Ближе к ночи Кекс, памятуя о завтрашней подготовке и позднем выходе, решительно объявил:
— Я все. Баиньки.
И встал из-за стола.
Тут же поднялся и Батон:
— Я тоже.
Напрасно их пытались уговорить остаться (особенно старались Грек с Паней), Кекс твердо решил идти спать, причем домой, а не в кубрик. Глядя на него, не поддался уговорам и Батон.
На том и разошлись. Батон отправился в кубрик, поскольку отдельное жилье ему было все ещё не по карману, а съем комнаты отмычки справедливо полагали дурной блажью — чем оно отличается от кубрика, кроме большей цены и прискорбной удаленности от источников пива и прочей выпивки?
Кекс — иное дело, сталкер с каким-никаким именем, ещё не легенда, но уже далеко не неофит. Ему по статусу полагается собственная берлога, даже если это однушка в ветхой хрущобе. Зато в центре поселка.
Зона выпивает слишком много моральных сил, а потому почти всем, кто там часто бывает, органически требуется немножко одиночества, хотя бы время от времени. Это отмычки тянутся друг к другу, потому что пока глупы и неопытны. Матерый сталкер — зверь одинокий.
Свою степень заматерелости Кекс скромно оценивал процентов в семьдесят — семьдесят пять, и, если взглянуть трезво, оценивал вполне объективно. Зона вообще не прощает самоуверенности. Отмычка, пожалуй, от нуля до тридцатничка будет по той же шкале, просто сталкер — тридцать-пятьдесят. Выше полтинника — опытный сталкер, вроде Басмача, Мухомора или самого Кекса. Ну а сто — просто легенда, как Меченый, Шухов и Семецкий.
Хотя нет, Семецкий, наверное, даже больше ста затянет. Умирать каждый день по несколько раз в течение почти двадцати лет — для легенды чересчур. Это уже не менее чем эпос.
В подобных размышлениях Кекс дотопал до своей обшарпанной хрущобы, свернул во двор, потом к подъезду. И тут же остро почувствовал…
Нет, не опасность. Скорее, чье-то присутствие. Там, в подъезде, или на ступеньках, или на первой же межлестничной площадке. Свет, естественно, не горел, ибо скверная привычка вывинчивать общественные лампочки никуда не подевалась с древних советских времен. А что теперь это не устаревшие лампы накаливания, а экономичные светильники тлеющего разряда, так это дела не меняет: новые даже дороже. Сильнее соблазн вывинтить.
Тот, кто скрывался в подъезде, вряд ли хотел Кексу или ещё кому навредить, иначе спрятался бы получше. Скорее всего просто ждал.
— Кекс, ты? — донеслось из темноты. Голос был знакомый, это Кекс определил сразу, но кто именно из коллег-приятелей спрашивает, в первую секунду понять не сумел.
— Ну, я, — буркнул Кекс не особо приветливо. Дожидаться его вполне мог кто-нибудь из безденежных завсегдатаев любого из баров. Кекс ведь из зоны вернулся, значит, хабар сплавил, гонорар получил. Можно стрельнуть деньжат на опохмел, а то и просто на посидеть вечерок в том же «Вотрубе».
— Это я, Жук, — обозначился собеседник. — Не пальни с перепугу.
— А, — Кекс тут же расслабился. — Ты, Жучара? Кого ждешь?
Даже странно, что Кекс не сразу опознал приятеля по голосу. Что-то такое сквозило в голосе Жучары — необыденное, возможно, даже тревожное. Потому, наверное, и не узнал в первую же секунду.
Жучара бесшумно выскользнул из темени подъезда на хоть и скудно, но всё-таки освещенное крылечко.
— Тебя. Поговорить надо. Ты сам-то никого не ждешь? В гости.
— Нет. Отоспаться надо. Завтра дела.
— В Зону идешь?
— В Зону? — довольно натурально удивился Кекс. — Что ты, как можно! У меня же лицензии нет.
Жучара вопреки ожиданиям не стал понимающе ухмыляться. Он вообще остался предельно серьезным, что только укрепило подозрения Кекса: у приятеля какие-то неприятности.
— Поднимемся, если ты не против?
— Поднимемся, — согласился Кекс без энтузиазма, но и без демонстрации недовольства. — Только ненадолго и без бухла. У меня завтра день тяжелый, не хочу усугублять.
Кекс подсветил фонариком-зажигалкой и первым вошел в подъезд. Однушка его располагалась на пятом этаже, и в ней все было обустроено для того, чтобы в экстренном случае без проблем уйти с балкона через крышу. Обустроил это прежний владелец, удачливый и умный сталкер по прозвищу Редактор. Удачливый, потому что много раз возвращался из Зоны живым, а умный, потому что сумел вовремя сказать: «Хватит!», раздать и собрать долги, продать снаряжение барыгам, а квартирку ещё зеленому, но как раз пошедшему в гору Кексу и навсегда покинуть эти гиблые места. Кекс ничего в новом для себя жилище менять не стал, только выбросил вместе с мусором и ненужным хламом полотенца и постельное белье, даже выстиранное, из шкафа, и купил все новое. Не то чтобы он был избыточно брезглив — просто посчитал, что так будет правильнее.
Впустив Жучару в прихожую, Кекс запер дверь, сменил кроссовки на тапочки, бросил под ноги гостю вторую пару и прошел на кухню. Здесь он приоткрыл форточку и ткнул выключатель чайника. Кухня почти сразу же наполнилась негромким гулом, постепенно перешедшим в утробный клекот закипающей воды.
Жучара без раздумий втиснулся в узенькую щель между посудным шкафчиком и крохотным столом, дабы не загромождать и без того клаустрофобическую кухню. В Киеве Кекс как-то видел грузовой лифт, заметно превышающий размерами это, с позволения сказать, помещение.
«Надо плиту отключить и выбросить, угол освободится, — с тоской подумал Кекс в тысячу первый раз. — Все равно не готовлю, а сухпай и в микроволновке прекрасно разогревается…».
Впрочем, реликтовая двухконфорочная газовая плита с пародией на духовку вряд ли бы увеличила площадь кухни намного
Еще разливая кипяток по чашкам, Кекс отметил, что Жучара выглядит более мрачным, чем показалось внизу.
— Выкладывай, — вздохнул Кекс, пододвигая к центру стола сахарницу и коробочку с чайными пакетиками.
Жучара с отсутствующим видом подсластил кипяток и утопил в чашке пакетик «Хейлиса».
— Полоз вчера пропал, — сообщил Жучара отрывисто. — Я с ним сегодня в ночь договорился на Свалку выйти. Весь день его разыскивал.
— Ушел из бара с неизвестным типом?… — скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал Кекс.
— Угу. Из «Ать-два».
— Твою мать, — выругался Кекс. — Значит, или через недельку найдется в Зоне сухим, или…
— Лучше бы или, — буркнул Жучара. — Только я не верю.
— Слежение, конечно же, не сработало, — Кекс снова принялся пророчествовать. — И никто ни хрена не запомнил. Так?
— Так, — подтвердил Жучара безрадостно. — Я сам у вояк вчера сидел. Правда, ушел раньше, до Полоза. Но ребята остались, я потом переговорил с ними — ни рожна не помнят. Вояки всех свидетелей допросили — шиш с маслом, как и в прошлые разы. Но на этот раз есть одна случайная зацепочка.
