то время, пока посыльный успел добраться до штаба и передать тревожное известие, пока отряд собирался и готовился к выходу, прошло больше суток. За это время бандиты уже могли пройти село Теберда и спуститься к выходу в долину. Впрочем, если банда решит задержаться для отдыха в селе и начнет его грабить, то это займет у них много времени. Село это считалось черкесским, и жители его отлично знали, с какой стороны из ружья пуля вылетает. Так что легкой прогулки там точно не получится.
Кисловодск они миновали уже вечером и не останавливаясь двинулись дальше. До темноты оставалось еще пара часов, и за это время Руслан планировал дойти до самых предгорий. На ночлег вставали уже в сумерках. Казаки первым делом занялись лошадьми. К огромной радости всех бойцов, першероны выдержали эту гонку без особых проблем. Отерев коней и поводив их вокруг лагеря, чтобы остыли, казаки свели весь табун к небольшому ручейку и, напоив, стреножили. Битюгам навесили торбы с овсом, а остальных коней оставили просто пастись. Руслан, обиходив своего Беса, насыпал в торбу немного овса и, дождавшись, когда тот с удовольствием его схрупает, отправил щипать свежую траву.
– Что там впереди? Успеем? – спросил он у вернувшегося следопыта, усаживаясь на седло у костра.
– Должны, княже, – подумав, осторожно кивнул казак. – Мы до самой тропы доскакали. Следов свежих нет. Выходит, спуститься они еще не успели. Известно хоть, с кем биться будем?
– В том-то и дело, что нет, – мрачно вздохнул Шатун. – Никто толком ничего не знает. Известно только, что банда большая. Все верхами и вооружены.
– Сомнения меня берут, княже, – подумав, тихо протянул пластун. – Весна в нонешнем году ранняя, и перевалы еще не должны были открыться. Снег там еще лежит. И как тогда те бандиты его перешли?
– Самому бы понимать, – хмыкнул Руслан в ответ. – Но другой дороги там нет. Выходит, с той стороны идут. А на той стороне у нас море.
– Это ты к чему? – не понял следопыт.
– А к тому, что это не просто банда. Думаю, это турки. На корабле пришли, лошадей выгрузили и через перевал пошли.
– Зачем это? – не понял казак.
– А не ждет их никто с этой стороны. Там по всему побережью городки да села рыбацкие, а земля грузинская. К примеру, в Сухуми выгрузились и на перевал пошли. Местных или в ножи взяли, или просто разогнали. Вот и некому стало весточку подать. В Гудауте тоже разгрузиться можно. Там народу еще меньше.
– Выходит, мы им тут перевалы закрыли, а они в обход пошли? – понимающе хмыкнул казак.
– Угу. Потому и торопимся. Нельзя этих башибузуков в долину пускать. Прорвутся, все кровью умоются, – вздохнул Руслан.
– Успеем, княже. Надо будет, с ходу в шашки ударим.
– И поляжем там все. Не забывай, что там их почти сотня. Возможно больше. Нет, брат. Тут с умом надо, – мотнул Шатун чубом. – Дождаться, когда они у выхода с тропы соберутся, и мортирами. А чтобы не вырвались, выход заминировать. Ну, а после мортир гранатами да винтовками. А в шашки, это уж в самом крайнем случае. Это, брат, не фронт. Это как с татями ночными драться. Хоть кистенем, хоть поленом бей, но к себе не подпусти, иначе нож в бок точно получишь, как ни крутись.
– Да уж, – помолчав, тяжело вздохнул следопыт.
– Чего вздыхаешь, Рома? – отреагировал Шатун на его вздох.
– Не знаю, как и сказать, княже, – вдруг смутился казак.
– А как есть, так и говори, – пожал Руслан плечами.
– Уходит время казачье, – выдал пластун неожиданную сентенцию. – Прежде казак славу и честь в бою шашкой добывал. А теперь что? Мортиры, мины, гранаты. А где бой честный? Где удаль казачья?
– С нами, брат, – твердо ответил Руслан, заметив, что к их разговору прислушиваются остальные два десятка. – Я ведь недаром сказал, что мы не на фронте. Это там можно и в лаву, и грудь в грудь с врагом сойтись. А здесь мы не просто с врагом режемся. Мы с татями, которые исподтишка нападают, деремся. Вот скажи мне, стал бы ты коней через перевал тащить, рискуя им ноги переломать, чтобы после на простые станицы напасть? И где тут честь? Думаешь, мне не хочется глотку вражескую в кулаке сжать? – Руслан демонстративно с хрустом сжал свой громадный кулак и, повертев им перед носом у казака, продолжил: – Очень хочется. Ажно руки зудят, врезать так, чтобы разом башку набок своротить. Уж я это умею. Но нельзя нам рисковать попусту, браты. Нельзя, – едва не по слогам закончил он.
– Это почему же? – не удержавшись, спросил хорунжий, присаживаясь к костру.
– Да потому, что мы другому обучены. У нас задачи другие. Тайных врагов искать и отлавливать. А доблесть наша в том, что мы после каждого дела домой живыми возвращаемся. А значит, и в следующий раз сможем врага достать. Просто сдохнуть, даже в бою, дело нехитрое. А вот сделать так, чтобы враг в землю лег, а самому обратно вернуться с добычей, тут голова нужна. Целая, – с усмешкой закончил Шатун. – А что до чести и славы, так честь казачья не в том, чтобы сгинуть, а сделать так, чтоб враг на землю нашу даже смотреть боялся.
– От ведь завернул, – восхищенно покачал хорунжий головой. – Умен ты, княже. Вроде и старики наши так же бают, а все одно не так. А ты сказал, и сразу все понятно стало. Умен.
– Правильно он говорит, – раздался глухой, усталый голос, и к костру подошел пожилой, но еще крепкий казак с небольшой трубочкой в зубах. – Я с вами уже в третий поход возницей хожу и сказать могу твердо. За ним вся ватага ваша целой будет. Он головы казачьи бережет и славы вашей не умаляет. Правильно сказал. Для казака главное – врага сгубить и самому живым вернуться. А остальное пыль да тлен. И баста, казаки. Есть у вас ватажный, вот его и слушайте. А думать это его дело. Княже, дозволь спросить, – повернулся казак к парню.
– Присаживайся, дядька, да спрашивай, – указал Шатун на соседнее седло.
– Коли получится с бою доброго коня взять, дозволишь ли его за свой трофей увести?
– Как банду кончим, все трофеи ваши, – решительно заявил Шатун. – Кому что глянется, тот то и возьмет. Остальное после продадим, а деньги разделим.
