Первая преграда пройдена. Но что там, дальше, за медленно расходящимся занавесом?..
Тучи по-прежнему скрывают всё вокруг. Золотой луч уводит куда-то вверх, но справа и слева от него медленно проявляются две исполинских фигуры — Дракон и Орёл. Они не смотрят на Гелерру, им нет до неё дела. Они не отрывают взглядов друг от друга.
Какого-нибудь полуграмотного деревенского сновидца это могло бы испугать, но не её, адату Гелерру, прекрасно знающую, кто скрывается за этими образами.
Великий Орлангур, Дух Абсолютного Знания и столь же великий Демогоргон, Дух Соборной Души мира.
Мощь, таящаяся в расплывчатых и нерезких очертаниях двух чудовищ, поистине потрясала. Незримое естество Гелерры, покинувшее проклятую плоть, будет растёрто меж Столпами Третьей Силы, подобно зёрнышку в жерновах.
Устрашись, смертная. Ты ушла так далеко, что такие, как ты, не могут здесь выжить — подобно птицам на страшной высоте. Даже лицезреть оба сердца Третьей Силы для тебя равносильно смерти. Чувствуешь, как вздымается волна, готовая накрыть с головой, утопить, прервать дыхание?
Но в жернова попадают не только бессильные, безответные зёрнышки, чей удел — обернуться неразличимой частичкой белой муки. Есть и камешки. И на некоторых останавливаются даже всесокрушающие каменные челюсти…
Дракон с Орлом медленно сближаются. Золотой луч скользит меж двумя исполинами, вновь стягиваясь в тонкую, почти неразличимую нить.
Зернышко ли ты в жерновах или камень, Гелерра? Дрожишь, разум не в силах осознать истинное величие явленных тебе сил? Не останавливайся, всё равно ни за что не останавливайся. Ты любишь Аэтероса, пусть так. Любовь не может «победить всё», но, во всяком случае, она спасает тебя от одиночества. Пусть даже великий Хедин не слышит тебя сейчас, он чувствует, не может не чувствовать!
Дракон с Орлом долго, невыносимо долго смотрят друг на друга. Медленно вздымаются и опускаются крылья, гоня волны облаков друг на друга, словно при шторме. Гелерру несёт прямо к чудовищам, словно потерявшее паруса судно на скалы. Ей кажется, что истина как раз и кроется там, за двумя колоссами, откуда тянется упрямый золотой лучик; но прежде, чем она успевает подумать, что делать дальше и как защитить себя, Орёл с Драконом разом бросаются друг на друга.
Гиганты сшибаются грудь на грудь, волны облаков вздымаются выше их голов, Гелерру мотает и швыряет, словно утлый обломок в штормящем море; золотой луч, однако, по-прежнему тянет её вперёд.
Что же случилось? Почему они сражаются?! Великие Братья — и чтобы пошли друг на друга?
Или всё это — не более чем аллегория, кою должно разрешить ей, Гелерре?
Прямо на неё устремляется тёмная облачная стена, адату накрывает с головой, путеводная золотая нить гаснет.
Нет, нет, не-е-ет!..
Ненавижу. Это лиловое небо, ублюдочные и склизкие чёрные ветви, ненавижу жару, духоту и зловоние. Ненавижу себя, эти голые дёргающиеся отростки, когда-то бывшие белооперенными крыльями…
Гелерра лежала на жёстком горячем камне. В ноздри лез неотвязный запах серы, низкое и плотное небо казалось крышкой гроба.
Вот и кончилось твоё путешествие…
Она уткнулась чешуйчатым лицом в ладони и беззвучно зарыдала.
* * *
Четвёртый демон будет сильнее всех предыдущих, лихорадочно думал Матфей. Ночь по-прежнему царила над сонными шпилями Бервино, а над камнями древнего капища всё ощутимее пахло серой.
Матфей не бежал: к чему? Демоны сильнее и быстрее, с ними надо состязаться не в мощи мускулов.
Нет здесь чёрных муравьёв, нечем утолить жажду. Что ж, Матфей, твой последний и самый главный бой. Давай, всё, что знаешь, чему научился — в дело!
Он подхватил с земли первую попавшуюся палку. Дорожную пыль стремительно рассёк косой росчерк охранительной руны.
* * *
Наверное, всему причиной послужило отчаяние. Она рыдала, ничего не видя и не ощущая вокруг себя. И когда Гелерру мягко, но неуклонно потащило прямо в толщу раскрывающегося камня, она даже не поняла, что происходит.
Одуряющая вспышка голода. Голода и жажды убивать, вдруг прорвавшаяся сквозь все барьеры. Словно невидимая тварь, всё это время терпеливо скрадывавшая добычу, наконец улучила момент и бросилась на спину, вонзая в шею острые клыки. Адата хрипло взвыла, когти заскребли по камням — и она даже не сразу поняла, что омерзительный серный запах куда-то исчез, в ноздри лезет сухая пыль, но пыль обычная, с примесью конского навоза, а над головой — небо, хоть и прикрытое облаками, но за которыми — настоящие звёзды.
Как так, что такое, почему и отчего — в те мгновения она не думала ни о чём, кроме пищи.
Разумной, двуногой, умеющей говорить пищи.
* * *
С первого мгновения Матфей понял, что имеет дело с совершенно необычным демоном. На первый взгляд чудовище даже не выглядело так уж «чудовищно» — по сравнению с другими. Ну, когти, клыки, шипы на изломах того, что могло бы быть крыльями, чешуя — ничего необычного.
Жутким казалось то, что крылось под темно-багровой бронёй — из всех троих демонов ни в ком Матфей не ощущал такой жуткой алчбы и жажды пожирать.
Он успел начертить всего четыре руны, благоприятные дня него и, соответственно, вредящие демону, однако вырвавшейся из груды древних камней твари, казалось, не было до этого никакого дела. Все четыре символа при приближении чудовища вспыхнули чистым пламенем, голубоватым, словно весеннее небо тёплым полуднем, настоящие огненные колонны выросли на пути демона, однако тот словно ничего не заметил. Его окатило пламенем, он окунулся в него, словно в купель, и в следующий миг когтистая лапа уже стиснула горло Матфея — прежде, чем незадачливый охотник на демонов успел даже пискнуть «мама!».
Он запоздало вцепился обеими руками в покрытые жёсткой чешуёй пальцы, уже понимая, что всё погибло.
* * *
Мя-я-я-а-а-а-с-о-о!
Сладкое, тёплое, нежное, сочное…
Ничего нет лучше тебя, живая плоть, плоть, ещё не расставшаяся с душой.
Мя-я-с-о! Мясо! Жрать, жрать, жрать, ом-ном-ном, хрусь-хрусть, ы-ы-ы-ы!
Добыча трепыхается в когтях. Глупая и смешная добыча, хотела остановить её каким-то рунами! Ей ли, учившейся у самого Великого Хедина, бояться какого-то огня!
Ы-ы-ыргх. Шею — свернуть! Шею — све…
Опомнись, адата! Опомнись, если на самом деле любишь Его!
Ур-угх-ыгр. Трепыхается смешно как. Посмотрю, позабавлюсь немножко. Съесть успею, вот ещё чуточку, и съем…
Гелерра! Воин и ученица Познавшего Тьму, Нового Бога, владыки Упорядоченного! Опомнись! И… ты не видишь, что горишь?! Плоть демона не чувствует боли, но обдавшее тебя голубое пламя вцепилось в складки и щели чешуи, укрылось там, понемногу разгораясь. Ты убьёшь несчастного, но и сама погибнешь — с его предсмертным проклятьем, навек опозорив всех учеников Аэтероса!
