Американы тоже лежали мертвые – и человек с черным лицом, и тот, который говорил по-русски, и еще двое, которые сошли на берег. Пятого схватил келюч, когда выпрыгнул из воды. Наверное, это был командир американов, потому что после его потери те сразу перестали стрелять и уплыли.
Ярак отломил от автомата кривую рукоятку и приделал на ее место другую.
– Однако я хорошо стреляю, – сказал он с удивлением.
– Смотри, сколько людей убили, – показал Ваамчо, дернув его за рукав кукашки.
– Надо собрать оружие, – отмахнулся Ярак. – Они могут вернуться, чтобы убить остальных.
Подойдя к человеку с черным лицом, он вытащил из чехла на поясе пистолет, потом поднял длинный автомат другого. Запыхавшись, к Ваамчо наконец-то подбежал шаман.
– Хорошо, что ты позвал келючей.
– Не я позвал, – возразил шаман. – Я просил Кэрэткуна, морского хозяина, а уже он велел келючам прийти и забрать таньги.
– Остальные таньги шибко испугались, – закивал старик. – Но почему ты называешь их таньги, Эттыне? У этого черное лицо.
– Они таньги, потому что их лица бледные, даже если они черные. Такие бледные лица могут быть только у кэле.
– Стало быть, это кэле-таньги.
– Стало быть, так, – сказал шаман и тоже подобрал длинный автомат. – Они приплыли, чтобы забрать и съесть наши души.
– Иди сюда, Манэ, и ты, Амос.
Ярак дал Манэ и Амосу по автомату.
– Они убили мою жену Алек, – жалобно сказал Амос. – Надо ее везти в тундру.
– Потом отвезешь свою Алек, – шаман внимательно рассматривал длинный американский автомат. – Надо убить кэле-таньги, тогда и станем всех хоронить.
– Однако я хорошо стреляю, – с гордостью снова произнес Ярак. Он снял с головы мертвого американа с черным лицом шапку, похожую на котел, и надел на себя. Манэ засмеялся, засмеялись и несколько женщин, и даже Амос засмеялся, хотя совсем рядом лежала его убитая жена.
Внезапно один из мертвых американов застонал.
– Смотрите, он живой, – удивился Ярак. – Сейчас я его убью.
– Постой, – остановил его Ваамчо. – Это тот, который умеет разговаривать по-русски. Мы можем его спросить, зачем кэле-таньги пришли на нашу землю. А потом можно его убить, он никуда не денется.
– Ты говоришь мудро, – признал Ярак. – Несите его в ярангу, а ты, Амос, оставайся здесь и смотри, что станет делать большой корабль. Если он поплывет сюда или случится еще что-то, скорее беги ко мне и расскажи.
– Хорошо, – пообещал Амос и принялся плакать по своей убитой жене, сидя на камне и внимательно наблюдая за шестиногим кораблем.
Раненого принесли в дом Ярака и положили на пол. Жена Ярака спросила:
– Ярак, зачем ты надел на голову котел?
Ярак прикрикнул на нее и велел дать американу попить. Она дала, а Ваамчо, шаман и Ярак тем временем жевали твердое китовое сало и дикий щавель, потому что всем сразу захотелось есть. Раненый закашлялся, и Ярак сказал:
– Хватит ему пить, пора спрашивать. Как тебя зовут?
– Джон Девлин, – пробормотал американ. – Я не военный, я инженер… Не убивайте меня.
– Зачем вы приплыли сюда? Что за страшный корабль на шести ногах?
Американ попытался объяснить, но слова были незнакомые, и никто ничего не понял.
– Он, наверное, врет, – предположил Ваамчо. Тогда Ярак прогнал из дома жену, взял нож и стал отрезать кусочки мяса американа. Мясо было такое же, как у оленя или человека, и кровь лилась с виду самая обыкновенная – наверное, кэле-таньги хорошо умеют притворяться людьми, решил Ваамчо. И действительно, украсть душу, чтобы потом съесть, не так просто.
Американ кричал, потому что ему было больно.
– Говори правду, – велел Ярак.
– Я говорю правду, – поклялся американ. – Мы сбежали с Алеутских островов, потому что там произошел переворот… поменялась власть. Мы искали, где можно остановиться, чтобы жить дальше.
– Так вас выгнали? Значит, вы очень плохие люди, даже если и не кэле. Сколько вас на корабле?
– Семьдесят четыре человека. Было…
– Мы убили четверых, и одного забрал келюч, – посчитал Ярак. – Осталось шестьдесят девять. Их можно убить или прогнать.
– У них много оружия и маленький корабль с пушкой, – усомнился Ваамчо.
– Зато у нас есть келючи, – улыбнулся Ярак и на всякий случай отрезал от американа еще один кусочек мяса.
– Бродски отправить под арест, – распорядился коммандер. Здоровяка увели, а номинальный командир вернувшегося катера Броуди остался стоять посередине каюты, глядя в пластиковое покрытие пола.
– Еще раз: что на вас напало? – спросил Бэнгс.
– Я не успел понять, – тусклым голосом сказал Броуди. – Что-то огромное, какое-то морское животное. Оно выскочило из воды со стороны кормы и схватило главстаршину Брина. Очень большое, сэр, почти с катер размером.
– И Бродски запаниковал?
– Не только Бродски, сэр. Он просто крикнул: «Уходим!», потому что… Мы все испугались, сэр.
– Кучки дикарей с одним автоматом?! – презрительно скривился Уиллетс.
– Я не о дикарях, сэр, – кротко сказал Броуди. – Я о чудовище, которое схватило главстаршину Брина.
– Тем не менее именно этот чертов автоматчик уложил лейтенанта и остальных!
– Мы тоже убили нескольких, и если бы не чудовище… – начал было Броуди, но коммандер прервал его взмахом руки:
– Заткнитесь! Я не верю в ваше морское животное размером с катер.
– Возможно, это была касатка, – предположил Бэнгс.
– У берега? – хмыкнул коммандер. – Ерунда.
– Но не могут же врать все члены команды катера?
– Могут. Покрывают друг друга, – сказал Уиллетс без особенной, впрочем, уверенности. Помолчав, он велел Броуди убираться, что тот и сделал с явным облегчением, после чего предложил капитану выпить. Бэнгс согласился.
– Что будем делать, кэптен? – спросил Уиллетс, ополовинив стакан с водкой. Он с печалью вспомнил виски «Тичерс» старого, довоенного производства, которое пил в последний раз восемь лет назад в Номе. Картофельная водка не годилась ему в подметки, хотя иногда коммандер подозревал, что вкус виски уже и не помнит.
– Второй десант?
– У них теперь есть три трофейных автоматических винтовки, пистолеты и гранаты. Это будет не так просто.
– Вряд ли туземцы сумеют ими правильно воспользоваться. В лучшем случае у них остались охотничьи ружья с довоенных времен, да и к тем давно уже нет патронов. А «М16А2» – это не двустволка…
– Тем не менее дикарь уложил четверых наших парней. Может быть, это все-таки остатки экипажа подлодки? Или они их научили пользоваться автоматическим оружием. Но более всего меня беспокоит этот морской зверь.
– То есть вы в него поверили? – удивился Бэнгс, делая маленький глоток из стакана. – Почему же вы…
