- Первая пошла!..
Леваневский, не удержавшись, оглянулся. Ух как! Не-е-ет, не солдатики там сидели, и не запасные части. Там сейчас такой ад кромешный, что сразу ясно - снаряды. И крупного калибра, кстати. Вот и замечательно. Вы, господа фашисты, главное - не расслабляйтесь: сейчас еще и третий заход будет...
Вот с такими мыслями Сигизмунд Александрович начал разворот с набором высоты...
-...Свинские собаки! Сраные рогатые скотины! Обоссанцы!.. - вот далеко не полный перечень тех эпитетов, которыми гауптман Камерер наградил испанских зенитчиков, в очередной раз неверно выставивших высоту на взрывателях. Русские четырех моторные гиганты благополучно прошлись по мосту и прилегающим улицам еще раз, а разрывы встали примерно пятистах метрах выше. А ведь он совершенно верно расположил батареи и даже угадал направление атаки противника! Все могло бы быть иначе, если бы эти проклятые испанцы умели не только жрать и срать, а еще и воевать! Хотя бы немного! Какого черта, например, малокалиберные зенитка "Бреда" открыли огонь и раскрыли свое местоположение?! Большевики подошли на высоте четыре тысячи метров, минимум, а у этих плевалок досягаемость не выше двух с половиной тысяч! Разумеется, их тут же растерзали чертовы "рата". А как бы сейчас пригодились эти итальянские поделки! Русские снизились как раз до двух тысяч - вот бы и резануть их малым калибром... "Господи! Ну почему ты послал мне вместо нормальных солдат этих идиотов! - мысленно воззвал Камерер. - Сейчас бы хоть одна зенитка, вот было бы..."
Додумать он не успел: на позиции у моста внезапно ожила одна из зениток. Должно быть, господь услышал мольбы нациста: короткая очередь трассеров тронула один из двигателей на правом крыле краснозвездного бомбовоза. Он тут же окутался пламенем и выплеснул длинный шлейф дыма.
- Давайте, обезьяны, давайте, черти копченые! - шептал гауптман. - Еще немного, еще чуть-чуть...
...Удар снаряда в крыло Леваневский ощутил, словно раскаленная сталь ранила его самого. Щурясь от бьющей в лицо тугой струи воздуха, повернул голову. Плоскость перечеркнули несколько рваных отверстий, а третий мотор отчаянно дымил. Сигизмунд Александрович инстинктивно рванул штурвал на себя, пытаясь уйти из-под обстрела. Это было его ошибкой...
...Полковник Эстери не поверил своим глазам: флагманский русский бомбардировщик сначала получил несколько попаданий мелкокалиберными снарядами, а потом, набирая высоту сам выкатился на выстрел немецкой зенитки "ахт-ахт". Даже с земли было видно, как его тряхнуло и как он, нелепо накренившись, начал медленно заваливаться на крыло, скользя вниз, к земле. Сейчас - вот сейчас все кончится! Поврежденный русский повернет домой, а за ним уйдут и его страшные товарищи - не бросят же они своего командира! А в том, что передовой самолет - командирский, Эстери не сомневался. Русские всегда так: командир у них - впереди, и словно сам дьявол бережет большевистских командиров от пуль и снарядов. Но сегодня - хвала Пресвятой Деве! - у дьявола ничего не вышло! Вот он, русский, горит!.. Сейчас они уйдут... Сейчас...
...Град осколков осыпал ТБ. Леваневский услышал, как вскрикнул второй пилот, и, взглянув в его сторону, увидел залитое кровью лицо и летные очки, разбитые осколком. Его товарищ был мертв...
- Бомбардир! Бомбардир!
Нет ответа...
Он окликал всех, одного за другим, и, не слыша ответа, все сильнее стискивал ручки штурвала. Один... Он остался один...
В отчаянии он не видел, что провод телефона перебит и уцелевшие бортстрелки просто не слышат его. В голове билось и горело раскаленным углем: он остался один! Один из всего экипажа, который доверял ему, который верил в него... Если даже удастся довести израненный самолет до аэродрома, то как он посмотрит в глаза товарищей. "Ты же командир! Ты должен быть примером!"
Леваневский стиснул челюсти так, что хрустнули зубы. Он покажет пример! Он покажет, что такое советский человек, летчик, коммунист... Вот внизу как раз колонна машин, застрявшая перед мостом... Сигизмунд Александрович отдал штурвал от себя, и громадный "тэбэ" чуть клюнул носом, а потом все скорее и скорее заскользил в пике...
Гауптман Камерер застыл подобно лотовой жене. Русский бомбовоз объятый дымом вдруг рванулся к земле, туда где стояли, словно коровы на бойне, грузовики и новейшие танки, только что присланные из Германии. Идиоты! Они что не видят?! Надо наплевать на автомобили, отбрасывать в стороны бронированными лбами, давить их гусеницами, только чтобы вырваться из этой ловушки и спасти уникальные, новейшие образцы! Поздно! Вот сейчас... Сейчас... Сейчас...
...Перед Леваневским неслись все увеличиваясь в размерах крыши домов, стиснувших в своих объятиях улицу, заполненную техникой. Он чуть довернул самолет, чтобы удар накрыл как можно большую площадь...
- За Сталина! - в его голосе уже не было ничего человеческого. Так рычит раненный зверь, принимая свой последний бой, - За СССР!
В последнее мгновение перед его глазами вместо прокаленной южным солнцем улицы вдруг расстелились заснеженные равнины Таймыра. Снег искрился, маня своей белоснежностью и безмолвностью. Затем все затопил яростный, беспощадный огонь. Удара Сигизмунд уже не почувствовал...
Камерер постоял еще немного, а потом рухнул на землю. Пролетавшая мимо башня новейшего танка PzKpfv III Ausf A ударила гауптмана по шее болтающимся стволом орудия и, словно заправский игрок в крикет, запустила по сложной траектории его голову будто мячик. А потому кондоровец так и не увидел, как по улице картечью хлестнули осколки битого камня, сметая и калеча всех на своем пути, а потом прокатилась волна огня, долизавшая и добившая уцелевших.
Полковник Эстери истерически рыдал, глядя на то, как остальные бомбардировщики, собрались в круг, словно обсуждая смерть своего командира, а потом ринулись вниз, сбрасывая остатки бомб и, словно маленькие бипланы, штурмуя из пулеметов то, что еще так недавно было укрепленными позициями его гарнизона. Взрывная волна сбила полковника с ног, и он с трудом поднялся на четвереньки. Из глаз, не останавливаясь, лились слезы. Трясущимися руками он достал из кобуры пистолет, поднес, было, к груди, но потом, словно испугавшись, лихорадочно сунул ствол себе в рот. Сухо треснул неслышный в общем грохоте выстрел...
16.10, 13 августа 1937г., Вальядолид
Франко сжал голову руками, прикрыл глаза. Нестерпимо ломило виски. Посланной на перехват русской группы колонны генерала Солано больше не существовало. Как не существовало больше и самого генерала, чей автомобиль попался в паре километров от Паленсии на глаза тройке "рата". Русские летчики едва не сравняли город с землей, сотворив из него вторую Гернику. И теперь на пути вырывающихся русских лишь пехотный полк усиленный бандерой Легиона...
